– Это не то, что я предпочитаю слушать, но меня проняло. Прямо какой-то голос из прошлого.
Голос из прошлого, а точнее, гусляра сменили скоморохи. И снова пошла по кругу братина, потекло хмельное питие по столам. Пили за князя, за воеводу, за одоление над татарами, за град Смоленск, за воинов Кирилла и Аркадия из краев далеких, которые явились за землю русскую постоять. Тут уж не откажешься. Аркадий и не отказывался. Неизвестно, чем бы для него закончился пир, если бы не Кирилл. Он-то и отобрал у него очередную чару с медом.
– Слышал, что сотник Меркурий сказал, напиток этот хмельной, стало быть, алкогольный. Значит, тебе, как спортсмену, им злоупотреблять нельзя. Опять же, завтра нам очень понадобятся светлые головы. Послушай, что князь говорит. Пока есть время, надо приготовиться к встрече врага.
Ни Кирилл, ни Аркадий, ни князь с дружиной не знали, что времени у них мало…
Пировали долго, в дом путешественники во времени вернулись, когда стало темнеть. Хмель и сон сразу же повалили Аркадия на лавку, а вот Кириллу не спалось. В доме от натопленной печи было душно, сказался и выпитый, хоть и в малом количестве, алкоголь. Кирилл был равнодушен к хмельным напиткам, но не выпить из братины, которая шла по кругу, было нельзя. Этим можно было обидеть князя и всю дружину. Кирилл вытащил из рюкзака контейнер с медикаментами, достав таблетку от головной боли, закинул ее в рот, запил водой из стоявшего на столе ковша. Теперь можно было попытаться уснуть. Кирилл погасил лучину. Комната погрузилась в темноту, которую рассеивал лишь свет луны, который проникал в маленькое слюдяное оконце. Но уснуть не удалось. Чуткий слух, теперь уже бывшего морского пехотинца, уловил лай, а потом тихий визг собаки, скрип двери и крадущиеся шаги. Кто-то осторожно открыл дверь их комнаты. Сквозь ресницы Соколиков увидел тень человека, который крался к лежащим в углу рюкзакам и оружию. Еще две тени направились к лавкам, где они спали. Кирилл заметил, как в лунном свете блеснуло лезвие ножа. Секунда – и он был на ногах. Удар в челюсть свалил одного из незваных гостей на пол. Его товарищ попытался ударить Кирилла ножом. Соколиков сумел в полумраке перехватить и резко вывернуть руку противника, заставляя его выбросить нож, а затем наугад ударить ногой того, кто пытался добраться до рюкзаков и оружия. Громкий стон известил о том, что удар достиг цели. Несмотря на это, двоим из тех, кто покушался на их имущество и жизни, удалось выбежать из дома. Кирилл крикнул, призывая на помощь Белозерова, но было поздно, злоумышленники словно растворились среди неосвещенных улочек Смоленска. Когда Аркадий вернулся, Соколиков, при помощи Анастасии и Терентия, уже связал человека, который пытался ударить его ножом. Шум разбудил Терентия и Анастасию, которые не замедлили прийти на помощь и зажгли лучину. Теперь все вместе рассматривали злодея. Аркадий, разглядывая сидящего на полу незнакомца, спросил:
– Что здесь случилось и что это за тип подозрительной наружности?
Кирилл иронично произнес:
– Меньше надо употреблять алкоголя, Аркадий Александрович. Проспал ты самое интересное. К твоему сведению, нас хотели ограбить и даже покушались на нашу драгоценную жизнь. Вот один из представителей тех, кто пытался это совершить.
Щуплый мужичок, с грязной повязкой на левом глазу опасливо покосился на Кирилла Соколикова. Анастасия мужичка узнала.
– Я его еще засветло приметила, когда за пяльцами у оконца сидела. Потом во двор вышла, а он возле дома нашего крутится и через огорожу заглядывает. Я его окликнула, а он за огорожей спрятался. Я подумала, может, это подзиратель княжеский. На него собачонка наша Липка лаяла. А когда я Терентия позвала, он прочь подался. С ним еще двое были.
Кирилл ухватил одноглазого за ворот овчинного тулупа, строго спросил:
– Кто такой?! Кто тебя подослал и что тебе здесь нужно?!
Мужичок упрямо молчал. В разговор вмешался Терентий.
– Чего молчишь, словно воды в рот набрал? Почто хотели добрых людей извести?! Отвечай, все равно заставим. Расскажешь правду, как есть, – отпустим, а молчать будешь, на суд к князю поведем, он тебя за деяния твои, как есть, в поруб посадит, а коли пытать прикажет, так ты быстро все расскажешь. За воровство пясти тебе не иначе отрубят, а за гостей и вовсе князь может велеть тебя живота лишить, – Терентий перевел взгляд на Аркадия и Кирилла. – А может, его в подклети холодной седьмицу подержать, тогда он сразу сговорчивей станет.
Одноглазый грабитель, понимая, что выхода у него нет, заговорил:
– Не надо к князю и в подклеть не надо. Все расскажу. Долматом Кривым меня кличут. Грех на мне, браты, тать я, разбойник. С сотоварищами своими в лесах на дорогах промышляли, а когда татары появились, в Смоленск бежали. Тут нас один из людей боярина Гордея Ермолаевича Тетери на торгу приметил. Слуги боярина нас схватили, в подвал посадили, хотели пред светлые княжьи очи поставить, потом боярин передумал, предложил ему служить. Деваться нам некуда, вот и согласились. А по возвращению от хана Батыги повелел он к вам в дом наведаться, ваши мешки с добром и иные вещи забрать и ему доставить.
