Предположительно разрушительного воздействия Черной смерти смогли в значительной степени избежать еще три области Европы: Польша, Королевство Богемия (грубо говоря, современная Чехия) и район-отщепенец, состоящий из Фландрии и южной части Нидерландов. Однако согласно новейшим исследованиям, Y. pestis была неприхотливым гостем и не считала ни одно место в Европе слишком маленьким или несущественным для своего визита.
Польша, как и Германия, была захвачена болезнью, словно щупальцами осьминога. В июле 1349 года первая волна чумы проникла в страну недалеко от одного из популярных мест в истории – польского города Данциг, где началась Вторая мировая война (а затем и Движение солидарности). В серии последующих атак Черная смерть захватила страну с юга через рукав болезни, идущий на север через Венгрию от балканского побережья, где доминировали венецианцы, и с востока от границы России. Затем в 1351 году, когда выжившие говорили друг другу, что худшее позади, Y. pestis простерла свой четвертый рукав через реку Одер из Франкфурта, чтобы провести операцию по зачистке. По Польше нет достоверных данных о смертности, но, что характерно, как и в Англии и Франции, после чумы в стране резко выросла заработная плата из-за огромной нехватки рабочей силы[793].
Предполагаемый иммунитет к болезни Богемии также недавно оказался под вопросом. Долгое время считалось, что королевство избежало самых ужасных последствий Черной смерти из-за его удаленности от торговых путей, по которым чума разносилась в центр Европы, но в последнее время эта точка зрения была поставлена под сомнение. По словам профессора Бенедиктова, за десятилетия до Черной смерти Богемия с ее прибыльной горнодобывающей промышленностью, красивейшей столицей Прагой и полуторамиллионным населением была одним из самых процветающих и шумных регионов Европы, экспортировавших олово и серебро и импортировавших соль (для хранения мяса) и железо (для изготовления сельскохозяйственных орудий).
Как и в случае с Польшей, достоверных данных о смертности по этому региону нет. Но в качестве доказательства того, что Черная смерть опустошила королевство, которое было заражено где-то в 1349-м или 1350 году, профессор Бенедиктов приводит историю из «Хроник Праги». Речь идет о визите группы богемских студентов, обучавшихся в Болонье, в королевство в самом конце чумы. Согласно этому источнику, «студенты видели, что в большинстве городов и замков немного людей осталось в живых, а кое-где умерли вообще все. Во многих домах те, кому удалось спастись, были настолько ослаблены болезнью, что один не мог подать другому глотка воды или чем-то помочь ему, и поэтому они коротали время в великом бедствии и страданиях. Во многих местах воздух был заражен сильнее, чем отравленная еда. Это происходило из-за разложения трупов, так как похоронить их было некому»[794].
В последнее время ожесточенные споры ведутся по поводу третьего «пощаженного» региона, южной части Нидерландов и Фландрии, но здесь у сторонников пересмотра данной точки зрения мало что выходит. Большое количество местных данных показывает, что по сравнению с их соседями в этих двух районах уровень смертности был относительно низким. Даже профессор Бенедиктов, с глубоким скепсисом относящийся к теории о менее пострадавших регионах, признает, что «Нидерланды не понесли таких больших потерь во время Черной смерти, как Италия или Англия»[795].
Этому «чуду» можно найти объяснение. Фландрия, где смертность от чумы была относительно низкой – от 15 до 25 процентов, и южные Нидерланды потеряли большое количество детей во время Великого голода. Это событие могло повлиять на то, что к моменту прихода чумы в этих двух регионах осталось меньшее количество уязвимых для болезни взрослых, то есть взрослых с недостаточно крепкой иммунной системой из-за пережитого в детстве голода[796].
Однако в целом справедливо будет сказать, что почти ни одна область Европы полностью не избежала Черной смерти. К 1350 году чума захватит континент не только с востока на запад, но и с севера на юг.
Глава XIIВсего лишь конец начала
В мае 1349 года, когда количество завещаний в зараженном чумой Лондоне достигло рекордных показателей, а евреи Страсбурга сидели шиву[797] за погибших, на продуваемых ветрами широтах Немецкого океана пенящееся весеннее море несло чуму на север, в Скандинавию, где она закончит свое путешествие по Европе, совершив последний рывок через Норвегию и Швецию, прежде чем снова исчезнет в дебрях русских лесов. Легенда гласит, что Норвегия была заражена одним английским торговцем, который покинул Лондон где-то в конце апреля и месяц спустя был найден мертвым на берегу на косе возле Бергена. Но Осло, еще один крупный город Норвегии, вероятно, заразился первым. И хотя английский купец в самом деле привез чуму в Берген, команда корабля, когда тот вошел в порт, была еще жива, хотя жить им оставалось недолго. Согласно средневековой скандинавской хронике Lawman’s Annual, «из порта Англии вышел корабль со множеством людей на борту. Его загнали в бухту Бергена и немного разгрузили. Тогда все люди на корабле погибли. Как только в город завезли товары с корабля, жители города начали умирать. После этого эпидемия охватила всю Норвегию»[798].
