Ава пожала плечами.
– Я не боюсь тоненькой металлической шпаги с резинкой на конце, если ты об этом. Я же русская.
Я выжила, побывав в лапах маньяка в Одессе, пережила взрыв и появление Черной Вдовы.
Она никогда не рассказывала о той ночи; только не Оксане. Только не об одесском складе. Но это вовсе не значило, что она не вспоминала о тех событиях.
День, когда все рухнуло.
– На турнирных шпагах нет резинок, ты что, забыла? – сказала, наконец, Оксана.
– Без разницы.
– Ну ладно, – Ксюша сдалась. – Нам необязательно туда ехать.
Они сидели бок о бок в полной тишине. Больше говорить было не о чем. Ава понимала, как сильно Оксане хочется попасть на турнир; она почти никогда не разговаривала с отцом, кроме случаев крайней необходимости, как будто он имел какое-то отношение к смерти ее матери и будто в том, что Оксана осталась одна, была его вина.
Но она не одна. У нее есть я.
Ава почувствовала на себе взгляд Оксаны.
– Хорошо, – медленно проговорила Ава, пытаясь отбросить охватившее ее чувство тревоги. Не было никаких зловещих знаков. От бед никто не застрахован, а мальчики из снов не умирают. Насколько Ава знала, мальчики из снов даже не существуют. – Ладно. Твоя взяла. Мы едем.
Оксана с улыбкой вскинула кулак, и Ава ударила по нему. Затем Оксана опустила голову на потное плечо Авы и принялась рассуждать, что из потрепанного фехтовального снаряжения, валявшегося в зале, могло бы им пригодиться.
За обсуждением побитых лезвий, изношенных вонючих масок, безразмерных курток и штанов со сломанными молниями Ава забыла и о пистолете, и о призрачных словах, и о женщине в черном. Она перестала задаваться вопросом, как и почему исчезли ее родители и кто за это в ответе. Она перестала думать о ненастоящих мальчиках и ненастоящих героях.
К тому времени как девочки оказались под леденящим душем, все снова пришло в норму, если, конечно, жизнь в подвале в компании бездомной кошки можно было считать нормальной. Но это была единственная норма, которую Ава знала.
Поток ледяной воды буквально вымораживал мозг.
Зато это прочищало мысли.
Вот почему Ава никогда не испытывала дискомфорта из-за холода – холод был ей необходим.
Он притуплял воспоминания, облегчал головную боль, а это было крайне важно, ведь единственное, чего Ава не могла себе позволить, – это чувствовать.
Ей за глаза хватило чувств в ее прежней жизни.
Она уже знала, что ей придется стать героем для себя самой.
УРОВЕНЬ ДОПУСКА: «X»
СМЕРТЬ ПРИ ИСПОЛНЕНИИ СЛУЖЕБНЫХ ОБЯЗАННОСТЕЙ
ИСХ.: ЩИТ, ДЕЛО № 121А415
ОТВЕТСТВЕННЫЙ АГЕНТ (ОА): ФИЛЛИП КОУЛСОН
ПО ДЕЛУ: АГЕНТ НАТАША РОМАНОФФ, ОНА ЖЕ ЧЕРНАЯ ВДОВА, ОНА ЖЕ НАТАША РОМАНОВА
РАСШИФРОВКА СТЕНОГРАММЫ: МИНИСТЕРСТВО ОБОРОНЫ, СЛУШАНИЕ ПО ДЕЛУ О СМЕРТИ ПРИ ИСПОЛНЕНИИ СЛУЖЕБНЫХ ОБЯЗАННОСТЕЙ.
МО: Так, значит, вы не вступали в контакт с объектом до его вовлечения в эту миссию?
РОМАНОФФ; Нет, сэр. Поразмыслив, я решила, что было бы более разумным… оборвать все связи.
МО: Зачем?
РОМАНОФФ: Сэр?
МО: Зачем обрывать связи? Насколько мне известно из отчета, вы спасли объект из-под обломков горящего здания. Вы говорили с ней на одном языке и идентифицировали ее как равную себе: сирота, почти сестра.
РОМАНОФФ: Не думаю, что я могла такое сказать.
МО: В таком случае нам любопытно узнать, что вы могли сказать. Довольно странно, агент Романова, что после того, как вы спасли девочке жизнь и привезли ее в эту страну, вы ни разу не общались с ней.
РОМАНОФФ: Старшая сестра из меня никакая, сэр.
МО: И у вас не возникло проблем с тем, чтобы взять ее на задание? Зная, что вы подвергаете опасности жизнь несовершеннолетнего объекта?
РОМАНОФФ: Верно, сэр.
МО: И? Это вас ничуть не волновало?
РОМАНОФФ: Как я уже сказала, старшая сестра из меня никакая.
МО: Я начинаю это понимать.
ГЛАВА 8: АЛЕКС
– Ты спятил. – Данте затряс головой. – И вообще, мы опаздываем.
Но Алекс продолжал стоять на тротуаре перед конференц-центром, отказываясь сдвинуться с места.
– Я не шучу. Нас кто-то преследует. Это женщина. У меня от нее мороз по коже. Я видел ее на Пенсильванском вокзале и, кажется, только что видел снова. – Алекс переводил взгляд с одного конца оживленной улицы на другой. Он достал из кармана половинку чизстейка и развернул промасленную бумажную обертку. Алекс всегда начинал есть, когда испытывал стресс, и чем вредней была еда, тем лучше. Он откусил большой кусок остывшего мяса с сыром. – Возможно, она из ЦРУ.
– Это что, вчерашний чизстейк? Не отвечай. У тебя явно проблемы. – На лице Данте читалось легкое отвращение. – Как бы то ни было, я не собираюсь опаздывать на регистрацию, даже из-за знойной агентши ЦРУ.
– Я не говорил, что она знойная. – Алекс сканировал взглядом улицу. Он был уверен, что она поблизости.
Данте многозначительно посмотрел на него.
– Тогда чего ты так нервничаешь?
Алекс посмотрел на него.
– Ты знаешь, что ты идиот?
Данте закатил глаза.
– Ладно, ну и продолжай торчать тут один, мистер Чизстейк. – Он схватил свою сумку и сделал несколько шагов. – После этого я еще и идиот.
Алекс вошел внутрь вслед за другом.
На куртках мальчиков было написано «ФЕХТОВАЛЬНОЕ ОБЩЕСТВО МОНКЛЕР, НЬЮ-ДЖЕРСИ», но место, в котором они оказались, было совершенно не похоже на Нью-Джерси. Конференц-центр был полон людей в одинаковых костюмах – атлетов из сотен таких же клубов. Ряды фехтовальных дорожек напоминали металлические тротуары, их было так много, что они занимали весь зал. Стены были увешаны знаменами и плакатами, флагами и рекламными листовками, а по всему периметру огромного помещения стояли торговцы. На мерцающем электронном табло значилось, что здесь проходит Кубок Северной Америки. А КСА – это вам не шутки.
Алекс подумал, что это заставляет нервничать ничуть не меньше, чем слежка ЦРУ.
Мальчики пробились сквозь толпу к тому месту, где собралась группа парней и была свалена в кучу огромная груда спортивных сумок. На стене над ними висел слегка помятый знак «Общества Монклер», приклеенный на скотч.
Алекс нахмурился, когда увидел друзей по команде.
– А Журек что здесь делает? Он же не ехал вместе с нами.
– Я слышал, что он опоздал на поезд. Всего двух очков не хватило. – Это была их старая шутка. Джефф Журек, капитан команды «Общество Монклер», никогда не сообщал никому свои результаты, но всегда знал результаты других и обычно сравнивал себя с ними. Если верить Журеку, то ему не хватало всего двух очков, чтобы получить все, чего он заслуживает в этой жизни.
– О боже. Если он снова заставит называть себя кэпом, то это днище. – Алекс нахмурился. Журек был фанатом Капитана Америки, что само по себе было понятно; почти у каждого школьника был свой любимый супергерой, на которого он едва не молился – или, по меньшей мере, с которым себя ассоциировал. Однако в данном случае ирония была в том, что между их капитаном и капитаном-супергероем не было ничего общего. – И куда подевались все суперзлодеи, когда они так нужны?
– Просто держись подальше от этого куска дерьма. Серьезно, мистер Черная Карта. – Данте покачал головой. – Он того не стоит.
– Знаю, – ответил Алекс. – Я просто…
– Понимаю, – вздохнул Данте.
Не говоря ни слова больше, ребята присоединились к товарищам, которые были на разных стадиях готовности к фехтованию. Подготовка к любому турниру требовала времени как минимум из-за костюма из баллистического нейлона. Тебя не выпустят на дорожку, пока ты не наденешь все части защитной экипировки в соответствии со стандартами Фехтовальной ассоциации США. Если, конечно, ты не хочешь, чтобы шпага пронзила тебе мозг [Речь идет о советском рапиристе Владимире Викторовиче Смирнове, погибшем 20 июля 1982 года на чемпионате мира по фехтованию в поединке с Маттиасом Бером из ФРГ]. Поэтому экипировка обязательно включала плотные белые кевларовые накладки в области подмышек, еще более плотные кевларовые куртки и даже кевларовые кроссовки с надписью «США» и звездно-полосатым принтом. Не успеешь сделать первый выпад, уже вспотеешь как собака.
– Зацени, – сказал Данте, показывая в противоположный конец зала. Он всегда одевался быстрее всех; по его словам, потому, что он рос в очень большой семье. Чистых носков на всех не хватало, поэтому приходилось пошевеливаться. – Мэнор и Круз. Слава и триумф. Все как мы любим.
Алекс посмотрел в ту сторону. На цифровом табло имя Алекса Мэнора стояло первым среди юниоров. Данте Круз шел вторым. Так было всегда, с переменным успехом. Главное соревнование у друзей всегда было между собой – но это ничуть не делало борьбу мягче.
– Держи кулак, – сказал Алекс, вскидывая руку.
– Хотя на самом деле сначала должно идти имя Круз, и только потом – Мэнор, – заметил Данте, ударяя по кулаку.
– Ну да, конечно, – ответил Алекс.
– В конце дня так и будет.
– Мечтай.
Алекс поднял маску, а второй рукой схватил несколько шпаг. На спине его куртки значилось «МЭНОР», но со своим ростом и телосложением Алекс и без нее не затерялся бы в спортзале.
– Да? Думаешь, я сейчас мечтаю? Ан гард [от фр. En guarde! (К бою!) – фехтовальный термин, просьба занять позиции перед поединком (прим. ред.)], лузер. – Данте поднял шпагу. – Давай выясним.
– Ну ладно, Круз. Только потом не плачь. – Алекс направился к ближайшей дорожке, на которой уже разогревались некоторые их товарищи по команде.
Но не успел Алекс повернуться, как кто-то ударил его шпагой по спине. Он инстинктивно отскочил, мышцы его напряглись, сердце забилось чаще. Алекс до скрежета сжал зубы.