– Отеллоиды отличаются от них. Хотя так же равнодушны к людям и ничего не боятся. Зато от сильного удара буквально расплескиваются каплями и брызгами черной жидкости.
– Интересно… – протянул Джума. – С такими мы еще не встречались.
– У тебя все? – посмотрел на Железовского Ромашин.
– Мне хотелось бы покопаться в памяти инка Клима, можно?
– Конечно, – в один голос ответили Купава и Дарья.
– В любое время, – добавила жена Мальгина. – Его кабинет открыт, инк включен в ждущий режим.
– Если только он не закодирован.
– Ничего, я раскодирую, – пообещал Железовский.
– Если у тебя все, то спрошу я. – Ромашин перевел взгляд на Дарью. – Откуда у тебя трансфер? Ведь все работающие трансляторы находились когда-то в спецхране Службы безопасности. Насколько мне известно, их было всего четыре штуки. Один использовал Калина Лютый, второй Майкл Лондон, третий – твой отец. О судьбе четвертого я ничего не знаю.
– Трансфер мне подарил папа, – зарделась Дарья. – Еще когда я была совсем маленькая. Где он его взял, я не знаю, возможно, в спецхране. Вспомнила о нем я недавно, до этого он тихо-мирно лежал среди игрушек.
– Жаль, что я об этом ничего не знал, – проворчал Железовский. – Он бы мне здорово пригодился. А почему ты спросил?
– Не понимаю, почему Климу взбрело в голову дарить малолетней дочери столь серьезную и опасную игрушку. Не мог же он предвидеть, что изделие орилоунов понадобится ей для его же поиска.
– А вдруг мог? – пожал плечами Джума Хан.
– Нет, здесь что-то другое.
– Не ищите злого умысла там, где его нет, – тихо сказала Купава. – Возможно, у Клима были свои расчеты, но одно знаю твердо: он никогда не позволил бы себе причинить кому-либо вред, а уж тем более Дашутке.
– Согласен. – Ромашин ударил себя ладонями по коленям, встал. – Мы еще поговорим на эту тему.
Поднялся и Железовский, сразу заполнив собой, казалось, всю гостиную. Дарья посмотрела на него снизу вверх оценивающе и с восхищением.
– Все-таки он здорово похож на тебя, дядя Аристарх!
– Кто? – не понял математик.
– Твой потомок, Дар Железвич. Почти копия.
Железовский изогнул бровь, изображая сомнение. Его можно было понять: детей у них с Забавой Бояновой не было, хотя они жили вместе уже много лет.
Ромашин вдруг поднял руку, призывая всех к молчанию, дотронулся до уха, поправляя клипсу рации: он был включен в сеть связи «спрут», объединяющей всех членов Сопротивления. Выслушал сообщение.
– Только что в системе Лиллер-один [6] убит Дмитрий Столбов.
Все молча смотрели на него, переживая одинаковые чувства. Столбов, бывший инспектор-официал криминального розыска Службы безопасности УАСС, был мужем Власты Бояновой, сестры Забавы.
– Сволочи! – покачал головой Джума. – Подробности известны? Кто его?!
– Кроме либеро Ордена, больше некому, – угрюмо пробормотал Железовский. – Узнать бы, кто им помогал из наших.
Он имел в виду интрасенсов.
– Почему ты решил, что им помогали наши? – брюзгливо заметил Хан.
– Дима Столбов был профессионал, каких мало. У Службы сейчас таких нет.
– Идемте. – Ромашин поцеловал Купаву в щеку, сжал плечо вскочившей со своего любимого дивана – в форме льва – Дарье, вышел. За ним, попрощавшись с хозяйкой, вышли остальные. Женщины остались одни.
– Какая страшная потеря! – прошептала Купава, зябко передернув плечами. – Бедная Власта!
Дарья, потрясенная известием, прижала ладони к щекам.
– Дядя Аристарх прав, нам всем надо уходить.
– Куда?
– На базу Сопротивления.
Купава отстранила дочь, поглядела ей в глаза:
– Ты всерьез собираешься еще раз воспользоваться трансфером?
Ответный взгляд дочери был тверд и непоколебим.
– Вылитый отец! – невольно покачала головой мать.
Глава 2
Дар поднял руки ладонями к себе, привычно раскачал температуру: голова – лед, руки – вода, ноги – огонь, – и ладони засветились в темноте, словно были отлиты из раскаленного стекла. Подержав их в этом состоянии полминуты, он стряхнул на пол струйки розового сияния и встал с колен; после каждой утренней зарядки молодой чистодей занимался энергонастройкой организма и вхождением в общее силовое поле Земли. Это помогало оптимально тратить энергию во всех случаях жизни, кроме разве что экстремальных ситуаций, и жить ускоренно, свободно и раскованно.
После нападения отеллоидов Дар вынужден был выложить отцу все подробности события и получил суровый нагоняй, в принципе справедливый, хотя и обидный. Отец был прав: прежде чем экспериментировать с артефактами, найденными на дне болота в спрятанном от людских глаз тереме, следовало посоветоваться со старшими. Тогда, возможно, удалось бы избежать столь тяжких последствий контакта с отеллоидами, как гибель юного Варги. Оживить парня не удалось даже кудесникам-целителям общины. Разряд неизвестного метателя молний пробил грудь и сердце юноши, умер он мгновенно.