Аркадий стукнул себя кулаком по ладони.
– Вот козел! Он у меня за все ответит! А ну, рассказывай дальше!
Одноглазый испуганно залепетал:
– Гордей приказал это содеять, покуда вы на пиру у князя будете. Мы так и хотели, да девка помешала, а еще псинка малая. Опять же, видоков днем много, не одна девка нас приметила. К боярину Гордею вернулись с пустыми руками, из терема княжеского его вызвали, сказали, что и как. Он осерчал, обозвал нас неумехами бестолковыми, а потом молвил, что вы после княжеского застолья хмельные придете и спать будете крепко, тогда и можно будет добро ваше украсть, а при случае и жизни вас лишить. За это обещал щедро наградить. Мы и пошли. Сотоварищ мой Ноздря через огорожу перелез, на него собачонка лаять стала, он ее приманил, а когда она ластиться стала, тулуп на нее накинул и ножом зарезал.
– Липка! – вскрикнула Анастасия и выбежала из комнаты. В комнате повисла гнетущая тишина. Не прошло и трех минут, как Анастасия вернулась, утирая слезы. Глянув с осуждением на одноглазого, произнесла:
– Ироды! Жалости у вас нет! Чем вы лучше татар! Она же ведь ласковая была. Полает для острастки, а потом к ногам липнуть начинает, чтобы ее погладили, – Анастасия закрыла лицо ладонями.
Терентий сурово глянул на Долмата:
– Чего притих! Рассказывай дальше про дела свои подлые!
– Чего молвить? Потом в дом вошли, да только беду нашли. Вот и весь сказ, а теперь отпустите меня, коли обещали.
Аркадий бросил взгляд на Кирилла:
– Что делать с ним будем?
– Отпустим.
Одноглазый вор Долмат завозился на полу, тщетно пытаясь встать на ноги. Сильная рука Соколикова надавила на плечо.
– Отпустим. Только сначала наведаемся к твоему хозяину Потолкуем с боярином Гордеем, а потом иди на все четыре стороны. Уразумел?
– Не было меж нами такого уговора! Не пойду к боярину! Не простит он мне того, что рассказал вам все! Смерти моей хотите?!
Кирилл успокоил:
– Не бойся, в обиду тебя не дадим, но и спрашивать твоего согласия не будем. Сказано, значит, пойдешь. А обещание свое сдержим. Я слово даю.
– И не дергайся, когда к Гордею в дом пойдем. Попробуешь свалить, получишь по шее.
Кривой Долмат обреченно произнес:
– Ладно. Деваться некуда. Пойду с вами к боярину.
Терентий почесал лоб, озабоченно сказал:
– Я вот думаю, а верно ли вы делаете, что к Гордею идете. Может, прежде к отцу Виссариону или к сотнику Меркурию обратиться? А можно и самому князю рассказать о кознях Гордеевых.
Терентию ответил Аркадий:
– Ты, Терентий, извини, но эту проблему мы сами решим. Зачем тревожить хороших людей?
– Тогда я с вами пойду. У Гордея, небось, молодцы крепкие найдутся, чтобы за хозяина постоять. Так что помощь вам может понадобиться. Я только за мечом схожу…
Благородный порыв брата Анастасии остановил Соколиков:
– Как медицинский работник. Тьфу. Как лекарь, я тебе запрещаю идти с нами. Ходьба на данный момент тебе противопоказана, так что лежи, отдыхай, выздоравливай, а с молодцами Гордея в случае надобности мы справимся. Но кое в чем ты прав, заручиться поддержкой Виссариона и Меркурия было бы неплохо. Так что, если с нами что-нибудь случится, расскажите все им. Ну а пока до утра всем спать. Утром пойдем в гости к зловредному боярину Гордею Ермолаевичу.
Разгоняя ночную темь, явилось светило, которое люди славянского рода прежде почитали, как Бога весеннего солнца в образе рыжеволосого добра молодца по имени Ярило. Со светом явились ранние незваные гости и к смоленскому боярину Гордею Ермолаевичу Тетере. Застучали могучие кулаки в ворота, будоража обитателей дома. Гордей вскочил с ложа, протер глаза, кинулся к окну. Со второго яруса, где соизволил почивать боярин, ему было видно, кто стоит у ворот. Лицо Гордея побледнело. Незваными гостями были Кирилл и Аркадий, с ними пришел и разбойник Долмат Кривой, коего он посылал добыть чудесное оружие. Боярин заметил, что руки у одноглазого татя связаны за спиной. Было ясно, что попытка завладеть имуществом его недругов окончилась неудачей, а следовательно, ждать от предстоящей встречи хорошего не приходилось. Гордей отпрянул от окна, выругался. Видеть их у себя дома он не желал, но не пустить не мог. К тому же, зная возможности оружия, которым они владеют, он не сомневался, что они разнесут его ворота в щепки и все равно проникнут в дом, а потому спешно оделся и распорядился впустить гостей в его жилище.
Путешественников во времени и их пленника Гордей Тетеря встречал в горнице, с натянутой улыбкой на продолговатом лице:
– Проходите, гостечки дорогие! Чего это вы спозаранку явились, или голова трещит после хмельного, вчера на пиру выпитого? Так я сейчас прикажу, меду, пива да браги принесут, а к ним заедки всякие.