– Молоды они еще советы давать, – подал голос боярин Гордей.
Меркурий парировал:
– Молодость не порок, имеет и свой умок.
Тетеря не унимался:
– Молодой умок, что весенний ледок.
– Может, и так. Только ты, боярин, забыл, что если бы не они, неведомо спасли бы мы людей, бежавших из Вязьмы, и свои жизни. Кроме того, Кирилл еще и целитель хороший, – Меркурий вкратце рассказал все, что произошло со времени пребывания посланников князя в стане татар.
Всеволод тяжело вздохнул, задумчиво сказал:
– Плохо дело, други. Что делать будем?
Первым по старшинству взял слово смоленский воевода Никифор, кашлянул, тронул себя за бороду, хриплым голосом произнес:
– Ясное дело, город укреплять надобно, к осаде готовить. Городни чинить, остье в иных местах поменять, камни и стволы древесные на стены поднять, к воротам распоры подтянуть. Огнищанин Отеня добавил:
– Не мешало бы лишнее оружие, у кого какое имеется, раздать горожанам.
Князь одобрительно кивнул:
– Раздадим. Кроме того, кузнецам приказ дан денно и нощно оружие и доспех изготавливать. Только я сейчас о другом думаю. Изготовиться можно, только, сдается мне, тщетны потуги наши. Еще ни один город, ни одно княжество не устояли супротив войска татарского. А оно немалое. К тому же, боярин Гордей Ермолаевич молвил, что видел у них пороков разных много, кои стены и башни разрушать способны. А посему слово мое будет таково, раз не противостоять нам Батыю, значит, надо снова идти на поклон.
Всеволода Мстиславовича поддержали боярин Гордей Тетеря и несколько знатных смолян: – Верно, еще больше откуп соберем, дань платить станем.
С места встал Виссарион, медленно заговорил:
– Просил ягненок пощады у волка, только тот его съел. Почуяв добычу, волк не остановится, не остановится и Батый, раз первый раз не согласился оставить град в покое. От татар пощады ждать не приходится. Или позабыл ты, князь, как отца твоего, Мстислава Романовича, обманули и мучительной смерти предали? Ведаю, княже, тяжкий груз на рамена твои Господь возложил, тебе и решать. Только прежде хорошо подумай.
Князь нахмурился, опустил голову, вспомнилась ему кровавая битва и позор бегства на реке Калке. Прикусил губу, нахмурился, спустя минуту заявил:
– Добро. С поклоном к царю Батыю не пойдем. Станем оборонять город. Только будет ли от того толк. Людей погубим, город погубим, а с татарами совладать едва ли сумеем.
Теперь поднялся Меркурий:
– Князь, дозволь слово молвить?
– Говори.
– Войско Батыево не так страшно и сильно, как кажется. Ослаблено оно долгим походом, многими битвами и взятиями городов. Немало татары на Руси воинов потеряли. Опять же, по распутице идти да еще тяжелые пороки тащить – дело не быстрое. Их передовая дружина сейчас в деревеньке на болотах застряла, пока другую дорогу на Смоленск найдут, пока до города доковыляют, мы подготовиться успеем. Только это не все. Думаю, самим надо на противника нападать и тревожить его, тогда татары подумают, идти ли им на Смоленск.
– Татар тревожить воины нужны, а у нас их не больно и много. А нападения твои для них, что укус комариный.
– Рязанский боярин и воевода Евпатий Коловрат их так куснул, что они по сию пору забыть не могут.
Всеволод Мстиславович недовольно махнул рукой:
– Будет! Пустая это затея! Сказано, будем город оборонять! О том и говори, если есть что.
Меркурий подавил несогласие, ответил:
– Людей надо на краю болота у гати поставить. Чтобы знать дали, если татары появятся. И еще, волчьи ямы вокруг города нарыть. Да и смолян, кои оружием не владеют, надо спешно искусству воинскому обучать.
– Добро, так и сделаем, – Всеволод кивнул на Соколикова и Белозерова. – Что за оружие у них, о котором ты молвил?
Держать ответ перед князем встал Кирилл.
– На что оружие наше способно, мы в бою покажем.
Аркадий не утерпел:
– У меня предложение. Вы тут о камнеметах и огнеметах татарских говорили, так мы тоже такие соорудить можем. Много, конечно, не получится, но несколько сделаем и муляжи. Э-э, как вам яснее объяснить? В общем, обманки, пусть думают, что у нас их много.
Князь одобрил:
– Делай, раз способен. Людей я тебе дам. Искусных древоделей у нас хватает. А пока, если больше никому молвить нечего, пойдемте за стол. Но прежде все-таки хотелось бы поглядеть, что у вас за такое расчудесное оружие. Не иначе, меч-кладенец.
Кирилл тронул автомат:
– На меч это не очень-то похоже, но думаю, что польза будет не меньшей.
К нему присоединился Аркадий, посмотрел на бывшего морского пехотинца, с задором сказал: – Ну что, старшина, покажем преимущество огнестрельного оружия перед холодным. Пусть предки оценят эффективность.
– Ты особо не геройствуй и Рембо из себя не изображай. Патроны экономить надо, они нам еще пригодятся.
Демонстрацию возможностей оружия Второй мировой войны устроили на княжеском дворе. У бревенчатой стены поставили три набитых соломой чучела, на которые надели кольчуги, а вместо железных шлемов водрузили глиняные горшки. Соколиков, вооруженный ППШ, и Белозеров с револьвером системы «Наган», отошли на двадцать шагов, переглянулись, Кирилл скомандовал:
– Ты по горшкам, я по кольчугам! Поехали! Огонь!
