Рассматривая объявление о созыве профсоюзного собрания и стенгазету, капитан вдруг подумал: а не попросить ли машинистку написать объявление, скажем, о проведении учения по линии пожарной охраны?
Дверь кабинета скрипнула, и Петров обернулся. Перед ним стоял Якунин.
- А, товарищ Якунин! - улыбнулся капитан. - У меня к вам маленькая просьба…
Инженер молчал, недовольно хмурясь и жуя мундштук погасшей папиросы.
- Совсем маленькая, товарищ инженер… - продолжал Петров. - Мы все вспоминаем о важности пожарной охраны, когда загорается наш дом. Давайте отступим от этого правила. Мы решили провести занятие по вопросам пожарной охраны.
- Вы, инспектор, слышали наш разговор? - внезапно спросил Якунин, внимательно глядя на капитана. Петров удивленно посмотрел на инженера.
- Вот сейчас, в кабинете.
- А-а, - улыбнулся пожарник. - Серьезный, видать, был разговор, громкий. О чем это?
- Мало ли о чем! - отмахнулся Якунин. - Я это к тому, что нашим конструкторам сейчас не до таких пустяков, как противопожарные занятия.
- Дело, конечно, малое, но польза от него большая, - серьезно возразил инспектор. - Да и касается оно не только конструкторов. А к вам я по другому поводу: надо написать объявление.
Инженер досадливо махнул рукой и указал на соседнюю дверь.
- Договоритесь с машинисткой. Скажите, я велел.
Петров приоткрыл указанную дверь и вошел в комнату. Она была крайней в пристройке, где размещалось конструкторское бюро. Через широкое окно в боковой стене виднелась большая часть цеха. Близко, у самого окна, смутно поблескивали металлом замысловатые конструкции станка. Где-то в глубине цеха трепетно вспыхивал голубоватый огонь электросварки.
Машинистка конструкторского бюро Лена Вакуленко сидела за своим столиком, просматривая какие-то бумаги. У нее, по-видимому, было отличное настроение: с припухлых, слегка подкрашенных помадой губ не сходила улыбка, на еще молодом лице мягко обозначался румянец. Рассеянно просматривая тусклый печатный лист, Лена вполголоса напевала какую-то мелодию и время от времени поглядывала через окно в цех. Оттуда доносился размеренный гул станков, лязг цепей подъемных кранов, звон металла и шипение автогена. Не удивительно, что Лена не расслышала тихого скрипа двери.
- Извините, товарищ Вакуленко, - мягко сказал Петров, - я к вам с разрешения инженера Якунина.
Вакуленко еле заметно вздрогнула от неожиданности и выпрямилась. И тотчас же на ее лице появилась вежливая, несколько равнодушная улыбка: Вакуленко уже не раз видела пожарного инспектора и в цехе, и в бюро.
- Кажется, в пожарном отношении у меня все обстоит благополучно, - сказала она весело. - Возможно, инженер Якунин ошибся?…
Изображая крайнюю смущенность, Петров изложил свою просьбу.
Вакуленко слушала, улыбаясь, бесцеремонно разглядывая его с ног до головы. По-видимому, ее забавлял этот симпатичный, но неловкий парень, так заметно робевший перед женщиной. Лишь на мгновение взгляды их встретились, и Петрову показалось, будто за ее улыбкой, за внешней веселостью и умеренным кокетством кроется напряженное ожидание чего-то - какого-то слова, не досказанного им.
Петров по опыту знал, что впечатление первых минут знакомства зачастую бывает безошибочным, поэтому он пожалел, что их разговор неожиданно прервался. В комнату вбежала девушка, яркая, красивая блондинка, вбежала и растерянно остановилась, глядя то на Лену, то на Петрова.
Вакуленко засмеялась:
- Что же ты робеешь, Зиночка? У нас с товарищем пожарным инспектором секретов нет.
Зина небрежно кивнула Петрову, извинилась и, наклонясь над столом, торопливо заговорила:
- Значит, встречаемся у театра в семь тридцать? Надевай голубенькую кофточку. Она тебе идет… Говорят, концерт будет очень интересный. Только не опаздывай. Нет ничего хуже, как ждать у театра одной…
Лена вздохнула и поправила на блузке подруги брошь.
- Ой, Зиночка, к сожалению, я не смогу пойти в театр.
- Почему же ты не сказала раньше?
- Разве я знала, что такое случится?
- Будешь работать вечером? Это новости… Но как же твой билет? Партер… Хорошее место.
- Я свой билет продала. Какой-то юноша взял. У тебя будет интересный сосед.
Они заговорили о чем-то совсем тихо, и Петров отошел в сторону, делая вид, что рассматривает географическую карту на стене.
- Послушайте, товарищ инспектор… - окликнула его Лена. - Вы можете оставить свое объявление у меня и прийти через часок? Что? Оно у вас не написано? Вот, возьмите бумагу и напишите. Ровно через час будет готово.
Петров присел к столу и быстро набросал текст объявления о предстоящих противопожарных учениях. Подавая исписанную страницу Вакуленко, он заметил в ее глазах усмешку.
- Извините, если наделал ошибок, - смущенно сказал он.
- Случается, за ошибки бьют, - заметила она строго и тут же обернулась к подруге, давая Петрову понять, что разговор с ним окончен.