Скандинавия стала для Y. pestis настоящей проблемой. Этот малонаселенный регион в Средние века был настоящей глушью. Здесь болезни негде было развернуться, в сравнении с переполненными улицами или густонаселенными городами. На пустынном севере чума, словно одичавший бродяга, любящий копаться в отходах, должно быть, выжила только благодаря случайно встретившейся ей семьи фермера, одинокому деревенскому рыцарю и его собаке и маленькой рыбацкой деревне, расположенной над фьордом. Еще более грозным фактором, чем малочисленность населения, был враждебный климат. В Скандинавии лето проходит в мгновение ока, а суровая зима, кажется, длится вечно. Соответственно, историки сразу выдвинули предположение, что в регионе преобладала легочная форма чумы. И действительно, несколько средневековых источников описывают симптомы именно легочной чумы. Как говорится в Lawman’s Annual, «люди, испытывавшие острую, мучительную боль, не жили дольше одного-двух дней. После этого их начинало рвать кровью»[799]. Однако профессор Бенедиктов считает, что сезонность вспышек, характер распространения и степень летальности указывают именно на бубонную форму чумы как на доминирующую форму болезни в Скандинавии. Он утверждает, что источники, подобные Lawman’s Annual, описывают легочную форму, являющуюся вторичной по отношению к бубонной чуме, то есть такие случаи заболевания, при котором чумные бациллы метастазируют из лимфатических узлов в легкие.
Ответ на скандинавскую загадку может заключаться в русской теории чумы сурков с ее тропизмом к легким. В связи с этим стоит сравнить две недавние вспышки Y. pestis. В 1991 году, когда в Китае в районе очагов обитания сурков разразилась чума, почти у половины жертв была легочная чума[800]. Напротив, во Вьетнаме, где преобладают очаги обитания крыс, эпидемия во время войны 1960-х годов носила почти исключительно бубонную форму – частота случаев составила 98 процентов.
Будь то легочная или бубонная, эпидемия разгулялась по Скандинавии со своей обычной жестокостью. Спустя несколько месяцев после того, как Джеймс де Грундвелл, единственный выживший после визита чумы в монастырь Айвичерч в Англии, был возведен в должность главного аббата, его норвежский коллега, священник, который был единственным выжившим священнослужителем в епархии Дронтхейм, был возведен в должность архиепископа[801]. Спровоцировав чудовищные потери в Бергене, чума практически уничтожила глухую горную деревню Туседедал. Спустя несколько месяцев после того как эпидемия утихла, спасательная группа, прибывшая в деревню, нашла только одну-единственную выжившую – маленькую девочку, которая настолько одичала из-за своего уединенного образа жизни, что спасатели назвали ее Райп – дикая птица[802].
Из Норвегии чума распространилась на восток, через внутренние районы Скандинавии в Швецию, где в 1350 году чрезмерно эмоциональный король Магнус II выступил с грозным, хотя и запоздалым предупреждением. «Бог, – заявил Магнус, – за грехи людей наслал на мир это великое наказание в виде мгновенной смерти. Поэтому большинство людей на землях к западу от нашей страны [то есть Норвегии] мертвы. [Чума] сейчас приближается к нашему Королевству Швеция»[803]. Чтобы отразить угрозу и умилостивить разгневанного Бога, Магнус распорядился соблюдать пятницы без еды (кроме хлеба и воды) и воскресенья без обуви (шведам было приказано ходить в церковь босиком). Но точно так же, как Y. pestis убила итальянцев, англичан и французов, которые избегали окон, выходящих на южную сторону, и вдыхали защитные благовония, не пощадила болезнь и шведов – и тех, кто носил обувь, и тех, кто ходил без нее, тех, кто соблюдал отказ от еды по пятницам, и тех, кто объедался по субботам. Среди погибших были два брата короля, Кнут и Хакон.
Во время своего путешествия по Евразии эпидемия столкнулась со всевозможными экологическими феноменами. Она видела, как горы обрушивались в озера (Китай), как шлейфы вулканического пепла поглощали полуденное солнце (Италия и Китай), как селевые потоки смывали целые деревни (Китай, Франция, Германия), стаи саранчи длиной в три немецкие мили (Польша и Китай), приливные волны высотой со шпиль собора (Кипр) и небо, из которого полгода шел дождь (Англия). Но, приблизившись к побережью Гренландии,