Безымян повернулся и увидел лихой люд. Разбойники стояли полукругом, поигрывая дубинами и цепами. Их было пятеро, не считая предводителя — здорового лохматого детины с черными, как смоль, волосами.
— Чего с ним делать будем? — Спросил хриплым, подсевшим голосом здоровяк.
— Что за народ пошел — голытьба. Коня нет, вещей нет, оружия и того нет.
— Живым брать. Может, на что сгодится. — Подсказал тать с самодельным кистенем.
— Навалились что ли. — Скомандовал предводитель и, отбросив дубину, поплевал на ладони. Его примеру последовали остальные. Оружие со звоном полетело на землю. Так безопаснее. В горячке и самому недолго пораниться. Безымян отступил. Звать на помощь было бесполезно, все равно не подоспеют. Разбойники наступали медленно, не выбегая вперед. Полянин не сводил глаз с широко расставленных мозолистых рук нападавших. Бывшие работники, не от хорошей жизни в лес подались. Калечить таких не охота. Серьезные ребята. Не договоришься. Кому-то сегодня предстояло быть битым. Успокоив себя, полянин расслабился и пошел навстречу лихому люду. Такой поворот дела смутил разбойников, и те на мгновение приостановились. Этой секунды оказалось достаточно. Безымян выдернул самого мелкого из нападавших и, схватив за ноги, поднял в воздух. Раскрутив его, как дубину, полянин принялся крестить разбойников — кого в лоб, кого в горб. Через мгновение на ногах стоял только Безымян. Остальные катались в грязи, выплевывая выбитые зубы и зажимая поломанные руки.
— Отпусти. — Попросил бедняга, угодивший в стальной захват полянина.
— Пожалуйста, — Отозвался Безымян и раскрутив его, швырнул в пролесок. Размахивая руками, разбойник полетел через опушку и с шумом врезался в заросли калины. Послышался глухой удар. Вековой дуб вздрогнул, роняя остатки листвы и переспевший желуди. Дикий крик летуна оборвался и наступила тишина. Недовольная посторонним вмешательством из зарослей подала голос кукушка.
— Скажи, родимая: сколько лихому люду жить осталось? — Спросил полянин у вещей птицы. Та не ответила. Послышалось хлопанье крыльев, и вещунья упорхнула в поисках более спокойного места.
— Вы думали, что разбойникам сегодня везет? А им сегодня не везет. — Произнес полянин, выбирая дубину по руке.
— Пощади. — Попросил черноволосый детина, с трудом поднимаясь на карачки. Наконец, он сел, вытирая кровь с разбитого лица. Один глаз полностью закрылся, превратившись в сплошной синяк. Лиходей шмыгнул носом и тихо произнес:
— Может, отпустишь?
— Зачем на дорогу вышли? — Сказал Безымян, держа в поле зрения остальных противников. Похоже, причинить ему вред, они больше не могли.
— Жрать-то охота. — Ответил здоровяк. — Неурожай в округе. Все голодают. Когда дань с дыма заплатили, многие по миру пошли.
— Не разжалобишь. — Сурово произнес полянин. — Другие же как-то живут.
— Вот так и живут — концы с концами сводят. Ты думаешь, я всю жизнь по дорогам промышляю? Как бы не так.
— Ладно, — принял решение полянин, — убирайтесь отсюда. Не последний раз здесь хожу. Еще раз увижу, — порешу.
Лиходей лукаво посмотрел на победителя и начал пинками поднимать остальных.
— Оружие оставишь? — Спросил разбойник.
— Забирайте. — Махнул рукой Безымян. — Все равно отнимать без толку, нужно будет — новое найдете. Полянин засунул трофейную дубину под мышку и зашагал прочь.
— Эй, силач. — Окликнул его предводитель шайки. — Если нужно будет кого со свету сжить, проси, не стесняйся. Меня Лютом зовут. Разыщешь, коли припрет.
Безымян улыбнулся и пошел, не оборачиваясь.
— Слушай, давай я вдогон сбегаю, — вынимая из-за пояса нож, предложил Люту разбойник.
— Дурак. После драки кулаками не машут. — Поучительно ответил здоровяк и заехал ему промеж глаз.
Когда полянин приблизился к месту стоянки, его спутники уже проснулись.
— Разобрал? — Спросил Арпашка. Полянин кивнул.
— Интересно, о чем вы? — Спросил Степан.
— Сам увидишь.
— Ого. — Протянул Вольный стрелок, когда путники подошли к придорожному камню. — Странные письмена. Что бы это значило?
— Пошутил кто-то. — Как бы невзначай бросил полянин. Степан наклонился и подобрал выбитый зуб.
— Недавно здесь повздорили.
— Я о том же. — Откликнулся полянин. — Иду, вижу мужики дерутся. Заметили меня и дали деру. Один даже дубину обронил. Пришлось взять. Чего добру пропадать? Кто-то выбирал, старался.
— Смотри, как бы тебя с ней за прежнего владельца не приняли. Будешь в петле болтаться.
— Учту. — Кивнул Безымян и, скрутив из шнурка петельку, забросил оружие за спину, скрыв под безрукавкой.
— Все равно видна. — Проворчал Карп.
— Не сильно глаза мозолит, и ладно. — Бросил Безымян.
— Нам прямо, — вмешался Степан. — Нужно идти, темнеет.
— Мы прямо как совы. Днем дрыхнем, ночью бродим. — Заметил Карп.
— Скоро привыкнешь. — Бросил рычанскому стрелок. — Дорога закаляет.
