Вероника увидела, как в сторонку от прибывших неспешно отошли пожилая, немного сгорбленная старушка и выше среднего роста мужчина. Старушка была удивительно миловидная – крашеные и ровно завитые белые локоны под небольшой шапочкой, круглые голубые глаза, щеки аккуратно напудрены и нарумянены. Одета она была в длинное кремовое платье со складчатой юбкой, руки в белых кружевных перчатках. Мужчина, держащий ее под локоть, был удивительно на нее похож. Осанка такая же – гордая, ее безукоризненно подчеркивал светлый двубортный костюм. Своим внешним видом эти двое сильно выделялись на фоне остальных гостей. Держалась парочка очень невозмутимо. Вероника сразу же их узнала.
– Гутен таг, – вскрикнула девушка и усиленно замахала своей картонкой.
Увидев Веронику, баронесса фон Пфайфельгофф расплылась в улыбке. Когда девушка подбежала, старушка подала ей ручку в белой перчатке. Барон тоже подал Веронике руку, но как-то надменно. Фердинанд фон Пфайфельгофф был не то чтобы недоволен, что Вероника их не сразу заметила, а как-то удивлен таким вот, с первых минут приезда, невниманием.
Вероника хотела уже было оправдаться, что, мол, это зоологи немного ей помешали, но передумала.
– Прошу за мной, – сказала она.
Девушка повела гостей к бежевому «Гольфу», припаркованному на бесплатной стоянке. Вероника открыла перед баронессой заднюю дверцу, потом попыталась открыть переднюю перед бароном, однако Фердинанд опередил ее. Его лицо красноречиво говорило о том, что машиной ему тоже не угодили.
Пока они втроем рассаживались в машине, подошел носильщик с каталкой. Вероника подняла «пятую дверь» легковушки. Носильщик положил в багажное отделение внушительных размеров пластиковый чемодан, который едва там поместился, после чего подошел к окошку, крякнул. Барон опустил стекло, протянул десять евро и быстро закрыл окошко. Носильщик улыбнулся, в благодарность чуть поклонился, козырнул, приставив два пальца к форменной кепке, и повез каталку назад в здание аэропорта.
Во время этой сцены Вероника звонила по мобильнику:
– Прилетели. Я встретила. Все в порядке.
Девушка положила мобильник в сумочку, запустила мотор и аккуратно вырулила на дорогу.
Барон и баронесса отказались жить в гостинице. Они заказали себе на окраине города частную виллу. Хозяева восстановили в ней немецкий довоенный интерьер и теперь с успехом сдавали ее туристам из Германии и других стран Европы. Стоило это, конечно, значительно дороже, чем в отеле, но обслуживание было на высоте.
– Какой у вас хороший немецкий, – похвалила Веронику баронесса.
– Спасибо, – улыбнулась девушка в своей привычной манере.
– Была страшная война, столько безвинных жертв. Вы не представляете, как это страшно. Мы, конечно, понимаем, что у нас, в нашем народе, что-то произошло. Что-то такое, несуразное...
– Мама... – у барона был низкий голос с каким-то почти металлическим звуком..
– Несуразное... Все бестолковое оказалось наверху. А вы знаете, бестолковость, наделенная властью, – всегда жестока.
– Да-да, – пыталась поддержать беседу Вероника.
– А вы так хорошо говорите на нашем языке...
– Немецкий язык не только язык Гитлера, Геббельса...
В зеркале заднего вида Вероника увидела, что когда она произносила эти имена, баронесса испытала чуть ли не физическую боль. Фрау Энгельберта вжалась в кресло и побледнела.
– ...но это язык великого Гёте, Гейне, Баха, Иммануила Канта, который всю жизнь прожил в этом городе и никогда не покидал его... Могила Канта находится в Калининграде.
– Да-да-да, – согласилась баронесса.
– Нет плохих и хороших народов, нет плохих и хороших языков. Ведь и русский – язык не только Сталина, Берии и Ежова, но и Достоевского, и Чайковского... – продолжала Вероника.
– А где ваш дядя? – барон или хотел переменить тему, или скорей перейти к делу.
– Он на раскопках.
– Он занимается только раскопками?
– В основном да... У них патриотический клуб. Все официально и профессионально. Имеется лицензия, – проговорила Вероника заранее отработанную фразу.
– Это его единственный вид деятельности... с которого он живет? – барон пытался выудить как можно больше деталей.
– Мм... Да..
– Ясно, – сказал Фердинанд, сделал небольшую паузу, затем продолжил. – Вы... сказали... в основном?
– В основном... Да... Ах, да, – замялась Вероника. – У дяди еще есть антикварный магазинчик.
– У вашего дяди антикварный магазинчик? – переспросил Фердинанд.
– У дяди и моего отца. Они вместе ведут дела.
– Интересно... А вы нам покажете ваш магазинчик? – полюбопытствовал Фердинанд.
– Если вы не очень устали с дороги...
– Мама, вы как? – в вопросе Фердинанда чувствовалась настойчивая просьба.
– Давай заглянем, – ответила баронесса.
Вероника почувствовала, что фрау Энгельберта души не чает в своем единственном сыночке.
