– Прищемило.
Под аккомпанемент гробового молчания я принялась накручивать кружевной хвост на локоть, как делали лавочники, продававшие ткань.
– Он такой длинный, – пришлось нервно прокомментировать, чтобы как-то заполнить странную паузу. Желоб работе явно мешал.
Когда кружево закончилось, я дала такого деру, что, почти уверена, спряталась у себя в спальне раньше, чем в комнате Картера затворилась дверь. Оказавшись скрытой от лишних глаз, я немедленно тряхнула куском желоба и грозным голосом приказала:
– Отлипни!
Секундная заминка, и мне в лицо пыхнуло облако разлетевшегося в пыль осколка.
– Тьфу!
Кое-как разлепив глаза, я оттерла лицо краем кружевного шлейфа и огляделась. Светлый ковер, подвенечное платье и золотистое одеяло на кровати были припорошены слоем красноватой пыли. Вместо лица в зеркале отразилась карнавальная маска с живыми моргающими глазами и щелью рта. Гадость!
Пришлось прибраться: пробормотать заклинание и заставить весь черепичный прах собраться в воздухе дрожащим шаром.
– Вон! – небрежно махнула я рукой, и в раскрытое окно вылетела пыльная туча. Судя по тому, что внизу по-женски взвизгнули, она осыпалась на голову случайно проходившей горничной.
Не успела я отмыться, переодеться и надушиться апельсиновым благовонием, как слуга Флинта объявил, что дядюшка хочет разговора в саду. На лестнице мне встретился Уильям, тоже торопившийся на посиделки.
Не спрашивая разрешения, он взял меня под локоть, чтобы помочь спуститься и не сломать шею на высоченных шпильках. Видимо, посчитал, что одного калеки в доме достаточно. Я с достоинством проигнорировала странное чувство, возникшее внутри оттого, как по-мужски покровительственно он себя вел. Ведь раньше никому и никогда не приходило в голову, что черной ведьме могла бы понадобиться помощь. Ну, разве что для сожжения.
– Что сказал доктор? – спросила я.
– Картер сломал ногу.
– Хоть что-то он может сделать по-человечески, – вздохнула я, приведя Брента в замешательство, и объяснила: – Теперь придется отложить свадьбу, и я точно успею найти Томми до обряда.
– Ты Флинта не знаешь, – покачал головой Уильям. – Он на редкость упрям и ненавидит менять свои планы.
– Считаешь, он заставит твоего брата хромать к венчальной чаше на костылях?
– Он бы заставил, даже если бы Картер сломал обе ноги и везти его пришлось на инвалидном кресле.
Мы прошли в столовую, а оттуда через раскрытые стеклянные двери выбрались в сад, и я делала вид, будто не замечаю, что Уильям по-прежнему поддерживал меня за локоть.
Дядюшка сидел в резной беседке, оплетенной цветущими розами, и с торжественным видом попивал послеобеденный чай. На стуле рядом невозмутимо почивала Дороти, всем своим видом демонстрируя пресыщенную усталость после встреч с «рыжей скотиной».
– Вы хотели нас видеть? – вежливо произнес Уильям и, не посмев потревожить будущую невестку, уселся в кресло рядом.
Как всегда, роль черной ведьмы досталась мне. Миндальничать с распутницей я не собиралась, скинула со стула и, пока она с ненавистью таращила глаза, спокойно уселась на мягкую подушку. Подозреваю, что следующими Дороти попытается испортить именно мои туфли, не зря присматривалась к ним с подозрительным вниманием, точно запоминала форму носа и каблука. Пусть, неблагодарная, скажет «спасибо», что за измену не получила этой самой туфлей под хвост.
– Завтра в поместье пришлют свадебные каталоги, чтобы ты могла выбрать другое платье, – объявил Флинт. Вероятно, у человеческих невест выбор свадебного наряда действительно относился к разряду святого, но я только пожала плечами, мол, как знаете.
– Может, стоит отложить свадьбу до того времени, пока Картер сможет ходить? – предложил племянник.
– Вряд ли у меня есть так много времени, – спокойно возразил Флинт и, сам того не замечая, машинально провернул на пальце перстень с хищным алым камнем.
Невольно я бросила взгляд на руку Уильяма. На безымянном пальце поблескивало похожее украшение. Могло ли так быть, что камень улавливал и поглощал черную магию? Другого объяснения, почему дядька Флинт ожил, едва я оказалась в доме, а любое мое, даже самое элементарное, колдовство заканчивалось плачевно, просто не находилось.
– Я решил вызвать белого колдуна, чтобы он помог Картеру справиться с травмой, – объявил хозяин дома, и я поперхнулась чаем.
Дураку было понятно, что стоит в поместье появиться другой ведьме, как нас с сообщником моментально выведут на чистую воду. Тогда придет конец всему: и наследству Картера, и моей магической лицензии. Более того, едва бабка Примроуз узнает, что я пала так низко, что изображала чужую невесту, а по ходу пьесы перекачала ее любимое озерцо с заговоренной водой в замшелую деревню, она вычеркнет мое имя из семейной книги. И еще запретит поминать при черном молебне, чтобы другим внукам не было повадно страдать самостоятельностью. Отказаться от упоминания в черном молебне я себе позволить никак не могла!