Путники решили идти всю ночь, наверстывая потерянное время. Погода стала портиться. Дажьбог хмурился, подгоняя плывущие по небу, огромные, как башни кучевые облака. Забывают люди старых богов, вот те и мстят. Не к добру это.
— Нехорошее у меня предчувствие. — Задумчиво произнес Безымян. — Этой ночью в покое нас не оставят.
— С каких пор ты стал гадалкой?
— Хочется верить, что это только страхи.
— Подожди, — схватив полянина за руку, предостерег Степан. — Похоже, впереди разъезд.
— Не по нашу душу?
— Лучше схорониться. — Решил стрелок, отступая с дороги.
— Накаркал. — Прошептал Карп. Степан махнул рукой, чтобы тот замолчал.
Из темноты выступили всадники. Они двигались не спеша, внимательно разглядывая заросли, словно кого-то искали. Безымян насчитал девятерых. У двоих в руках факелы. Гридни были в кольчугах и при оружии.
— Долго нас будут гонять? — Недовольно произнес один из них.
— Спроси у воеводы.
— Серьезно, кому придет в голову идти по заброшенной дороге?
— Я слышал, мост починили.
Безымян удивленно качнул головой. Молва шла впереди них.
— Веришь в сказки?
— Сказано проверить. Приказы не обсуждаются.
— Да кто тут может ходить? Разве что голытьба какая.
— Не будь самоуверен. Какой-то щуплый пилигрим — соплей перешибешь, десять гридней у брода на куски порвал. Следом два деда появились, стали выспрашивать. Решили их повязать за нездоровое любопытство, а те мечи выхватили. Двадцать ратников разогнали. Дрались понарошку, чтоб отбиться, и то в горячке десятского замочили. Если б взаправду взялись, точно бы хваленую дружину в капусту покрошили. Теперь за теми стариками целое войско гоняется, а они уходят, как вода сквозь пальцы. Вроде рядом, раз… и нет их. Разбойников за полторы недели перевешали, столько за год не набиралось.
— Это без толку. Новые наплодятся. Лихой люд, как гидра. Рубишь голову, а на ее месте сразу другая растет.
Всадники исчезли, растворившись в темноте. Разговор, перемежающийся со стуком копыт стал едва различим, а потом и вовсе затих. Путники выбрались на дорогу.
— Не зря мост ладили. — Произнес Степан. — Двинулись бы к броду, вовсе головы сложили.
— Они ж не нас ищут. — Возразил полянин.
— Шут его знает. Гридни вначале вешают, а уж потом вопросы задают. Нужно быть осторожнее. Так недолго и на разъезд нарваться.
— Меня другое заботит, — протянул Безымян, — оборотень не отстал. Идет туда же, куда и мы. Просто сбился с дороги, к броду свернул. Сколько у нас в запасе, прежде, чем он снова сядет нам на хвост.
— День — другой. Главное, до Маковки успеть. Там людно. На ярмарке потеряемся. — Ответил Степан.
— Ты ж в оборотней не веришь?
— Наслушаешься страшилок, еще не в такое поверишь. Да братцы, видно кто-то из вас сильно ему насолил. Раз идем вместе, отбиваться будем сообща.
— Чего остановились? — Прикрикнул Степан. — Спать будем, когда сдохнем.
Тонкий месяц, словно пловец, попавший в бушующую стихию волн, скользил среди тяжелых, свинцово-синих облаков. Ночное небо хмурилось, переливаясь полутонами от черного, до фиолетового. В зарослях лещины, подходящих к самой дороге сидел Дерхон. Он подбирал место для засады с сосредоточенной тщательностью профессионала. Его вел охотничий инстинкт. За свою долгую жизнь цепной пес Ящера научился одному — выслеживать и убивать, без жалости и сострадания. Оборотень обошел хранителя стоячей воды и теперь выжидал, словно жаба, готовая сутки просидеть без движения, чтобы поймать потерявшую бдительность муху. Подул холодный, пронзительный ветер, срывая с облаков колючую россыпь мелких снежинок. Оборотень сбросил с уродливой головы черный покров и принялся чистить зубы, выковыривая длинным загнутым когтем куски застрявшего мяса.
Заигравшись, в просвет между кустов выскочили мавки. Они засмеялись и, приняв Дерхона за своего, принялись водить хоровод. Одна из них шутливо бросила в Цепного пса камешком и, улыбаясь, выглянула из-за ветвей. Оборотень зарычал, прогнав распутных лесных девок. Мавки испуганно упорхнули, оставив Дерхона в одиночестве. Чуткое ухо зверя уловило глухой перестук копыт. Оборотень затаился. Медленно и величаво из-за окоема выехали четыре всадника. Они поравнялись с засадой и свернули, затоптав лещину. Дерхон дал окружить себя. Посланцы Чернобога спешились.
— Удачной охоты. — Тихо произнес один из них. Оборотень не ответил, стыдливо пряча уродливое лицо под одеждой.
— Мы здесь, чтобы сообщить, что охота закончена. Стоячая вода в руках надежного человека. Он несет склянку хозяину.
Оборотень оскалился. Его глазки полыхнули недобрым огнем.
— Что если товар перехватят? — Едва слышно, прошипел он.
Страх раздраженно поддел носком сапога стылую землю.
— Мы сопровождаем посланца. Что будет дальше — не твоя забота.
— Ты же знаешь, — с угрозой прошептал Дерхон, — обратного пути у меня нет. Я должен заполучить стоячую воду любой ценой.
— Что это значит?
— Охота продолжается.