– А мне нравится! – живо возразил Борята. – Огромный, мощный… от него так и веет дракой!
– Вот и я почувствовала то же самое. Вам не кажется, мальчики, что это военный корабль? Крейсер, так сказать?
– Почему ты так решила? Пушки увидела? – пошутил Борята.
Дарья, прищурясь, посмотрела на младшего Железвича.
– Что скажешь?
Дар вспомнил свои ощущения при первом знакомстве с чужим космолетом. «Мозг» исполина реагировал на вторжение человеческой воли, как фагоциты в крови человека на проникновение вируса. И хотя так должны были реагировать на взлом защиты и другие подобные машины, в реакции звездного корабля действительно чувствовалась «военная выправка».
– Возможно, ты права, мы это проверим.
– Давай объединим усилия, легче будет управлять этой махиной.
– Не возражаю.
Дар сосредоточился на гиперзрении, вошел в состояние просветления и почувствовал прилив сил: это подсоединился пси-энергетический поток, генерируемый волей девушки.
Стали видны внутренности корабля, поразившие когда-то Дара необычной эстетикой форм, переходов, связок, тоннелей, стен и полостей. В глубине искусственной горы «вздернул голову и тихо зарычал клыкастый зверь» – проснулся инк гиганта, почуявший проникновение «мысленного вируса» людей. Однако Дар уже знал, как можно успокоить умную машину, и предъявил свою «визитную карточку» – психопортрет. «Зверь» присмотрелся к мыслесфере человека, узнал своего нового хозяина и расслабился. Ломать его волю не понадобилось.
В борту корабля, под левой «скулой», на высоте двадцати метров протаяло отверстие, заполненное светящимся туманом. Корабль открыл люк, приглашая людей войти.
– Интересно, как мы туда залезем? – нерешительно оглянулся Борята. – Он что, не может открыть вход пониже?
Дар поискал нужные операционные контуры, вежливо попросил управляющего опустить люк пониже.
Отверстие исчезло и появилось почти у самой земли.
– Кажется, он тебя признал, – с уважением сказала Дарья. – А ведь создавали его негуманы. Я не могу понять, где этот инк располагается и как работает.
– Он везде, – сказал Дар. – Его нервные связи пронизывают весь корпус корабля. По сути – это одновременно и мозг и тело. И он действительно предназначен для военных действий, судя по арсеналу на борту.
– Какому арсеналу? – живо заинтересовался Борята. – Что у него за оружие?
– Я не знаю, но вся оболочка утыкана энергетическими «карманами» и узлами.
– Не уверена, что он способен трансформироваться, как наши спейсеры, – сказала Дарья, – но если это и вправду единый организм, то стрелять он может любым участком корпуса.
– Чего мы ждем?
– Пошли, – сказал Дар, преодолевая внезапный приступ нерешительности.
Люк слегка расширился, пропуская молодых людей.
Вошли, остановились, разглядывая лоснящиеся медвяной желтизной вздутия и каверны, превращавшие помещение в огромные объемные соты.
– Жуть! – вполголоса заметил Борята; он чувствовал себя не в своей тарелке и нервничал. – Вам не кажется, что нас тут ждут неприятности?
– Можешь вернуться, – рассеянно заметила Дарья.
Борята криво улыбнулся, признался простодушно:
– Страшно…
– Куда надо идти? – посмотрела Дарья на проводника.
– В принципе можно никуда не ходить, лифт доставит нас в любую точку корабля. В самом кончике «лезвия» располагается нечто вроде рубки управления, куда сходятся все энерголинии и нервные связи, оттуда управлять этой машиной проще. К тому же стенка рубки представляет собой один общий полиэкран. Но если хотите, можете прогуляться по коридорам пешком.
– Хотим, – поднял руку Борята.
– Некогда, – отрезала Дарья. – Мы и так потеряли много времени на развертку спейсера. Успеем еще полюбоваться на его интерьеры. Сначала займемся тем, ради чего все это затеяли.
– Согласен, – кивнул Дар.
Пол тамбура под ногами молодых людей конвульсивно дернулся, образовал нечто похожее на чашу с невысоким бортиком. Тихий свист коснулся ушей. Мигнули запрятанные в толще стен лифта светильники. Возникло ощущение движения, хотя инерции не ощущалось. Творцы звездолета знали секреты безынерционного движения.
Через минуту своеобразный лифт доставил пассажиров в помещение, форму которого трудно было оценить и описать словами: по сути, все оно состояло из пересекающихся наплывов и ложбин. Посреди помещения в гнезде из металлических на вид прутьев возвышалась растопырчатая стеклянно-фарфоровая глыба, напоминавшая по форме грубую скульптуру насекомого. По «скульптуре» бродили темные и светлые тени, стягиваясь в черные точки или вспыхивающие и тут же гаснущие звезды.
– Ух ты, красавец! – восхитилась Дарья. – Прямо-таки скульптура шмеля! Кстати, эта штуковина немного похожа на маатанина. Вы не находите?
– Мы не видели маатан.
– Ах да, я и забыла. – Дарья сморщила носик. – Амбре здесь, однако… будто на конюшне.
– Скорее как на сгоревшей пасеке.
«Привет, – мысленно поздоровался Дар. – Как поживаешь?»
