– Перед рассветом мы станем переправлять людей через болота. Держу надежу, что когда все будут здесь, вы будете готовы, – сотник посмотрел на Соколикова. – Да поспешайте, надобно успеть напасть на татар, покуда они спят. Я тоже медлить не буду. А потому, как только первая сотня будет здесь, поведу ее в стан вражий по подземному ходу. Вместо меня с остальными воинами боярин Гордей Ермолаевич останется. Будем ждать, когда подашь знак. Дальше по уговору, а там как Бог даст.
Кирилл кивнул.
– Все по плану, как и договаривались. Когда в небо поднимется красная звезда, начинайте.
– Ну, с богом!
Группы, ведомые Соколиковым, Белозеровым и Терентием, растворились в ночи. Шли окраиной леса, соблюдая тишину. Дальше действовали по отработанной схеме. Вместе сняли караульных у обоза и осадных орудий. В повозках обнаружили провиант, награбленное татарами в русских городах и селениях добро и трофейное оружие. Аркадий тихо подозвал Кирилла:
– Гляди, теперь будет чем вооружить пленных. Думаю, многие из них согласятся нам помочь.
– Надеюсь.
Один из воинов, пригнувшись, подбежал к командирам, полушепотом сообщил:
– Там, у камнемета, три повозки, в них кувшинов множество. Жижа в них вонючая.
Кирилл тронул Аркадия за локоть:
– Пойдем посмотрим, что там за кувшины.
Когда путешественники во времени оказались у одной из повозок, Аркадий приподнял кошму. Кирилл посветил фонариком. Тонкий луч выхватил аккуратно уложенные на сено глиняные и железные сферические сосуды, из горлышек которых торчали пеньковые и хлопковые промасленные шнуры.
– Аркаша, да это же гранаты!
– Точно, про такие «громовые бомбы» я читал в исторической литературе. Монголы взяли их на вооружение у китайцев и использовали при взятии городов как зажигательные снаряды, а также в некоторых случаях в борьбе с живой силой противника. Я так полагаю, что вот эти маленькие глиняные кувшинчики, скорее всего, и являются пехотными гранатами. Зажег фитилек, бросил – и бух!
– Надо раздать их нашим бойцам, каждому по одному сосуду, и провести краткий инструктаж по использованию и применению. А остальное надо цепочкой разложить от повозок к осадным орудиям и обозу. Приготовь взрывчатку, гранату и зови сюда бойцов. Устроим ребятам фейерверк.
Когда все было готово, Соколиков похлопал Белозерова по плечу и протянул ему револьвер с глушителем.
– Держи, возвращаю твою игрушку. Ну, до встречи, физик, действуй дальше сам. Мне пора освобождать пленных. Раньше не высовывайся, жди сигнала, как увидишь красную ракету, поджигай шнур.
– Понял.
– Если понял, значит, мы с Терентием пошли. И смотри здесь, аккуратнее. Мне за тебя отчет держать перед отцом и сестрой.
– Не переживай, старшина. Все будет тип-топ. Как в лучших домах Лондона и Парижа.
Все шло по ранее разработанному плану. Группы Кирилла и Терентия действовали быстро и четко, не прошло и получаса, а пастухи, табунщики и татарские воины, охранявшие скотину и часть лошадей, лежали мертвыми. Теперь оставалось ждать условного сигнала, пока же угонять скот и лошадей было преждевременно, шум мог разбудить неприятельский лагерь. Группа Терентия затаилась в ожидании, бойцы Соколикова тенями заскользили между домами деревеньки. Кирилл выглянул из-за угла. У дверей покосившейся избенки с узкими оконцами-щелями, притулившись к бревенчатой стене, дремал татарин. Кирилл, ступая как можно тише, приблизился, зажал ладонью рот воина, полоснул лезвием ножа по горлу. Струя горячей крови ударила в стену. Тело кочевника судорожно дернулось, обмякло. Кирилл осторожно положил его на крыльцо, убрал подпорку, открыл дверь. Луч фонаря зашарил по тесному помещению. Пленные, облаченные в грязные лохмотья, лежали и сидели на деревянном полу. Кирилл кашлянул, негромко сказал:
– Вставайте, хватит бока отлеживать. Пора и отчизне послужить. Воины среди вас есть?
Подслеповато щурясь и прикрываясь руками от света, пленники начали подниматься. Один из них отозвался хрипловатым голосом:
– Есть и воины. А ты кто таков будешь?
– Я дружинник смоленского князя Всеволода Мстиславовича. Поторапливайтесь, пока татары не очухались! Вам еще вооружиться надо. В избу вошел один из смоленских воинов:
– Весь полон освободили. Что делать дальше? – Срочно веди пленников к Аркадию, к обозу татарскому. Вооружай всех, кто пожелает, а мы тут немного задержимся.
Когда смолянин увел пленных, Кирилл собрал остальных воинов, распорядился:
– Приготовьте горшки огненные, будем дома поджигать. – Достав из кобуры ракетницу, добавил:
– Пора!
Светлело, вот-вот с небосвода должна была исчезнуть предвестница восхода солнца утренняя звезда Венера, называемая на Руси Денницей и Заряницей, как вдруг по лесу раскатился звук выстрела, в темно-серое небо взметнулась красная сигнальная ракета, повисев несколько секунд в небе, она начала падать. В это время лес огласился тысячью воющих голосов русских воинов. Смоляне выли по приказу Меркурия. Сам же сотник к тому времени был рядом с избой, где поселился Шона. Его отряд по подземному ходу подобрался к лазу сожженной часовни. Обгорелые бревна скрыли лаз от глаз врагов. Воины Меркурия осторожно, без шума разобрали препону, стали ждать. Когда в небо взвилась красная ракета, сотник скомандовал:
– С Богом, браты!
К немалому удивлению караульного татарского воина, у него на глазах из-под земли стали появляться вооруженные русские воины. Или это были злые лесные духи?! Разобраться, кто это, и криком предупредить сотоварищей об опасности он не успел. Брошенный Меркурием нож впился ему в горло. Караульный рухнул у крыльца избы. Сотник перепрыгнул через убитого, пинком открыл дверь, ворвался в избу. За ним последовали его воины. Орудуя мечами и ножами, они накинулись на спящих татар. Спустя минуту все было кончено. Меркурий крикнул:
– Огня!
Один из воинов выбежал из избы и вскоре вернулся с горящей головней. Сотник выхватил головню из его рук, осветил лица убитых. Темника Шоны среди них не было. Меркурий с досады ударил рукоятью меча по бревенчатой стене. Он не знал, что Шона накануне перешел в юрту на другом конце стана. Сотник прислушался: волчий вой, крики и звон мечей возвещали о начале битвы. Меркурий окинул взглядом своих воинов и устремился к дверям:
– За мной! Потрудимся во имя Руси-матушки!
А битва набирала обороты. Татарские воины, ошарашенные, полусонные, с занемевшими от долгого лежания телами, вскакивали со своих мест, торопливо хватали оружие и надевали доспехи, готовились противостоять страшным лесным духам. Ведь только они могли издавать этот ужасающий вой. Но вместо духов на них напали русские воины. Рубили мечами и топорами, кололи копьями и рогатинами, били палицами и дубинами. Они не знали жалости и были подобны злобным духам. Зарево полыхающей деревеньки за татарским станом отражалось на искаженных яростью лицах, делая их еще ужаснее.
Шона метался по лагерю, пытаясь собрать воинов воедино и ударить на противника. Но куда? Русские были повсюду. Нойоны присылали гонцов со всех концов обширного стана. Со стороны гати на них напирал большой отряд смолян, он продвигался к центру стана. Мало того, русские воины появились у избы, где недавно он спасался от непогоды. Но это было не все. Пленные руссы освободились и теперь жгли деревню. Еще один отряд угнал скот и лошадей, опасность грозила обозу и стенобитным орудиям. Туда, к обозу, он послал своего сына Хулана. Имя Хулан означало «дикая лошадь», Шона дал его сыну не зря. Нрав у него был, как у необъезженного жеребца, не был он обделен умом и силой. В свои восемнадцать он уже легко командовал тысячью воинов. Темник верил – если приведется, то сын отобьет обоз и придет ему на помощь. Сам Шона, отправив пять сотен воинов против освобожденных пленных в деревню, вместе с остальными воинами, которых сумел собрать возле себя, спешно устремился навстречу большому русскому отряду.
Кирилл бросил взгляд в сторону вражеского лагеря. Оттуда надвигалась опасность. Около десятка всадников уже достигли горящих домов, за ними следовали безлошадные татары. Соколиков бросил гранату, дал очередь из автомата. Оружие «злых духов» вновь остановило татар. На время.
– Уходим!
Громкий приказ командира заставил смолян быстро покинуть горящую деревню. Теперь надо было спешить на помощь группе Белозерова. Кирилла тревожило, что осадные орудия и обоз до сих пор не горели. Но тому была причина.
Аркадий чиркнул зажигалкой и поднес пламя к промасленному шнуру. Секунда – и огонек поползет к сосуду с зажигательной смесью, и… Нога в кожаном сапоге ударила по запястью Белозерова. Зажигалка вылетела из рук Аркадия. Следующий удар был нацелен в лицо, но Аркадий успел откатиться и встать на ноги. Перед ним стоял сухощавый узкоглазый и узколицый человек в соломенной шляпе конической формы. Это был не татарин. Белозеров предположил, что, возможно, перед ним стоял один из китайцев, обслуживающих осадные орудия. Китаец ловко подпрыгнул, ударил ногой в защищенную бронежилетом грудь Аркадия. Удар был сильным. Белозерова качнуло назад, он споткнулся, повалился на спину. Китаец визгливо закричал, кинулся к противнику. Аркадий поджал ноги, а затем резко выбросил их навстречу китайцу. Подъемом стопы правой ноги он зацепил голеностоп противника, а подошвой левой ударил в колено. Китаец упал рядом. Аркадий, не теряя времени, набросился на противника. Два точных удара в лицо – и китаец оказался в глубоком нокауте. Однако свое подлое дело азиат совершить успел. На крик сбегались татарские воины и прислуга, а его бойцы, подчиняясь приказу, стояли в стороне от обоза и орудий, в бездействии ожидая сигнала. Вместе с ними были и вооруженные наспех трофейным оружием теперь уже бывшие пленники, но сейчас их нельзя было использовать, ведь задача стояла в уничтожении обоза и осадных орудий. Аркадий схватил стоявший рядом на сошках ручной пулемет Дегтярева, нажал спусковой крючок. Очередь скосила несколько человек, но татары напирали, некоторые из них были уже между повозок и у осадных орудий. Помощь пришла неожиданно. Рядом, справа, короткими очередями застрочил ППШ. Голос Соколикова приказал: