первый: человек по имени Даниил Шаламов находится у вас? Тот, который доставил на вашу базу девушку. Понимаешь, о чем я говорю?
– Запас мало понятийность… понимать мы – да… ответ вопрос: человек данность отсутство… нет…
– Я понял так, что его в настоящий момент на борту базы нет. Жаль, мы бы с ним быстро договорились. Последний вопрос: где девушка? Пленница?
Отеллоид снова покрылся слоем искр, потерял человеческую форму, с трудом восстановил ее.
– Нутрь… ренность йихаллах… бытийно есть нормаль… зован… ность…
Железовский кинул мимолетный взгляд в сторону «пилотской» ячейки Дара.
– Не нравится мне его заикание. Такое впечатление, что он вот-вот лопнет. Герхард прав, квазистабильность их тел имеет пределы. Надо поторопиться. Возвращайся! – обратился он к парламентеру. – Передача состоится здесь же, как только вы доставите пленницу. И передай своему командиру, что я уничтожу всю вашу камарилью, если с головы пленницы упадет хоть один волосок! Понял?
– Передачность послание… выслуш… ность… согласие быть…
– Иди!
Отеллоид вывернулся сам в себе (спина и грудь поменялись местами), зашагал к выходу из рубки. Но не дошел несколько метров, остановился. Голова его повернулась вокруг оси, ничего не выражающие глаза уставились на выглянувших из ячей пилотов.
– Поступление приказность… уничтож… ность…
По телу псевдочеловека побежала мелкая рябь, с каждого бугорка посыпались длинные белые искры.
– Самоликвид! – рявкнул Железовский. – Он сейчас взорвется! Выбрасываем его к чертовой матери!
Но Дар уже и сам сообразил, что происходит, и дал Шершню мысленную команду.
Вокруг оплывающего черным стеарином отеллоида в полу рубки образовался кольцевой выступ до пояса, зажал его тело и стремительно вынес в отверстие люка.
Видеокамер в коридорах «осиного» корабля не было, но внутренним взором Дар видел перемещение опасного груза к внешним выходам. Отеллоид взорвался практически в метре от раскрывшегося в борту корабля люка.
Взрыв был такой силы, что огненный факел ударил на две сотни метров, прожигая в корпусе корабля-ножа глубокую воронку и дотягиваясь до «ракушки» отеллоидского корабля. К счастью, конструкторы Галиктов предусмотрели подобного рода аварии (корабль действительно предназначался для ведения боевых действий), и защитная система быстро устранила повреждения корпуса, не затронувшие основные энергокоммуникации.
– Огонь! – скомандовал Железовский, не дожидаясь реакции отеллоидской эскадры. – Маневр!
Корабль-нож выстрелил, рванулся в сторону, еще раз выстрелил, и разящие молнии «ракушек» прошли мимо. Зато Шершень не промахнулся. Две «ракушки» превратились в длинные струи черных брызг, пыли и дыма. За ними еще две. Оставшиеся космолеты кинулись прочь, таща за собой хвосты ярких тающих искр. Их можно было догнать и уничтожить, но Железовский не стал этого делать.
– Врубай передатчики! Попробуем договориться еще раз. Не знаю, чья это идея – запустить к нам шахида-смертника, но явно не отеллоидов. У них есть консультант-землянин.
– Я же с ним дрался…
– Сын Торопова? Возможно. Но если это так, шансов договориться у нас мало, парень принадлежит к секте либеро, полный отморозок, и ему наплевать на результат переговоров, на Дашу, на нас с тобой и на отеллоидов. Однако попытаемся.
Дар вызвал Шершня. Включились системы связи корабля.
– Внимание! Вызываю центр управления! Если в течение часа обмен не состоится, база будет уничтожена! Повторяю…
– Вот это по-нашему! – одобрительно кивнул Железовский, мысленно бросая в эфир примерно эту же фразу. – Ты быстро цивилизуешься. Вряд ли нашим черным друзьям и их маме-йихаллах придет в голову, что мы блефуем.
Дар ошарашенно глянул на прадеда.
– Как блефуем? Разве мы не собираемся… атаковать базу?!
– Там Дашка, – мрачно оскалился Железовский. – Мы не имеем права рисковать. Но я надеюсь, что нам поверят. Сын Торопова – в силу низменных качеств души, отеллоиды – в силу своей негуманской логики, не использующей обман в качестве аргумента.
– А если они… не поверят?
– Тогда придется брать базу на абордаж.
Дар недоверчиво глянул на спутника. Тот явно не шутил.
– Нас же только двое…
– Зато мы в тельняшках, – усмехнулся Аристарх. – Была такая приговорка у моих предков в двадцатом веке. Вызывай их еще раз.
В эфир полетела очередная порция телеграмм:
– Внимание! Вызываю центр! Если в течение часа…
Ждать пришлось чуть больше двадцати минут. Императив-центр отеллоидов решал поступившую вводную, оценивал свои силы и советовался с экспертом-человеком. Неизвестно, что ему предлагал Леон Торопов, но решение матка отеллоидов приняла оптимальное – для себя, разумеется. Ограниченные знания человеческой психологии не позволили ей рискнуть делом. Программа требовала выполнения задачи любым способом, а передача пленницы в обмен на артефакт существенно сокращала путь к цели.
В динамиках рубки раздался самый обыкновенный человеческий голос:
– Эй, княжич, ты меня слышишь?
Дар встретил взгляд выглянувшего из ячеи Железовского.
– Это он… мой противник…
– Леон Торопов.
– Княжич, слышишь меня?
– Отвечай, – кивнул Аристарх.
– Слышу.
– Приди и забери свою подружку, если не струсишь. Да не забудь прихватить вещицу, о которой шла речь.
– Не забуду, – глухо пообещал Дар.
– Я пойду, – заворочался Железовский, вылезая из ячеи.
– Нет, я! – твердо заявил молодой человек. – Я его не боюсь.
– Нет никаких гарантий, что он не обманет.
– Все равно надо идти мне.
Железовский помолчал несколько секунд, обдумывая решение.
– Ладно, передавай в эфир сообщение для императив-центра отеллоидов. Их «мама» должна знать, что мы согласны на ее условия, озвученные человеком.
– Внимание! – проговорил Дар. – Мы высылаем представителя для обмена.
– При малейшей попытке нападения на представителя открываем огонь на поражение! – добавил Железовский. – А это специально для тебя, земная б…дь! Твой отец находится у нас, и его жизнь будет зависеть от того, как ты себя будешь вести! Понял, господин Торопов-младший?
Молчание в эфире.
– Понял, – удовлетворенно проговорил математик. – Вот теперь принимай посланца.
Корабль-нож сделал прыжок и вышел точно к центральному «каштану» базы отеллоидов, на борту которой томилась в плену Дарья. Корабли-«ракушки» отеллоидского флота взвихрились метелью, окружая пришельца, но ближе чем на два десятка километров подходить к нему не решились. На фоне раскаленной, усеянной зернами и оспинами конвективных ячеек, петлями протуберанцев и более яркими факелами флоккул горы Солнца они почти терялись, и лишь специальные методы обработки видеоинформации, используемые инком «осиного» спейсера, позволяли пилотам ориентироваться в пространстве.
– В «заскоке» ты долго не продержишься, – сказал Железовский, критически оглядывая фигуру Дара. – Там гигантские перепады полей, температура выше точки плавления любого металла плюс потоки радиации. Нужен какой-нибудь скаф, летательный аппарат с хорошей защитой.
– На борту нет летаков.
– Что, если попробовать объяснить Шершню, что нам нужна защитная капсула?
Дар вызвал Шершня, Железовский присоединился к нему, и они принялись сочинять видеоряд, объясняющий «осиному мозгу» желание пилотов. Тот, к его чести, сообразил быстро. В носу корабля образовалась овальная оболочка, похожая на живое пульсирующее человеческое сердце, только в полсотни раз бо́льших размеров. В сознании людей возникло необычное сочетание «немых звуков и ощущений», которое можно было перевести на человеческий язык фразой: «Модуль готов».
– Отлично, – потер руки Железовский. – Теперь мы мало зависим от внешних условий. Пойдем, я тебя провожу.
Дар выбрался из «пилотской» ячейки.
Корабельный лифт доставил их к созданной Шершнем капсуле, выглядевшей странно и необычно. Вблизи она больше походила на гигантское муравьиное яйцо белого, с янтарными разводами, цвета.
– Залезай. В случае чего беги оттуда галопом. Не дай захватить себя в плен, тогда договариваться будет значительно труднее.
Дар кивнул. Он уже настроился на иной ритм жизни, вдвое повышающий скорость физиологических реакций, и пытался «достать» Дарью стрелой мысленного вызова. Однако девушка не отвечала, и все мысли молодого человека были заняты ею. Он чувствовал ее близость.
– Ни пуха ни пера, – добавил человек-гора.
Дар не ответил. В его времена это присловье было уже забыто.
В капсуле возникло отверстие в рост человека.
Дар вошел. Железовский вошел следом за ним.
– Погляжу, как ты тут устроишься.
В капсуле было темно, но стоило людям войти, в ее стенках протаяли ячеи видимости, превращая помещение в своеобразный фасетчатый глаз. Посреди, прямо из пола возникли две ячеи – «пилотские кресла».
– Одно лишнее, – сказал Железовский странным голосом. – Закрой его перегородкой.
В голове Дара проросло зернышко незнакомого пси-голоса, сопровождаемое ощущением готовности служить. Это заговорил инк капсулы, которому Шершень делегировал часть своих функций и подключил к общей системе связи.
– Садись, – сказал Аристарх.
Дар сел, повозился, устраиваясь поудобнее.
За спиной возникла перегородка, отделившая пилотский «кокон» от остального помещения.
«Как ты там?» – послышался мысленный голос Железовского.
– Отлично! – вслух проговорил Дар.
– Я выхожу… стартуй.
Дар подождал несколько секунд и скомандовал инку:
«Вперед!»
Мысленное присутствие прадеда вселяло уверенность и придавало сил. Затем думать об этом стало недосуг.
В борту корабля прорезалось отверстие люка. С тихим хлопком вылетел в пространство воздух, увлекая за собой капсулу. Ухнуло в пятки сердце – наступила невесомость. Затем огненное крыло света смахнуло темноту, и Дар невольно зажмурился, буквально ныряя в густой поток алого сияния невероятной глубины. Несмотря на фильтры, включенные автоматикой капсулы, подгоняющие условия обзора под параметры человеческого зрения, этот поток был так чудовищно плотен, что ориентироваться в нем было невозможно. Дар видел лишь огонь со всех сторон, чуть менее яркий в противоположной от Солнца стороне.