У стола капитан уронил оставшийся у него листок бумаги, наклонился, поднял его и вышел в коридор. С этим листком поднял и другую бумажку, валявшуюся у ножки стола. По-видимому, Вакуленко выронила ее из сумки и не заметила. Это был билет на концерт: партер, ряд седьмой, место двенадцатое…
Ожидая, пока будет написано объявление, Петров раздумывал об этом билете. Почему Вакуленко сказала Зине, будто продала билет? Она же могла отдать его Зине, и та пригласила бы на концерт кого-нибудь из своих знакомых. Но машинистка, видно, не хотела этого. Возможно, она хочет с кем-то познакомить Зину? А может, это совсем не тот билет? Тогда почему же Лена ничего не сказала о нем подруге?
«Однако к чему мне строить эти догадки? - вдруг спросил он самого себя. - Подумаешь, великое дело, какие-то женские шашни! Неужели полковник Павленко так заразил меня этой привычкой анализировать каждый факт, что я стал придавать значение даже заведомым пустякам? Рассказать полковнику об этом случае, и он, пожалуй, посмеется…»
Капитан сунул билет в карман и, чтобы незаметнее прошло время, вышел на заводской двор. У входа в цех его окликнул токарь из механического - Майстренко.
- Рассказывай, гроза пожаров, как живешь? - весело спросил Майстренко.
Так как Петров не нашел, что именно ему рассказать, токарь сам принялся рассказывать какую-то длинную историю о неудавшейся рыбной ловле. Капитан все чаще поглядывал на часы. Стрелка уже подошла к шести, а Майстренко все говорил захлебываясь о своих незадачливых приключениях.
- Извини меня, приятель, за отлучку, - наконец не вытерпел Петров. - Пока ты забросишь сеть и вытащишь ее в десятый раз, я успею сбегать в бюро и взять объявление…
- Нет, сказано - не рыбак, - разочарованно заключил Майстренко, - а ведь я до самого интересного не дошел!
В коридоре Петров встретил Зину. Она спросила с упреком:
- Куда же вы исчезли, товарищ инспектор? Объявление готово. Возьмите на столе.
- Я задержал Вакуленко? Придется извиниться.
- Лена уже ушла…
Они вошли в комнату, и Зина подала ему лист, исписанный крупными четкими буквами. С первого же взгляда капитан понял: писала не Вакуленко.
- Извините, что так получилось, - сказал Петров. - Не думал я, что и вас придется затруднить.
- Ладно уж! - улыбнулась Зина. - Труд не велик, а Леночка была занята. Бедняжка даже в театр не сможет пойти.
Замечание Зины напомнило Петрову о билете. Лена, конечно, спохватится, будет его искать. Возможно, даже возвратится в эту комнату. Если предполагаемое знакомство Зины с каким-то юношей имеет для нее, Вакуленко, значение, она обязательно возвратится. Делая вид, будто внимательно перечитывает текст объявления. Петров склонился над столом и незаметно оставил скомканный билет.
Выходя вслед за Зиной из комнаты, он подумал: «Что-то хитрит Вакуленко. Объявление попросила написать подружку. «События начинают приобретать неожиданный оборот!» - вспомнил шуточную фразу полковника. - Но эта хитрая дамочка должна возвратиться. Она возвратится или… Или я ничего не понимаю в ее затеях!»
Швейцар помог ему разыскать несколько кнопок, и Петров вывесил свое объявление на самом видном месте. Теперь нужно было выиграть время, подождать и убедиться, что Вакуленко возвратилась. Как же сделать, чтобы она его не заметила?
К счастью, Майстренко еще не ушел. Окруженный группой рабочих, он стоял на том же месте, неподалеку от входа в цех, и громко продолжал свой бесконечный рассказ о рыбалке. Василий присоединился к слушателям. Теперь он охотно поддерживал красноречивого рыболова.
Когда на крыльце конструкторского бюро мелькнула женская фигура, Петров еще раз почувствовал, как взлетает и падает его сердце. Через три-четыре минуты Вакуленко снова появилась на крыльце. Она спешила… Василий не сомневался в том, что она была рада, так как потерянный билет нашелся. И он тоже был рад. Отныне какая-то ниточка была в его руках, кончик ниточки, быть может, очень ненадежный. «Впрочем, - сказал он себе, - если тянуть эту ниточку осторожно, она, пожалуй, может привести к неразмотанному клубку».
Занятый в течение всего дня событиями, внезапно всколыхнувшими тихий город, Павленко не раз ловил себя на том, что мысленно он снова и снова возвращался к тем строчкам книги «Восточный фронт», которые так озадачили секретаря обкома. Иногда Алексей Петрович злился на самого себя: до этой ли книжонки ему сейчас, когда на полигоне произошла столь подозрительная авария (а ведь она могла быть более разрушительной и повлечь человеческие жертвы), когда в городе открыто проявили себя какие-то темные силы? Но - странное дело - хвастливая откровенность какого-то Капке, с которой он рассказывал о захвате секретных штабных документов в урочище Шумейково в сентябре 1941 года, все более занимала внимание Павленко, и он уже строил одну за другой различные версии, объясняющие этот факт.
Вечером, запершись в своем домашнем кабинете, Алексей Петрович с нетерпением раскрыл сочинение Капке.