– Он разорит вас! – немедленно заявила я. – На исцеление тела самый дорогой ценник!
– Я не бедный человек, – парировал Флинт.
– Возрастает риск поломать другие кости. Стократно!
– Вызовем другого колдуна.
У меня закончились аргументы, и я состроила страшные глаза в сторону Уильяма.
– Ты же клялся, что ни одна ведьма не перешагнет порог твоего дома, – спокойно вымолвил он, не выказывая паники. Конечно, ему-то не грозило лишиться рабочей лицензии.
– Один раз можно поступиться принципами, – вздохнул дядька.
Когда мы возвращались в дом, Уильям тихо спросил:
– Что теперь собираетесь делать?
– Как ты думаешь? Картера в речке купать!
– Ты шутишь?
– Я никогда не шучу, когда мне приходится колдовать бесплатно, – процедила я. – У вас тут река, к слову, есть?
– Есть ручей, но ты ведь не хочешь его утопить?
– Излечить я хочу.
– Сломанную ногу?! Ты когда-нибудь прежде сращивала кости?
Я хмуро кивнула.
– В смысле, у людей? – уточнил Брент.
– В детстве Томми часто ломал пальцы, лодыжки, иногда запястья и однажды сломал нос. О колено Брит, – с наслаждением вспомнились мне мучения семейного паршивца (мало ему тогда досталось, как есть мало!). – Думаю, что в этот раз он снова очень неосторожно его сломает, только теперь о мою туфлю. Или еще лучше – разобьет голову о каблук, чтобы ему больше никогда не могли приходить идиотские идеи доводить до греха милую, интеллигентную кузину!
– Говоря «Томми», ты же имеешь в виду колдуна, того, который «исчадие ада», а не домашнего питомца? – не на шутку испугался Уильям за здоровье младшего Нортона, даже не подозревавшего о том, какие над нами сгустились тучи.
– Думаю, что ему недолго прыгать на двух ногах, – мрачно напророчила я.
– Картеру? – странным голосом уточнил собеседник.
– Исчадию ада! Уверена, что бабка Примроуз со злости обратит его в козла и на пару лет запретит расколдовывать. Главное, пока он не заблеял, успеть узнать, из чего был наварен приворот.
– Светлая Богиня, у них еще и бабка имеется, – пробормотал тихо Брент, похоже, не догадываясь, что говорил вслух.
Когда на Кросфильд опустилась ночь, а дом погрузился в глубокий сон, полные решимости, мы с колченогим женихом выбрались из его спальни. В настороженной тишине пристукивая костылем по паркету, Картер допрыгал до лестницы на первый этаж. Тут-то нас и ожидало первое препятствие в виде убегающих в темноту холла ступенек, застеленных красным ковром.
– Ладно, – вздохнул калека. – Буду держаться за перила.
– Никуда не уходи, – сдалась я. – Сейчас позову подмогу.
У меня есть подозрение, что Уильям согласился принять участие в нашей авантюре только для того, чтобы посмотреть, как черная ведьма Нортон очередной раз потерпит оглушительное фиаско.
Картера мы попытались подхватить с двух сторон, но несчастный едва не кувыркнулся головой вперед еще на верхней ступеньке. Пришлось на ходу менять планы.
– Бери его на спину! – приказала я помощнику.
Братья испуганно переглянулись.
– Ты же умеешь поднимать в воздух предметы? – с тоской глядя на лестницу, уточнил Уильям и, сам того не подозревая, выразительно потер поясницу.
– Яблоко? – вопросительно вымолвила я. Мне и самой до конца не верилось, что после полугода ежедневных тренировок ничего тяжелее яблока поднять в воздух я не смогла. К счастью, с тех пор как ведьмы отказались от полетов на метлах, курс левитации шел факультативом, и я с успехом сделала вид, что никогда на него не записывалась.
– И ничего тяжелее? – уточнил Уильям. – Например, человека с шиной на ноге?
– Тогда нам в реку останется только похоронный венок опустить, за упокой души Картера, – нетерпеливо объяснилась я.
– Не могу поверить, что я согласился, – пробормотал Брент-старший, присаживаясь на одно колено, и буркнул брату: – Взбирайся уже.
Их неловкий спуск бочком завораживал. Братья тихо переругивались, кряхтели, один – от боли, другой – от натуги, но, как большая неповоротливая черепаха с уродливым панцирем, упорно двигались вниз. Я была почти уверена, что Уильяму не хватит сил и оба скатятся в холл кубарем, но, видимо, Бренты обладали особой стойкостью в преодолении трудностей. Лестницу они минули без потерь.
Когда нам удалось выйти в сад без лишнего шума, в голову даже пришла сумасшедшая мысль, что мы благополучно доберемся до ручья, но тут раздался треск сломанного костыля. Картер махнул руками и ухнул вниз. Из темноты донеслось сдавленное ругательство.
– Картер, ты в порядке? – Мы с Уильямом бросились к бедняге. Щелкнув пальцами, я зажгла три ярких светляка. Огоньки хаотично мельтешили в воздухе, озаряя свалившегося в компостную яму парня.
– Я сломал костыль, – пожаловался он, протягивая нам ощеренную острыми шипами деревянную культю.
– Ну, костыль – не кость, его залечивать не надо, – вздохнула я. – Уильям возьмет тебя на спину.