Звуки выстрелов оглушили зрителей, растеклись по улицам города, пугая жителей. Во дворе запахло пороховой гарью. Когда наступила тишина, Кирилл пригласил присутствующих к мишеням. Результат поразил всех, включая князя. Глиняные горшки разлетелись вдребезги, в набитых соломой головах чучел зияли дыры. Немало их было и на кольчугах. Некоторые были прошиты пулями насквозь. Еще больше смолян удивило то, что пули, разорвав металлические кольца, врезались в бревенчатую стену. Когда удивление прошло, князь Всеволод Мстиславович изрек:
– Знатное оружие, пожалуй, с такими воинами мы татарам отпор дадим.
Отеня посетовал:
– Жалко, кольчуги попортили.
– Ничего, бронники починят.
Боярин Гордей змеей вылез из-за спины князя Всеволода:
– С таким-то оружием каждый хорошим воином быть может, а вот на мечах либо безоружным супротив врага встать слабо? Или страшновато?
Кирилл неприязненно посмотрел на боярина, больно не нравился ему этот долговязый тип с высокомерным взглядом. Соколиков закинул автомат за спину, сказал:
– Не слабо. Безоружным, так безоружным.
Гордей Тетеря съехидничал:
– Ну-ну, один хвалился, да с горы свалился.
– Это мы еще посмотрим, кто свалится.
– Смотри, труса не покажи.
Кирилл глянул на боярина жестким и холодным взглядом, с металлом в голосе произнес:
– Не покажу, не надейся. Может, ты со мной силой помериться желаешь?
Тетеря спрятался за спиной князя.
– Я-то, это, болен я. Покуда от Батыя ехали, захворал.
Соколиков посмотрел на Всеволода.
– Я готов к испытанию, князь.
Белозеров вытащил из-за спины самурайский меч-катану.
– А я, пожалуй, покажу предкам, как в нашем времени умеют владеть мечом.
Кирилл сложил оружие на ступени крыльца, снял амуницию. На середину княжеского двора вышел в армейском камуфлированном костюме, берцах и черном берете. Первым против него встал огнищанин Отеня, бросил взор на Всеволода, спросил:
– Позволь, княже, косточки размять, а то все по хозяйству да по хозяйству:
Смоленский князь, зная, что он один из лучших в кулачном бое, дал согласие:
– Разомнись, коли желаешь. Только смотри, гостя дюже не покалечь, а то потом некому будет железякой огнеметной владеть.
Отеня засучил рукава рубахи, ощерился:
– Я легонько. Как биться будем, молодец? На кулачках, бороться или как придется.
Оценивая противника, Кирилл смерил взглядом крепкую фигуру Отени, улыбнулся.
– Как придется.
Воевода Никифор предупредил:
– Бейтесь по правилам! Без лукавства. В голову кулаком и по причинному месту не бить! В глаза пальцами не тыкать, супротивника зубами не кусать! Сходитесь!
Со словами «гляди, пеняй на себя» Отеня пошел на Кирилла. Соколиков не успел опомниться, как пудовый кулак огнищанина ударил в грудь. Не ожидая от противника такой прыти, он не успел увернуться. Дыхание сперло, Кирилл шагнул назад, споткнулся, упал на грязную влажную землю. Дружинники одобрительно загудели, поддерживая смолянина. Боярин Гордей хихикнул, с ехидцей выкрикнул:
– Вот так боец, на заднице сидец. Дружинники поддержали боярина громким смехом. На восстановление дыхания и подъем у Кирилла ушли секунды. Когда он снова оказался на ногах, Отеня ударил второй раз. Кирилл перехватил руку противника, броском через бедро отправил его на землю. Отеня повалился на спину, но проворно поднялся и, сжав увесистые кулаки, снова двинулся на Кирилла. Удар ногой в грудь снова бросил его на землю. Огнищанин не сдавался и снова пошел в атаку. Соколиков уклонился от удара и, используя прием айкидо, направил силу противника против него. Он помнил принцип дзюдо: нападающего тяни, падающего толкни – а потому лишь слегка подтолкнул противника, помогая ему упасть. Попытка одолеть Кирилла в борьбе тоже не увенчалась успехом. Смолянин попытался пройти в ноги, но Кирилл был к этому готов. Отеня в очередной раз оказался в грязи, лицо огнищанина уткнулось в мутную лужицу. Желая остудить пыл неугомонного единоборца, Кирилл прижал его к земле, завел руку за спину.
– Может, закончим?
Отеня сплюнул, хрипло ответил:
– Ладно, пришлый, твоя взяла.
Огнищанин медленно поднялся, по традиции обнял соперника, Кирилл ответил взаимностью. Воевода Никифор хотел объявить об окончании поединка, но боярин Гордей Тетеря снова вставил свое слово. Снял с головы соболью шапку, дребезжащим противным голосом спросил:
– А двух бойцов сможешь ли одолеть? Кирилл с вызовом глянул на боярина:
– Да хоть с десятерыми.
– Хвались, да не поперхнись!
Князь покачал головой:
– Сильно подумай. Не спеши слово молвить. Слово – оно не воробей, выпустишь, не поймаешь. Мои дружинники – воины бывалые и бойцы крепкие. Совладаешь ли?