– Говорят?! Это что – повод для обыска?! И потом, если бы я реально этого захотела, то Малышев был бы уже на небесах – я не мелочусь в таких вопросах, ты знаешь это не хуже моего! – В ней все кипело от злости. – А хочешь, я скажу, кто науськал тебя и денег отвалил за этот бардак? – глядя ему прямо в глаза, вдруг совсем тихо спросила Коваль, затягиваясь сигаретой.
Гордеенко поморщился:
– Не смотри так!
– Плохо спать будешь? – зловеще бросила Марина, не отрывая взгляда от его лица. В последнее время она приобрела привычку смотреть прямо в глаза собеседника исподлобья и не мигая. Это не многие выдерживали. – Так сказать?
– Прекрати! – взмолился враз взмокший мент. – Ну, правда, взгляд у тебя, как у кобры, аж мороз по коже!
Коваль усмехнулась и спросила, уже не глядя на Гордеенко:
– И что же, у тебя есть заявление Малышева о покушении?
– Нет… – растерялся он.
– Тогда как ты получил санкцию прокурора, в таком случае, а? Нет заявления потерпевшего, следовательно, дела тоже никакого нет. А обыск у меня в офисе, значит, есть. Где же законность, которую вы так свято оберегаете от таких, как я, господин полковник? Ведь теперь я могу раздуть из этого такой скандал, что у тебя земля под ногами гореть будет, Гордеенко! Твой предшественник поумнее был, не подставлялся так глупо за три копейки.
– Ладно, хватит! Мы закончили, протокол подпиши – и свободна.
Марина захохотала, глядя, как заторопился полковник унести ноги из ее владений:
– Нет, дорогой, ничего подписывать я не стану до тех пор, пока не увижу собственноручно написанного заявления от Малышева! А тебя сгною, так и знай, прямо сейчас и начну, чего откладывать!
И, сев прямо на стол, набрала на мобильный прокурору:
– Георгий Георгиевич? День добрый, это Коваль. Как ваше здоровье, приболели? Да просто у меня здесь Гордеенко с санкцией на обыск, подписанной Климовым, замом вашим, вот я и решила, что вы больны. Ой, рада слышать, что все в порядке! Елене Андреевне большущий привет. Да, здесь еще, секунду, – она протянула трубку побледневшему полковнику.
Неизвестно, что там ему сказал прокурор, но точно не премию пообещал – лицо Гордеенко стало сначала красным, потом снова белым. Когда же он положил трубку, на него было жалко смотреть.
– Ну, что, Гордеенко, убедился, что я слов на ветер не бросаю? – сочувственно спросила Коваль. – Учись, твой предшественник, если уж хотел меня прижать, то всегда находил что-то убойное, чтоб наверняка и без косяков. А теперь живо забрал свою кодлу и на счет «три» отсюда убрался!
Гордеенко шарахнул дверью, а Марина удовлетворенно отметила, что поступила очень умно, предложив в свое время прокурору помощь в лечении его жены в одной дорогущей клинике Германии. Денег, конечно, вбухала немало, зато теперь в любое время обращалась и отказа не знала. Молодец, грамотно обставила!
Мобильник заверещал на поясе джинсов, звонил Егор.
– Что тебе надо? – недовольно спросила Коваль, которую подобные звонки выбивали из колеи.
– Мне нужно тебя увидеть! – потребовал он. – Я прошу, это важно!
– У меня нет никакого желания встречаться с тобой. Вдруг что-то случится, и опять я останусь крайней?
– Не понял, – растерянно произнес Малышев. – Ты о чем?
– Малыш, ты что, живешь на облаке? Или все мозги протрахал со своей лахудрой? – удивилась Марина. – Весь город говорит о том, что я пытаюсь убрать тебя, только ты один не в курсе! Есть такой ящик, называется телевизор, у тебя в доме их три – в каминной, в спальне и в гостиной. Так вот по этому ящику регулярно сообщают подробности – включи как-нибудь в перерыве между сеансами секса и посмотри. И вообще, от неумеренных занятий любовью мозги ссыхаются, Малыш!
– Так, прекрати этот гнилой базар! Через час, в «Стеклянном шаре»! – приказал он, бросая трубку.
Марина тяжело вздохнула – ей не хотелось его видеть, прекрасно знала, как это будет больно. Но ничего не попишешь, придется ехать.
Ресторан еще не работал. Коваль велела мэтру и швейцару пока не открывать его. Кирилыч рванул на кухню, распорядился приготовить роллы «Калифорния» Марине и гречишную лапшу Максу с Лехой. Коваль покуривала, скучающе оглядывая пустой зал и прикидывая, как бы слегка обновить интерьер, а то приелось уже. Веера, что ли, со стен снять, а вместо них… И тут она увидела идущего к ней Егора. Телохранители преградили дорогу:
– Руки поднимите, Егор Сергеевич, – попросил Макс.
Криво усмехнувшись, Егор подчинился – вскинул руки и позволил обыскать себя.
– Все? – насмешливо поинтересовался он. – Убедились, что я пришел сюда не для того, чтобы убрать вашу хозяйку?
– Не злитесь, Егор Сергеевич, это наша работа, – спокойно ответил Макс.
Марина наблюдала за происходящим с улыбкой – умница Макс все делал правильно, как учили. Он стоил тех денег, что она платила ему. Телохранители отошли за стол позади Марининого, а Егор, приблизившись, взял ее руку и поднес к губам. Коваль поморщилась:
– Давай без сантиментов! Приехал говорить, так говори.
Он укоризненно посмотрел на нее, покачал головой:
– Заигралась ты совсем, не кажется?