Конечно, отец забрал магическую сферу – компактный стартовый терминал системы метро, который Дар называл кэнконом, а Дарья трансфером. Пообещал только, что вернет его после изучения экспертами. Впрочем, князь тут же умчался куда-то в сопровождении Боригора, оставив кэнкон-трансфер дома, в своей приказне, однако Дар подумал об этом с тихим сожалением, зная, что воспользоваться им не сможет. Воля отца была законом как для всех членов общины, так и для родичей.
Закончив зарядку, Дар вымылся под душем, окончательно примиряя «телесное с духовным», позавтракал, слушая ненадоедливую болтовню мамы, отвечая ей редкими шутками.
– Что-то сегодня ты больно задумчивый, – заметила Веселина его состояние. – Ностальгия замучила?
Дар порозовел, вполне понимая смысл вопроса: мама намекала на Дарью. Он думал о ней. Сказал с усмешкой:
– Ностальгия – это когда хочется вернуться, а некуда. Мне же есть куда.
– Ты имеешь в виду метро?
– Другие миры, планеты, звезды… Вселенные… я ведь, по сути, нигде не был и ничего не видел.
– Но это же опасно, сынок!
– Не более, чем переправляться через реку, уверяю тебя. Предки же наши пользовались метро – и ничего, жили себе припеваючи. Отец когда обещал вернуться?
– Он был рано утром, когда ты еще спал, с каким-то гостем, по обличью – азиатом. И снова ушел.
– Это, наверное, был Таргитбай, князь южной степной общины. О чем они беседовали?
– Слышала краем уха – о совместном походе против черных бродяг. Но нам со степняками не по пути, они исповедуют культ ритуального убийства. Куда ты собираешься с утра?
– Отец поручил мне и Скибе обследовать черноболь, – вспомнил Дар и засобирался. – Пора определить, что мы можем найти там полезного.
– Будь осторожен, чистодей. Еще раз прошу, не лезь на рожон. Обещаешь?
– Обещаю! – кивнул он, целуя мать.
На околице хутора его уже ждали Скиба, Малх и Борята. Старшина выделил им четырехместный летак, загрузил в багажное отделение аппаратуру для определения концентраций массы и энергии, интраскоп, похожий на рогатку с окулярами, щупы и электромагнитные зонды.
– Ну, можете отправляться.
В принципе вся эта техника была Дару не особенно-то и нужна, но возражать он не стал. Из всех четверых только он был сенсом, остальные, в том числе и Борята Лютый, сын колдуна и целителя, не были встроены в общее природное биополе и не видели скрытое.
Их провожали мальчишки и дружинники, охранявшие территорию хутора. После атаки отеллоидов князь распорядился держать охрану круглосуточно, и молодые сильные парни скучали, не зная, чем себя занять. Отеллоиды больше не беспокоили хуторян, хотя дед Петро Дмитрич уверял, что столкнулся с ними нос к носу под Ветьмянским кордоном.
Путь от хутора до черноболи, разминированной Даром, летак преодолел всего за десять минут. Это был неф, хороший маневренный аппарат для спасательных операций, на конюшне хутора таких больше не было. В случае необходимости он мог подниматься на высоту более тридцати километров над землей и некоторое время находиться под водой.
Сверху территория черноболи мало чем отличалась от примыкающего к ней ландшафта. Разве что здесь больше было гигантской лебеды, крапивы и хвощей. Кроме того, над ней летали стаи птиц – от гигантских вранов до лесных пичуг: неосвоенное новое пространство, ранее закрытое силовой завесой, представляло для них несомненный интерес.
Пролетели над гигантским котлованом, уже заполнившимся водой. Это было все, что осталось от взорванного здания центра управления бывшим полигоном.
На горизонте появились крутобокие холмы, поросшие травой и ползучей шерстянкой. В этой части черноболи располагались навечно успокоившиеся, некогда могучие корабли спасательного флота Земли. Дар насчитал двенадцать холмов, и сердце невольно забилось чаще, влекомое тайной заплывших землей гигантов. Вполне могло случиться, что некоторые из них еще годились в дело, необязательно как машины для преодоления космических пространств, но как надежные жилища или источники важных технических средств и энергии.
– Начнем? – посмотрел на спутников Малх. – Дар, какой тебе больше нравится?
Молодой чистодей закрыл глаза, сосредоточился на «третьем глазе», входя в состояние гипервидения. Слой земли, покрывавший холмы под летаком – округлые, остроносые, кольцевые и пирамидальные, – стал полупрозрачным, под ним проявились корпуса звездных машин человечества, не летавших в космос уже многие сотни лет. В недрах трех из них пульсировали слабенькие электрические ниточки, указывающие на присутствие работающих систем.
Дар открыл глаза, ткнул пальцем на ближайший конусовидный холм.
– Давайте посмотрим на этот.
Летак снизился, завис над голой вершиной холма, обдуваемой ветрами. Это, по сути, был нос космолета, слегка округлый, покрытый не то светло-коричневой коркой нагара, не то защитной пленкой. Он вылезал из дерна, начинавшегося на несколько метров ниже, как кончик гигантского рога.