Старик тоже встал, вытер ладони о замасленный полотняный фартук и протянул мне руку, крепко стиснул мои пальцы уверенным движением человека, который вдруг обрел спокойствие. Дочь старика, возившаяся у печки, лишь издали кивнула мне, не поднимая опущенных глаз.
Надевая в сенях фуражку, я на мгновение приостановился. В глаза мне снова бросилась стоящая в углу коса. Однако теперь ее прикрывали мешки, обрубленная часть не была видна.
«Так вот почему ты замешкалась в сенях!» - подумал я.
Часам к трем мы уже закончили все свои дела, даже успели немного перекусить. Жена Невроды не хотела отпустить нас, не накормив. Бледная, с глубоко запавшими глазами, но уже овладевшая собой, она твердо заявила:
- Не ломайте обычая нашего, мертвого нужно помянуть. На похоронах вы не будете, ну так сейчас за память его добрую чарку выпейте. Не обижайте меня с детьми.
Во время обеда женщина держала себя со спокойным достоинством, угощала нас, но сама ничего не ела.
- Не могу, - сказала она просто. - Я и тела своего не чувствую. Словно сердце одно у меня осталось да думка неспокойная.
Чтобы отвлечь ее, мы старались говорить о будущем детей, о разных хозяйственных делах, в которых колхоз обещал ей помощь. Вспоминать о страшных событиях позапрошлой ночи все, и она в том число, в разговоре избегали. Только уже перед самым прощанием Евдокия Николаевна Неврода отвела меня в сторону и, пристально глядя в глаза, сказала:
- Мертвого, знаю, не воскресить. И горю моему вы не поможете. Одно хочу услышать: найдете вы их? Есть такая надежда?… Ведь страшно жить, когда люди такие по земле ходят!
- Найдем, Евдокия Николаевна! - уверенно пообещал я. - Конечно, чем больше люди нам помогут, тем скорее найдем. Вот и вы во многом можете нам помочь. Припомните, были у вас или у вашего мужа в последнее время с кем-нибудь стычки? Или раньше кто-нибудь ему угрожал?
Женщина покачала головой:
- Нет, не упомню такого! Характеру он был спокойного, рассудительно с людьми обращался. Иной бы накричал, а он с шуткой или будто за советом, глядь, незаметно по-своему и повернет… А люди за это, к нему с уважением… За всю жизнь только один человек на него и злобился, да и тот сгинул. Даже вспоминать о том де стоит.
- А все-таки расскажите!
- Федор Савчук у нас тут начальником полиции был, а потом, как гитлеровцев прогнали, с бандой в лесу прятался. Ну, Вася, муж мой, его изловил и судить представил. Так Федор этот, Савчук, кричал тогда, что из гроба встанет, а за все отомстит…
- У него кто-нибудь остался в селе?
- Кто уж! Старуха Савчукова давно померла, сын жинку бросил и с гитлеровцами подался…
- А жена младшего Савчука что собой представляет?
- Баба как баба! Известно, осталась ни женой, ни вдовой - вот на весь свет и злобится. Все от людей в сторону. Даже в лес по ягоды или за хворостом одна норовит.
Мое решение установить за хатой деда Карпа наблюдение, после всего рассказанного женой Невроды, еще более окрепло.
Но теперь в свой, согласованный с майором Костенко, план я решил внести некоторые коррективы.
- Евдокия Николаевна, - спросил я, - нельзя ли будет поселить у вас одного человека? Только чтобы жил он под видом какого-нибудь вашего родственника, мол, в гости приехал. Для нас это большая помощь была бы.
Женщина задумалась.
- Вот уж не знаю… - нерешительно сказала она. - Братов моих здесь все знают: нет-нет и наезжали в гости в наше село. Муж сестрин - личность в районе известная, бригадир он знатный. Вот разве вроде племянник приехал? Тот, что в Донбассе на шахте работает! Летом ведь обещал навестить, погостевать. Ну и подумают люди: на похороны, мол, отпросился…
- Очень хорошо! На том и порешим. Значит, ждите завтра гостя!
Распростившись с женой Невроды, мы направились к сельсовету. По дороге я решил забежать к Трофиму Петровичу, поблагодарить за хлеб, за соль. Однако резника дома не оказалось.
- Дед Карп кликнул его… Кабана вдруг надумал резать, пояснила Настя. - Может, сбегать позвать?
- Что вы, Настенька! Зачем человека от дела отрывать? Просто передадите мой привет и благодарность за ночлег и угощение.
Я догнал своих спутников и сообщил им о только что сделанном новом открытии.
- Да, это действительно странно, - согласился со мной подполковник. - Праздника никакого не предвидится, в в это время обычно на селе никто свиней не режет. Разве для продажи старик решил? Надо будет проверить, повезет ли он мясо на базар?
- Вряд ли для базара, - с сомнением покачал головой майор Костенко. - Никакой выгоды нет. Свиньи в это время еще неоткормлены, значит, сало будет плохое, а это прямой убыток.
Уже не задерживаясь, мы выехали из села и в райцентре были еще засветло.
- Что ж, давайте поразмыслим, - предложил я, когда мы, помывшись с дороги, собрались в кабинете Костенко.