И, как будто угадав, о чем Вероника думала, баронесса сказала:
– Фердинанд родился в конце сорок третьего. Его признали младенцем нации... – она замолчала, сообразив, что сказала что-то лишнее, то, чем можно втайне гордиться на территории Германии. Здесь же, несмотря на немецкие силуэты домов, была совсем не Германия.
– ...Он у меня очень образованный...
Вероника прикинула, что немцу уже больше шестидесяти, но она бы ему никогда столько не дала.
– Я немного коллекционирую, холодное оружие. Может быть, у вас что-нибудь куплю, – продолжил начатый разговор Фердинанд.
– Да-да, – нашлась Вероника, – у моего отца есть самодельная финка русских солдат времен Второй мировой войны.
– Самодельная? – переспросил барон.
Сначала ему это не очень понравилось, однако он продолжил:
– Может быть, это будет весьма интересно.
Наконец машина остановилась. Фердинанд вышел первым, обошел «Гольф», осторожно переступил небольшие лужи на асфальте на проезжей части, распахнул дверцу матери.
Посмотрев в зеркало заднего вида, Вероника убедилась, что никакой драндулет ее не обгоняет, и вышла из машины. Держа свою самую гордую осанку, девушка направилась к крыльцу магазина с вывеской «Вещи истории», написанной гражданским шрифтом императорской России. Буквы были выведены коричневой краской на желтом фоне. Звякнув связкой ключей, Вероника открыла магазин и радушно пригласила гостей проходить внутрь. Хозяйственным жестом девушка выключила сигнализацию и включила освещение.
– Прошу!
Из магазина пахнуло янтарной смолой – запах старого комода, смешанный с еловой иглицей.
– Осторожно! – вскрикнула Вероника.
Она заметила, как баронесса оступилась на ступеньках.
Ее поддержал Фердинанд, и баронесса с достоинством шагнула в зал магазина.
– Ох, как интересно, – фрау Энгельберта обратила внимание на витрину с янтарем. – Я определенно у вас что-нибудь для себя выберу.
Фердинанд окинул взглядом начищенные до блеска немецкие знаки отличия, пуговицы и бляхи. Потом заинтересовался советскими экспонатами.
– Ну, и где же это холодное оружие? – спросил он.
– Сейчас-сейчас, – ответила Вероника.
Она открыла небольшим ключиком ящичек в шкафу, рукой аккуратно, чтобы не порезаться, из нескольких ножей выбрала один и протянула Фердинанду.
Это был нож с рукояткой из копытца молодого оленя и лезвием из стали неизвестной марки.
– Да-да, – Фердинанд повертел в руках «финку времен Второй мировой войны». – Интересно... Интересно... А может быть, у вашего отца еще есть кортики русских морских офицеров? Желательно того же периода.
– Может быть... Есть... Точно, должны быть... Только я не знаю, где они... Я спешу.
Фердинанд отдал ей самодельный нож. Вероника понимала, что этот немец очень и очень непростой человек.
– Фердинанд, ты видел такой янтарь! – восхитилась баронесса. – Тут доисторические насекомые.
– Нет, мама, еще не видел.
– Посмотри, как прелестно...
Фердинанд издали глянул на витрину и остановился.
– А может быть, мы вас пригласим к себе на чашечку кофе на свою виллу? – с улыбкой предложил барон Веронике.
– С удовольствием. А когда?
– Прямо сейчас.
– Мы уже уходим? – спросила у сына баронесса.
– Да, мама. Вам надо отдохнуть с дороги.
Барон не быстро, но и не медленно направился к выходу. За ним последовала баронесса.
Вероника закрыла магазин, поправила на дверях табличку «закрыто» и включила сигнализацию.
Девушка подошла к машине. Она слышала, что герр Фердинанд и фрау Энгельберта тихо разговаривали между собой, но когда увидели Веронику – замолчали.
Девушка села за руль.
– Теперь прошу прямо на виллу, пить кофе, – сказал Фердинанд.
Остаток дороги они ехали молча. Фердинанд разглядывал город и ничему не удивлялся. Баронесса, утомленная, периодически клевала носом, но изо всех сил старалась держаться, поэтому тоже смотрела в окошко.
Наконец «Гольф» подъехал к вилле, и у Вероники зазвонил мобильник.
– Где вы там? – говорил Антон.
– Уже у виллы...
– А чего так долго?
– Они захотели наш магазин посмотреть, – оправдывалась Вероника.
– И?..
– Я им показала.
– Что ты им еще показала? – голос Антона было очень злым.
– Барон интересуется холодным оружием. Я показала ему финку, сделанную нашими солдатами во время войны.
– Что? – закричал в трубку Антон.
– А фрау Энгельберте понравился янтарь... – от такой неслыханной грубости у Вероники задрожал голос.
– Какой янтарь?
– С насекомыми...
– Ты с ума сошла! – гаркнул Антон. – Быстро их высаживай и ко мне на разговор...
Он разорвал связь.
В этот момент подошел швейцар, и Вероника снова открыла «пятую дверь». Швейцар взял чемодан, а Фердинанд помог фрау Энгельберте выбраться из машины – взял ее под ручку.
– Ну как? – обернулся он к Веронике. – Идете пить кофе?
– Простите, нет, – Вероника чувствовала, что вся покраснела после разговора с дядей.
Немец, кажется, этого не заметил.