В голове в ответ родилось ощущение вопроса. Инк чужого космолета мыслил иными категориями и по-прежнему не воспринимал мысленно-вербальные вопросы, а также отвлеченное выражение вежливости в качестве важной информации. Он привык получать вводные для решения той или иной задачи и прямые приказы.
– Это… инк? – спросил Борята.
– Скорее устройство связи с инком, – сказала Дарья, быстро разобравшись в обстановке; она уже освоилась с положением командира, имеющего право отдавать машине команды, и демонстрировала отличную адаптацию к условиям чужого космического корабля. – Она только передает и воспринимает мысленные приказы. Пусть включит обзор.
Дар объяснил инку, чего они хотят, – на сей раз это далось легче, чем в первый, – и гладкие, в складках и кавернах, стены рубки посветлели, стали полупрозрачными, как матовое стекло, а в глубине каждой каверны образовалось окно с видом на окружающую корабль природу. Все каверны соединялись вместе в необычный вогнутый фасетчатый глаз, и привыкнуть к такой подаче видеоизображения было непросто.
– Глаза разбегаются… – пробормотал слегка осоловевший и притихший Борята. Только теперь он осознал, что находится на борту чужого космического корабля, довольно резко отличавшегося от известных ему земных сооружений. Чужеродность, таинственность, необычность пропорций корабля подавляли молодого целителя.
– Не знаю, кто на нем летал, – сказала Дарья, чувствуя себя, в отличие от Боряты, почти как дома, – но они должны были на чем-то сидеть.
– А если они полностью заполняли телами отсеки? Вдруг корабль строили какие-нибудь разумные слизняки?
– Даже если хозяева спейсера слизняки, они вряд ли набивались в отсеки, как сельди в бочку. В рубке должна быть система жизнеобеспечения пилотов и командира, давай попробуем включить ее.
Дар сосредоточился на диалоге с инком корабля, нарисовал ему мысленную картину: вылезающие из пола «бутоны» кресел, садящиеся в них люди. Инк «задумался», но через несколько секунд все же сообразил, что от него требуется.
В потолке рубки набухли две голубовато-прозрачные груши, пролились на пол такими же стеклянными на вид перепонками, образовавшими самые настоящие соты-коконы, только размером со слона. В каждой ячейке такого кокона – всего их насчитывалось семь штук в каждом коконе – вполне мог разместиться человек.
– Мама родная! – ахнула Дарья. – Я поняла! Вот кто строил корабль – осы! Галикты!
Дар промолчал. Ему стало стыдно, что не он первый догадался, кому принадлежит нож-спейсер.
– Почему осы? – попытался возразить Борята. – Может быть, муравьи или термиты. Или пчелы.
– Нет, осы, я чувствую. Не такие, как у нас, но близкие к ним по коллективной психике и отношению к миру. Хищники, одним словом.
– Осы не хищники, – возразил теперь уже Дар. – Воры – может быть, так как нередко крадут готовый продукт, вместо того чтобы собирать нектар с цветов, но не хищники. Они нападают только в том случае, когда чувствуют угрозу.
– Пусть будет по-твоему, – махнула рукой девушка. – Сути это не меняет. Корабль строили осы или их родственники, к примеру, шершни. Здесь жил рой. Однако мне такие «кресла» не очень нравятся, сидеть в них неудобно. Попробуем объяснить инку, что нам надо?
– Давай.
Объединив усилия, молодые люди начали новый пси– диалог с «мозгом» космолета и в конце концов добились успеха. Осиные коконы убрались в потолок, а пол превратился в самые натуральные соты, ячейки которых представляли собой чашевидные конструкции шестиугольной формы. В каждой такой ячейке мог разместиться один человек.
После десятиминутных консультаций с инком пассажиры окончательно подогнали форму трех ячеек под размеры своих тел и повеселели. Корабль все лучше реагировал на мысленные команды и быстрее соображал, что от него хотят новые хозяева.
Расселись по «пилотским» ячеям.
– Взлетаем? – посмотрела на спутника девушка.
– Поехали, – отозвался он.
Короткий приглушенный звон донесся из глубин космолета. Он скачком взвился в воздух, завис над поляной на высоте сотни метров. Затем сделал еще один скачок и вынесся в космос.
Ни гула, ни грохота, ни рева реактивных двигателей, никаких неприятных ощущений – ни удара ускорения, ни невесомости. В рубку хлынул голубоватый свет атмосферы Земли, освещенной сбоку Солнцем.
– Класс! – щелкнула языком Дарья. – Джамп-режим! Этот «осиный» монстр ничем не уступает нашим спейс-машинам! Жаль, что с ним нельзя разговаривать, как с нашими инками. Те предупреждали бы о появлении опасности, а тут все придется делать самим.
– Справимся! – беспечно отмахнулся Борята. Он уже пришел в себя и чувствовал боевой азарт. – Вперед, молодцы, на абордаж! Йо-хо-хо и бутылка рома!
Дар и Дарья переглянулись, улыбнувшись такому проявлению чувств. Оба подумали об одном и том же: чем закончатся «ходовые испытания» корабля?..
– Куда летим?
– К Солнцу! Точнее – на Меркурий.
– Не возражаю. Пристегните ремни безопасности, господа.