- Выводы из собранного материала можно сделать следующие, - начал майор. - Построенная нами версия вероятна, но каждый из фактов нуждается в подтверждении. Есть еще очень слабые звенья. Наиболее шатко предположение о связи деда Карпа с кем-то из Савчуков. Связь эта могла бы существовать только в том случае, если бы Степан и Федор Савчуки находились где-то поблизости от села. Возможно ли это? В отношении Степана Савчука трудно что-либо утверждать или отрицать. О судьбе его мы знаем только одно - он ушел с фашистами. Правда, его могли перебросить к нам как шпиона или диверсанта, но доказать это мы можем, только поймав его с поличным. В отношении Федора Савчука положение иное. Он отбывает наказание, и срок наказания еще не истек. Следовательно, в данное время он должен находиться в местах заключения. Если его там нет, значит, он умер или сбежал. И то и другое легко проверить.
- Значит, отметим, - записал на листке бумаги Савин. - Послать запрос о Федоре Савчуке, предварительно установив место его заключения.
- Теперь о причастности к убийству, пусть даже косвенном, Карпа Вугляра. Многое говорит за то, что ножны, потерянные убийцами, изготовил он. Однако на основании наших данных мы еще не можем привлечь его к ответственности. Нужны более веские доказательства. Я думаю, что обрезок кожи, захваченный вами, товарищ полковник, во многом нам поможет. Я уже послал его на исследование, и, если эта кожа окажется идентичной той, из которой изготовлены ножны и ремень, мы получим очень важную улику.
Твердым и четким почерком он сделал под первой записью вторую: «Анализы кожи».
- Тогда уж допишите, товарищ подполковник: «и дратвы». - Я полез в карман и вынул спичечный коробок, в который спрятал обрывок просмоленной суровой нитки. - Еще одна памятка от деда Карпа! Возле его сапожного стола валялось несколько таких обрывков, и я нарочно притиснул их каблуком, чтобы унести незаметно.
Костенко позвонил и передал коробок вошедшему лейтенанту, приказав срочно отправить дратву на анализ.
Обсудив еще ряд деталей, требующих проверки и уточнения, мы перешли к основному, наиболее волновавшему нас вопросу.
- Успех наших поисков будет зависеть от того, сумеем ли мы с теми немногими данными, которые имеются в нашем распоряжении, проследить за нитью, ведущей к преступникам из хаты старого чинбаря, - вернулся к прерванному разговору Костенко. - Я считаю, что, получив анализы, мы сможем действовать более решительно.
- То есть? - заинтересовался я.
- Допросить старика и произвести у него обыск. Под давлением улик он несомненно признается, кому передал ножны, ремень, а может быть, и нож.
- Очень поспешное решение, - заметил Савин.
Я согласился:
- Безобразно поспешное! В случае связи старика или дочери с преступниками, мы, действуя подобным образом, сами подрубим сук, на котором сидим. Только наблюдение за хатой деда Карпа может привести нас к убийцам! Недаром же его дочь бегает в лес. Не случайно, по-видимому, колет сейчас кабана старик. Не на базар, а в лес отправит он мясо и сало.
- Если они в лесу, - сказал Костенко, - то прячутся где-то вблизи села. Значит, прочешем лес и поймаем…
- Или спугнем… Ведь не будут же они поджидать нас с вами! Кстати, есть что-нибудь новое о двух неизвестных, которые скрылись от нас в лесу?
- Весь участок обследован. Никого обнаружить не удалось.
- Вот видите!…
- Можно расширить район поисков, - уже не совсем уверенно предложил Костенко.
- Одно другого не исключает. Поиски вести нужно, однако очень осторожно. А наблюдение за Вугляром и его дочерью будем продолжать. Выделите оперативную группу, которая этим займется. Начальник группы может поселиться у вдовы Невроды под видом ее родственника. Это развяжет ему руки.
- А если наша версия окажется ложной?
- Давайте снова ее пересмотрим, проверим все факты так и этак. Если найдем новую исходную точку, поведем следствие и по этому пути… Итак, в нашем распоряжении есть пока одно вещественное доказательство - ножны с ремнем. Подполковник Савин, вам предоставляется первое слово…
До позднего вечера мы просидели в кабинете Костенко, строя один вариант за другим, и в конце концов убедились, что самое разумное - подождать результатов анализа и ответа на запрос о Федоре Савчуке.
Усталость, накопившаяся за время нашей длительной поездки, давала себя знать - на следующее утро я проснулся довольно поздно. Накануне мы с подполковником условились съездить в соседний район с тем, чтобы снова возвратиться сюда к вечеру. Однако осуществить поездку не удалось. Не успели мы с Савиным побриться, как в гостиницу к нам прибежал посланец от Костенко. В короткой записке майор сообщал, что анализы с несомненной точностью показывают: кожа ножен и взятый мною со стола сапожника клочок были из одного куска. Это подтверждала и структура материала, и способ выделки, и многие другие данные. Дратва, которой были прошиты ножны, и обрывок, прилипший к моему каблуку, тоже вполне совпадали. Просмолены они были одинаковым составом. Сведен