— Я ничего не дарила тебе, и от тебя мне подарков не нужно! У меня есть жених, и лишь от него я буду их принимать.
— Он уже сделал подарок. — Мак взглядом указал на железное колечко и презрительно усмехнулся. — Не очень щедро.
Надя промолчала, а Мак рассердился. Он наклонился к ней, пронзил злым взглядом.
— Влюбилась? Правда? Роджер, Роджер, Роджер… Если он тебе дорог, мышка, то держись от него подальше. Твоя любовь ломает его обручи, а твоя кровь способна усыпить. Давно я ждал кого-то вроде тебя, чародейка. О! Один глоток, а как сладко он спал! Что будет после двух? Трех?
У царевны мороз пробежал по коже. Она сжала руки на коленях. Порез на ладони давно затянулся, но от слов Мака засаднило кожу.
Он, видимо, пожалел о своих словах, снова широко улыбнулся.
— Мы пойдем гулять.
Не спрашивал.
Мак даже не притронулся к ней, но они оказались в подводном лесу. Темно-зеленые и бурые ленты водорослей тянулись к солнечному свету далеко вверху, девушке заложило уши. Надя испуганно задержала дыхание.
Эол возник рядом быстрее, чем она о нем подумала, и Надя тут же вцепилась ему в руку.
— Дыши! — посоветовал он. Царевна послушно вдохнула.
Вода была холодной, в легких сразу занемело, но это было приятно.
— Что ты здесь делаешь. Сарма? — обернулся к ним рассерженный Мак.
— Я в гости! — беззаботно улыбнулся Эол, обнял Надю за плечи. — Соскучился за Мариной и тетушкой. Вы куда? Хочешь показать ей Источник?
— Нет.
— Правда? Спорим, она не забудет это свидание? Соглашайся, глупая! Тебе понравится!
Надя послушно кивнула. Эол, не дожидаясь согласия Мака, свистнул, и из водорослей к ним выплыли три морские кобылицы. Гривы и хвосты у них были очень длинные, бледно-зеленые. Они медленно опустились на дно, вспугнув стайку рыбок.
— Какую хочешь? — спросил Мак.
Надя выбрала кобылицу с золотистой гривой. У Мака в руках появилось седло, он сам оседлал ее, затянул подпругу.
— Держись за гриву.
На ощупь грива походила на мягкие водоросли, а не на конский волос. Лошадь была гладкой и холодной, а под щеками у нее раскрывались жабры. Кони оттолкнулись от дна, и следом за Маком Надя и Эол полетели над подводным лесом.
Они летели и летели. Мак впереди, за ним Эол и царевна. Вот уже и лес остался позади. Началась холмистая местность, похожая на предгорья. Надя замерзла. В темной глубине проплывали тени больших рыб. Пронеслась мимо стая акул-молот. Рядом с Надей, почти коснувшись плавником, проплыла рыба-луна.
Внизу дно ушло в темноту, и теперь Надя видела лишь вершины подводных гор — скалистые и темные. Мак стал опускаться, и Надя с Эолом за ним. Становилось темнее, царевна с трудом различала силуэт Мака, когда далеко внизу между скал появилась полоса света.
Солнечный свет, золотой и горячий, пульсировал как кровь.
Горы словно раздвинули руками, освобождая место на дне, где в переплетении огромных каменных корней рождался Исток. Золотая мерцающая вода поднималась вверх и смешивалась с водами океана. Надя протянула руку и подставила ее под золотой поток.
— Красиво, верно?
Надя вздрогнула и повернулась к появившейся рядом Марине.
Богиня стояла в шаге от нее в водяных потоках.
— Не хорошо, что вы здесь без спроса, рыбка, — холодно заметила богиня. — Нам пора возвращаться.
Эол бросил лошадь и уселся рядом с самим Истоком, опустив туда босые ноги.
— Сарма! Идиот мелкий, прекрати немедленно!
Легкокрылый от резкого окрика подпрыгнул, поскользнулся на дне и нырнул в золотой поток с головой.
Марина рассердилась не на шутку. Вокруг появились всадники на морских кобылах — синие, лохматые нинге. Подчиняясь молчаливому приказу богини, они бросились вниз к Эолу, но бог уже справился, смеясь, вылез из источника, весь облитый золотом. Всадники были совсем рядом, когда он, улыбаясь, пропал.
— Что за ужасный ребенок! — в сердцах воскликнула Марина.
Слева между корнями что-то двинулось. Вздыбилась лошадь под одним из водяных, и тут же со дна, в облаке ила поднялась змеиная голова, вцепилась лошади в круп. Растеклось в воде облако чернильно-синей крови.
Всадник упал, но до дна не опустился, вторая змея метнулась к нему, заглотнула целиком, лишь вздрагивали вывалившиеся между зубов стопы ног. Кровь у водяного была красная, человеческая.
Движение между корней повторилось, пробежала по дну волна, и чудовище поднялось полностью.
У великанши была женская голова с длинными черными волосами. На красивом смуглом лице не было рта, словно кто-то давно сшил губы, оставив ровные шрамы от стежков. От шеи вниз шли щупальца осьминога, заканчивающиеся змеиными головами.
Надя, почти не дыша от ужаса, посмотрела на богиню. Марина, презрительно щурясь, не сводила взгляда с подводной твари.
Создание потянулось к ним, но замерло, словно наткнувшись на невидимую преграду.
Мак положил Наде руку на плечо, и в этот раз царевна была рада его прикосновению.