– Нет! – отрезала она. – Или ты говоришь, что хотел, или я ухожу.
– Между прочим, я соскучился, могу я просто захотеть увидеть тебя? Ты ведь моя жена.
– Это легко исправить – поручи своей лахудре, она все устроит, – усмехнулась Марина.
– Прекрати, – взмолился вдруг он. – Что происходит с тобой, у тебя неприятности?
– У меня?! Да бог с тобой, разве это неприятности? – захохотала она. – Не впервой, прорвемся! Просто мне не нравится, что кто-то из твоего окружения настойчиво пытается устранить меня, любым способом выжить из города. Но ты-то меня знаешь – этого не произойдет, даже если лично ты сам объявишь мне войну, Малыш.
– Не понимаю, о чем ты, – глядя ей в глаза честно и открыто, произнес Егор. – Я никогда в жизни не собирался воевать с тобой. Я – с тобой?! И не делал никаких заявлений, в которых ты меня обвиняешь.
– Да, – пробормотала сбитая с толку Коваль. – И кто же тогда подставил кролика Роджера? Егор, я хочу предупредить тебя, если ты сам не видишь этого – тобой манипулируют, тебя используют. Тебя пытаются натравить на меня. Я клянусь тебе всем, чем хочешь, что это не я организовала ту аварию, и мои пацаны тоже непричастны к ней. Это дело рук кого-то из тех, кто сейчас рядом с тобой. Тебя по-прежнему возит Вова?
– Да, но в тот день у него был выходной, – сказал Егор, внимательно глядя на жену.
– Очень странно, правда? Вова выходной, и тут же твоя тачка перевернулась, – она закурила новую сигарету. – Обвинили меня. Разве я так сделала бы это, будь оно мне надо, а, Малыш? Идем дальше. Сегодня Гордеенко с «маски-шоу» разнес весь мой офис, имея на руках фуфловую бумажку за подписью Климова, а не прокурора лично, хотя тот был на месте и даже не знал, что они ко мне поехали. Конечно, я это разрулила. Но где гарантии, что завтра меня вообще не закроют, подкинув что-нибудь в машину, как уже было однажды? Подумай, кому это выгодно?
– Уж точно не мне!
– А я вот уже и не знаю, так ли это, – вздохнула Марина. – Меня напрягает другое – твоя реакция на происходящее, ты все время отмалчиваешься. Эта твоя Света с экрана заявляет от твоего имени, что мы с тобой в разводе и ты меня давно знать не знаешь, что я преступница и место мое на нарах, а ты никак это не комментируешь. Что происходит, Егор?
На его лице было такое недоумение, словно она сказала что-то сенсационное.
– Как это от моего имени? Когда?
– Егор, я не пойму – или ты врешь так талантливо, или действительно не в теме? Но тогда выходит, что тебя имеют, дорогой. После первого тура в ночных «Новостях» она дала интервью, где все это и озвучила, мы с Розаном смотрели.
Глаза Малыша вспыхнули яростью, как бывало, когда его пытались обойти в чем-то. Он едва сдержался, чтобы не ударить кулаком по столу, иначе Марине пришлось бы стол этот выбросить – ударом руки муж без проблем разбивал три кирпича сразу.
– Ну, сучка! Я и не знал ничего, домой спать поехал, а она осталась… Детка, я разберусь и принесу тебе извинения публично.
– Мне это не нужно! – отрезала она. – Не хватало еще выяснять отношения на глазах изумленных телезрителей. Моя репутация не особо пострадала, как ты понимаешь. Ты главного не сказал – зачем приехал?
– Попросить об услуге. Дай мне пару своих пацанов в охрану, – сказал Егор, глядя на стол. – Предчувствие у меня какое-то – кажется, что кто-то пасет все время.
– Может, это я?
– Не говори глупости, я серьезно.
– И ты хочешь, чтобы тебя охраняли головорезы группировки Коваль? – усмехнулась Марина, удивленная таким поворотом. – А как же имидж?
– Не издевайся, детка! – попросил он.
– Хорошо, – согласно кивнула она. – Так сколько народу ты хочешь?
– Думаю, троих вполне достаточно.
– Завтра утром будут у тебя, – пообещала Коваль твердо. – И не беспокойся, это будут люди без уголовного прошлого, настоящие телохранители с лицензиями и разрешением на ношение оружия. У меня завелось охранное агентство.
– Молодец, соображаешь! – похвалил муж. – Спасибо тебе, малышка.
– Пока не за что, – улыбнулась она, и вдруг у нее вырвалось: – Пообедай со мной, раз уж мы в ресторане!
В его глазах была такая радость, что Марина даже удивилась. Обед затянулся, они не спешили заканчивать, сидя в пустом и полутемном ресторанном зале. Егор не сводил с жены глаз и все держал ее руку в своей, чуть сжимая пальцы. Марина чувствовала, как внутри все плавится от желания, как ноет низ живота и напрягается грудь, прося ласки. «Господи, только бы не сорваться с катушек прямо здесь, как часто бывало…»
Она видела, что и Егор тоже из последних сил сдерживает свое желание наброситься на нее прямо здесь, на столе. Чтобы не затягивать мучение, Коваль резко поднялась и сказала, не глядя на него:
– Мне пора. Звони, если что.
Она почти бегом кинулась вон из ресторана, чтобы Малыш не увидел потоков слез, хлынувших из глаз. Дома прорыдала весь вечер, ругая себя последними словами за дурацкий характер. Зашедший ближе к ночи Розан удивленно оглядел заплаканное лицо своего босса: