Ганхуяг появился в стане в полдень не один, привел с собой взятых русскими в предыдущих столкновениях воинов нойона Тургэна и темника Шоны, коих набралось две с половиной сотни. От них Ганхуяг узнал подробности разгрома тумена Шоны и смерти темника, а потому решил не испытывать судьбу и возвратиться. Тем более, было чем оправдаться – смоленскому князю помогают злые духи лесов. Кроме того, он вез великому хану освобожденных пленников и весть от Всеволода Мстиславовича. Смоленский князь призывал хана Вату прекратить вражду. Уверял его, что не хотел войны, но вынужден был защищаться. Более того, на татарских воинов обрушился гнев лесных духов, которых они потревожили и над коими он не властен. Было у нойона и еще одно сообщение. Вез Ганхуяг сведения о наличии у смоленского князя метательных машин и тайного оружия. Нойон своими глазами видел на башнях и стенах сооружения из дерева, подобные тем, что применяли татары при взятии городов и крепостей. Еще не утаилась от него работа смоленских плотников, которые изготавливали подобные конструкции. Некоторые из них от чужих глаз тщательно охранялись вооруженными смоленскими стражами и были скрыты от любопытных взоров частью материей, сосновыми и еловыми лапами, а то и вовсе тыном. Однако Ганхуягу повезло увидеть одно из них в действии. Это случилось, когда князь провожал его и пленных за городские ворота. Неподалеку от них нойон увидел двухметровый ствол дерева, обжатый металлическими обручами, к которому были приделаны два колеса от повозки. Один конец бревна смотрел в поле, другой уперся в землю. Молодой крепкий воин подошел к нему с факелом, поднес к упертому в землю концу Раздался хлопок, бревно изрыгнуло белое облако. Через секунду в пяти сотнях шагов от бревна на колесах вспыхнула земля, пламя и черный дым поднялись в небо. Это было оружие, которое могло погубить все монгольское войско, и об этом следовало срочно предупредить великого хана.
Нойон Ганхуяг не знал, что демонстрация возможности и наличия у смолян такого оружия была проведена преднамеренно. Не знал он и того, что метательных машин изготовили только две штуки, остальные были муляжами, а то и вовсе бревнами, прикрытыми материей и ветками. Муляжом была и «пушка», сработанная при непосредственном участии Аркадия Белозерова. Хлопок и белое облако были следствием действия петарды, которая сохранилась у Аркадия из всего арсенала, а дым и огонь организовали при помощи сухого сена, соломы и смолы притаившиеся в поле дружинники князя. Там же, в поле, нойон увидел крытую колесницу с башней наверху, из которой торчал «хобот», периодически извергающий огонь. Колесница двигалась медленно, но без помощи лошадей, верблюдов и быков. Подобие танка тоже было изобретением Белозерова. Танк приводился в действие людьми, которые находились внутри, а пламя извергалось из полого древесного ствола при помощи длинного факела, который время от времени высовывал из него один из «танкистов».
Нойону Ганхуягу эти хитрости смолян были неизвестны, а потому утром следующего дня он увел свою тысячу обратно. Чтобы убедиться в его намерениях, следом за татарами отправился отряд разведчиков из пятнадцати человек во главе с Кириллом Соколиковым и Терентием.
Соколиков с пятью разведчиками вернулся в Смоленск уже вечером того же дня и привез нерадостную весть. Батый с войском встал станом на дороге, которая вела к городу. Над жителями города нависла смертельная опасность, они с тревогой ожидали, пойдет татарский царь на Смоленск или нет. Кто-то стал покидать город, надеясь подальше уйти от жестокосердных завоевателей или спрятаться в лесах, те, кто остался, стали готовиться к обороне. В городских храмах священники горячо молились об избавлении от врагов. Молился князь, молились горожане. Молились не зря. Отвел Господь беду. Утром в город явился из разведки отряд Терентия. Терентий доложил князю об уходе татарского войска в сторону Дикого Поля.
Решение непросто далось великому хану Бату. Желание овладеть одним из крупнейших городов Руси, Смоленском, было немалым, но поражение тумена Шоны, истощение съестных припасов и людской силы, распутица, наличие у смолян метательных и огнеметных орудий, помощь лесных духов и скрытая угроза в послании смоленского князя Всеволода Мстиславовича заставили его изменить планы. Хан решил найти добычу полегче, а захватив ее, увести войско через Черниговское княжество в половецкие степи.
Жители Смоленска радовались. Миновала беда! Ушли поганые восвояси! Но смоленский князь осторожничал, а ну как вернется коварный Батый. К такой хитрости татар надо было быть готовым. Для этого Всеволод Мстиславич отправил за войском Батыя сотню разведчиков, которую вновь возглавил Терентий. К отряду присоединились Соколиков и Аркадий. Путешественники во времени решили, что их миссия выполнена, и пора вернуться в свое время. Во избежание каких-либо накладок место возвращения определили прежнее. Белозеров поначалу шутливо отказался:
– Нет, Кирюха, я назад в лес не пойду. А вдруг нас медведь поджидает, которого мы взрывпакетом угостили.
Соколиков успокоил:
– Не дрейфь, косолапый нам все простил. Князь Всеволод отговаривал, просил остаться в дружине, обещал сделать сотниками, а то и вовсе воеводами вместо пожилого Никифора Даниловича, но они отказались. Мстиславович препятствовать не стал, кто знает, может, и прав боярин Гордей Тетеря, таких отчаянных воинов, обладающих чудесным оружием, следует держать от себя подальше. Потому и отпустил с благодарностью, а за честную службу и помощь в избавлении города от врагов одарил путешественников во времени подарками, просил почаще наведываться в гости. Княжеские подарки Соколиков и Белозеров решили отдать Терентию и Анастасии. Брат с сестрой по причине нашествия татар остались без родителей, дома и имущества. Кирилл, отдавая Анастасии серебряный кубок, соболиные шкурки и мешочек с монетами, сказал:
– Это тебе приданое. Когда замуж пойдешь, меня добрым словом вспомнишь.
Анастасия покраснела, опустила глаза, с дрожью в голосе произнесла:
– Благодарствую, только я и без подарка о тебе всегда помнить буду.
Кирилл испытывал неловкость, он понимал, что девушка хочет сказать этими словами, но ничем не мог ей помочь, в другом времени его ждала другая Анастасия. Соколиков промолчал и был рад тому, что этот разговор будет последним. Однако он ошибался…
Велико было его удивление, когда в одном из воинов отряда Терентия он признал Анастасию. Облаченная в доспех, в островерхом железном шлеме она была похожа на юношу. Того самого, который спас его в битве у болота под Смоленском. В голове Кирилла мелькнуло: «Значит, я не ошибся, слукавила Анастасия». Соколиков не преминул спросить ее брата, почему он взял сестру с собой. Терентий отмахнулся:
– Пусть будет со мной. От нее разве отстанешь, прицепилась как репей. Если решила, на своем стоять будет. Я же тебе говорил, что норов у нее, как батюшки покойного.
Кирилл возразил:
– Неладно это девушку на такое опасное дело брать.
– Эка невидаль, баба с оружием. Али неведомо тебе о девах воинствующих, коих поляницами нарекли, о богатыршах Василисе и Настасье Микулишне? А Ольга, княгиня киевская, сама дружину на врагов своих водила, а ты молвишь, опасно. Когда беда приходит, на Руси всяк за оружие берется: и мал, и стар, и женки, и девицы.
Соколиков вспомнил донскую казачку Татьяну Маркину, ставшую офицером еще при Екатерине Второй, капитана Александру Тихомирову, лихого гусара Надежду Дурову старостиху Василису Кожину воевавших против солдат Наполеона. Пришел на ум и женский батальон Марии Бочкаревой, который принимал участие в Первой мировой войне. Вспомнились летчицы, снайперши, санитарки, радистки Великой Отечественной.
– Согласен. Русские женщины в беде всегда рядом с мужчинами были.
– То-то и оно. Да и дело это не особо опасное, не на битву ведь идем, а за супротивником следим, чтобы назад к Смоленску не повернул, – утишив голос, Терентий добавил. – Сдается мне, это ради тебя она со мной напросилась.
Больше Кирилл возражать не стал, пришла пора прощаться. У отряда была своя дорога, у Кирилла с Аркадием своя, а у священника Виссариона с голубем, коего он отбил от кошки в Смоленске, назвал Воркушей и вылечил при помощи Кирилла Соколикова, своя. Спешились у знакомой развилки. Белозеров достал из кармана сотовый телефон, обратился к Виссариону, Кириллу и Анастасии:
– Минуточку внимания! Предлагаю сделать фото на память. Встаньте рядом, смотрите на меня. Отче Виссарион, посадите вашего Воркуту на плечо, а то он сливается с вашей черной одеждой, и попросите его не махать крыльями. Так. Отлично. Улыбочку. Скажите «чиз». Готово. Теперь мы с Кирюхой поменяемся.
Терентий посмотрел на Соколикова, изумленно спросил:
– Чего это он?
Кирилл улыбнулся:
– Сейчас увидишь.
Он поменялся с Аркадием и после того, как съемка была произведена, показал фотографии на экране.
Удивление Терентия увеличилось в разы.
– Это как же? Это что же? Это мы, что ли? Вот уж чудо, так чудо!
Виссарион был иного мнения об увиденном: – Колдовство это бесовское. Не иначе. Сплюнул, перекрестился, отошел в сторону. Все последовали за ним. Часа расставания никто не отменял. К первому, соблюдая старшинство, Соколиков обратился к Виссариону:
– Прощайте, батюшка, всего вам доброго. Вы-то теперь куда?
– Добирался я из земель Новгорода Великого в княжество Черниговское, да вот из-за поганых путь мой иначе лег. Из-за них же в граде Смоленске задержался, проведал места родные. Теперь вот в Козельск путь держу.
Аркадий вдруг встрепенулся:
– Козельск?!
– Он самый.
Белозеров перевел взгляд на Соколикова:
– Кирилл, татары на Козельск пошли.
– Почему ты так решил?
– Да потому! Ты что, историю не учил? Про оборону Козельска забыл, про «злой город»? Если верить историческим документам, то татары из Смоленского княжества вторглись на территорию Черниговского, разграбили и сожгли городок Вщиж, а затем, минуя Брянск и Карачев, достигли Козельска и осадили его. Кирилл, ты понимаешь, что у нас есть возможность спасти город.