Тварь помедлила, оттолкнулась от дна и стала подниматься вверх. Она проплыла совсем близко от девушки и богов, будто предлагая полюбоваться собой.
— Мак, если эти твари лезут из Царства Мертвых, почему у всех есть жабры? — спросила Надя.
Мак промолчал. Царевна повернулась к нему, чтобы повторить вопрос, и увидела, что он смотрит на Марину.
Красноречивое молчание было убедительнее любых слов. Надя все поняла.
Марина почувствовала ее взгляд, посмотрела девушке в глаза, насмешливо прищурившись, и они втроем, Надя, богиня и Мак, оказались в бальном зале подводного замка.
— Я ухожу, — сказала Надя.
Секреты раскрыты, больше нет смысла притворяться.
— Ты не покинешь моего дворца, — ответила Марина.
— Я невеста Анку, и только ему принадлежит моя жизнь. Ты не посмеешь меня тронуть.
— Посмею, дура.
Надя сжала кулаки. Мак усмехнулся, небрежно сел в кресло.
— Она подходит ему, правда? Такая же идиотка, как и он.
— Но и ты не умник, — резко ответила Надя. — Все, что я знаю сейчас, — благодаря тебе!
Царевна снова обратилась к Марине:
— Отпусти меня! У тебя нет власти надо мной, богиня, так что именем матери-Ины и отца-Яна!..
— Неблагодарная тварь! — прошипела богиня и с размаху ударила Надежду по лицу.
От неожиданности царевна даже не попыталась увернуться. Она потеряла равновесие, но не упала, потому что кто-то поймал ее за плечи, удержал.
— Ты нарушила договор, сестра.
Роджер.
Как такое возможно?! От радости у Нади перехватило дыхание.
— Ты причинила ей вред.
— И ты сразу явился? Из-за одной пощечины?
Надя чувствовала его руки на плечах, и от этого прикосновения ее бросало в жар. Ей не чудится все это?
Роджер наклонился к ее уху:
— Дыши, девочка! Я не оставлю тебя.
— И что теперь? — спросила богиня. — Твоя смертная никогда не получит живую воду. Будешь и дальше ходить за ней по пятам, чтобы поймать, как только оступится? Придется найти няньку — она ужасно неуклюжая!
— Ты веришь мне? — шепотом спросил Роджер.
— Да, — ответила Надя.
Вокруг стало жарко и светло. Царевна зажмурилась, потом открыла глаза. Они были на площади какого-то островного города, прямо на помосте в двух шагах от людей с завязанными глазами. Вокруг собралась толпа. Люк в полу был открыт. Внизу стоял большой чугунный чан с кипящим молоком. По площади в тягучем от жары воздухе стелился запах дыма и молока. Люди увидели их, стали указывать пальцами.
— Я не знаю, готова ли ты к этому, девочка, но я больше не отпущу твоей руки, — сказал Роджер. — Ты доверяешь мне?
— Да, — снова ответила Надя.
Она боялась поверить тому, что слышала, боялась очнуться от злого сна Мака. Но, желая превратить происходящее в явь, готова была идти до конца.
У подножья собственной статуи появилась Марина.
— Ты блефуешь, Анку! — Богиня улыбнулась, щуря бирюзовые глаза. — Без живой воды ты убьешь ее, и ей будет очень больно. Девочка, — она посмотрела на Надю, — ты знаешь, зачем он привел тебя сюда? Твой суженый хочет облегчить себе жизнь. Он убьет тебя! Заметь, не возьмет в жены, не одарит бессмертием, а утопит в кипящем молоке. Ты отправишься на ту сторону не невестой, а бесправной мертвой шлюхой.
С каждым ее словом Роджер сильней сжимал Надины плечи. Царевна мягко накрыла его руки своими.
— Роджер, — улыбаясь, сказала она, — пусть говорит. Я поверю только тебе.
— Он хочет, чтобы ты прыгнула в котел, дурочка! — продолжила Марина.
— Значит, я сделаю это.
— Дура безмозглая! Ты умрешь в мучениях, у него нет живой воды!
— Есть! Мне принесет ее твой сын.
Марина обернулась к морю.
На горизонте, на фоне Серой Завесы над водой завис темно-серый хобот урагана. Ветер гладил волны, сначала ласково, но с каждой минутой все сильнее, море пенилось, выгибалось, вздымалось все выше. Небо стало темнеть, затягиваться облаками, закручиваться, как взбитые венчиком сливки.
— Этот ублюдок не посмеет! — процедила сквозь зубы Марина. — Без меня ему не добраться до Истока!
Ветер усиливался, и воронка на юге закручивалась все быстрее. Она была очень далеко и отсюда, с площади, казалась нарисованной, но ветер уже добрался до города, холодный и бешеный. Он сорвал с ближайших домов праздничные гирлянды, понес по улицам пыль и мусор. Люди на площади увидели воронку над морем, бросились бежать…
— Он сделает это для меня, сестра. Ты же знаешь, что сделает.
Марина обернулась к ним, и по тому, как потемнели, наполнились грозой ее глаза, Надя поняла, что богиня в крайнем бешенстве.
— Доверяй мне, — тихо попросил Роджер, крепко прижимая девушку к себе.
Марина в последний раз взглянула на них, сжала кулаки и пропала.
— Пора, — сказал Роджер.
Он обнял Надю, прижал к себе и оттолкнулся от помоста, увлекая царевну за собой. В котел они упали вместе.
Кожа вскипела, треснули губы, боль отключила разум. Надя закричала, попыталась