А вдруг на дне что-то осталось?
Я ринулся к бочке, но, не добежав метра, остановился. Стало ясно, что она не для еды. Земля поблизости от нее вспучилась – я отступил на пару шагов, – внутрь полезли жуки – те, что заменяли дождевых червей. Карлики поставили бочку на дно, как только она заполнилась наполовину. Жуки продолжали лезть. Ручейки на стенках вместилища пропали только минут через пять. Впятером водрузив наполненный до краев сосуд обратно на телегу, карлики опрокинули и вторую бочку. Наружу вырвалось целое полчище насекомых. Жуки тут же принялись вгрызаться в землю. Большего мои нервы выдержать не могли.
Я побежал к другим телегам – с самыми маленькими сосудами: черными горшочками с плотными крышками. Они стояли у самой пирамиды. Никого из карликов рядом не было. Протянул руку: открыть? Внезапно, я почувствовал: кто-то стоит рядом со мной. Чуть повернувшись, я едва не наткнулся на темный балахон. Карлик стоял вплотную, он смотрел на меня не отрываясь.
– Э…
Я растерялся. И чего он хочет? Вряд ли полакомиться моими внутренностями – это бы я почувствовал. Или нет? Рука опустилась сама по себе, легла на рукоять.
Оказалось, карлик только этого и ждал. Чуть оттолкнув меня – легкое касание потрясло до глубины души: настолько я не ожидал его, – он встал вплотную к телеге, взял горшочек в руку – тот самый, к которому тянулся я – и, отведя сосуд подальше от себя, поднял крышку.
Внутри оказалось пусто.
Секунду я тупо смотрел. Неужели снова жуки?!! Но сколько туда влезет? С дюжину подземных, а «комар» и вовсе только один… Горшочек продолжал мирно лежать на пушистой ладошке малыша, – и в это время загудела пирамида. Черная краска, в мгновение оголив конус, взвилась в воздух. Пыль дрогнула один раз, второй, резко перемешалась – и плеть черных крошек устремилась вниз, ко мне.
Чертов карлик стоял слишком близко – невозможно было поставить щит, не задев его, а я не мог напасть первым. Пятиться на большой скорости очень сложно, – оставалось два шанса: упасть или отпрыгнуть в сторону.
Я упал в сторону. И увидел, как без остатка, до последней песчинки горшочек поглотил вихрь. Карлик плотно прижал крышку. Гул стих. Пропало даже тихое звучание, замеченное мною на прошлой проплешине. Пирамида потускнела.
В отличие от меня, ничуть не смутившись произошедшему, карлик взялся за второй горшочек. Едва крышка отстала от стенок, изнутри полезла черная пена. Захотела выпрыгнуть, но, кажется, не смогла.
Шагнув к пирамиде, карлик выплеснул содержимое. Резво, как муравей взбирается в горку, черная краска поползла вверх. Правда, я всегда думал, что краска лазать не умеет. Оказалось, иногда может. Темные ручейки соединились в верхнем углу: заблестев черным цветом, пирамида едва слышно загудела.
Я еще немного побродил по рыхлой земле в поисках пищи и воды. Безрезультатно. Сделав круг, я вернулся к повозке с горшочками. Закончив свои дела с пирамидой, карлик стал привязывать к повозке «собако-коня».
Где ж еду-то взять? Не могут же они ничего вовсе не есть. Муравьи размером с лошадь, кровожадные призраки в тетрадках, монстры, тысячи лет стерегущие границу посреди Драконьего полуострова, ползающая краска – это необычно, но все же не другой мир. В то, что кто-то здесь приспособился питаться воздухом, я поверить не мог. Ну, не умеет нормальный мужик без еды. Просто не умеет. Это была одна из главных правд, на которой держалось всеобщее существование. Управлявшие движениями карликов отточенность и порядок лишь больше ранили логику мира. В месте, где все вроде бы правильно, отчего-то не было еды.
Сказать, что я был обижен, – ничего не сказать. Нашел бы кого, зло бы сорвал. Скорее из чувства противоречия, чем если бы он действительно был нужен, я схватил с телеги горшок:
– Идем отсюда.
Я не стал лишний раз проверять реакцию карликов: взял горшок незаметно для них. Уследить сумел бы лишь мастер келото. Так же быстро я добрался до Кессы с Миком. Карлики в нескольких метрах от них продолжали грузить повозку. На досках успел образоваться полуметровый зеленый холмик.
– Нет здесь еды, – хмуро сообщил я.
Никто не ответил. Даже про горшок не спросили. А вдруг там еда и я не хочу делиться? Нельзя же быть такими наивными! Особенно учитывая, что делиться я действительно не хотел.
Туго примотав крышку к стенкам, я спрятал добычу в заплечный мешок. Остальные свои сумки давно выкинули, да и моя была почти пустой. Зато теперь потяжелела: горшок оказался довольно увесистым.
Кое-как заставив Мика и Кессу двигаться, я пошел впереди, очень старательно и раздраженно при этом топая. Настолько голоден я не бывал никогда: даже когда нас похищали кочевники – они нас чем-то кормили. Самое удивительное – слишком уж уставшим или разваливающимся на ходу я себя не чувствовал. Просто хотел есть. Даже желудок не болел – только нарастающее и захлестывающее чувство голода.
«Жрать, жрать, жрать! Жрать, жрать…» – больше ни о чем не мог думать.
– Кай… – Голос донесся откуда-то издалека. Что вообще происходит?..
Остановившись, я с силой взлохматил себе волосы.
– Черт, как же есть-то хочется…
– Кай!
– Что?!
Я вздрогнул, как от удара. Резко чувство голода отпрыгнуло на второй план. Оно было на первом?!
– Что случилось? – произнес я, уже осознавая себя. Как можно было потерять контроль?!
Олм стоял в двух шагах от меня и выглядел совершенно нормально. Кессы и Мика не было. Почти паникуя, я стал оборачиваться вокруг и сразу же заметил их. Мик лежал на земле. Кесса, склонившись над ним, кажется, не столько старалась помочь ему, сколько сама не могла стоять ровно.
– Черт, щит!
Спустя секунду я оказался рядом с ними. Кесса плакала. И вряд ли от того, что Мик потерял сознание: это не было сюрпризом.
– Олм! Сюда, быстро!
Квииту, насколько я понял, излучение поля не вредило, но оставить его с Черной Землей наедине я не мог. Он несколько раз быстро шагнул – вообще-то можно было и на бег перейти! – потом вдруг остановился.
– Ну, чего ждешь-то?!
– Моему брату больно.
– Что?
Сообщение еще больше выбило меня из колеи.
– Э-э… то есть – ты уверен?
– Да. Я чувствую это.
– А раньше?
– Мы слишком далеко были.
Его брату больно, значит… Неужели и Алиса тоже?..
– Черт! Черт… Ты подойдешь сюда или нет?!
Сначала приведу в чувство друзей, потом буду думать.
– Мы должны спешить. – Он не сдвинулся с места.
На секунду меня стопорнуло. Это что – шутка такая? Ничего не разъясняя, прыгнув к Олму, я схватил его поперек туловища. Уже с квиитом в руках вернулся к Мику и Кессе. Спустя мгновенье над нами засиял щит.
Отгородившись от поля, я сразу лучше почувствовал Кессу и Мика. Под щит излучение проникнуть не могло, но чтобы прийти в себя, требовалось время. С каждым разом – больше времени.
– Что такое с тобой?!
Все путешествие квиит просто указывал направление пути. Мы как-то привыкли меньше с ним разговаривать. До этого момента он и сам был молчалив.
– Мы должны спешить.
– Думаешь, я не знаю?! – Я помнил про Алису. – Мы пойдем, когда им станет лучше.
– Не станет. Это место убьет их рано или поздно.
Голос у Олма был очень спокойный. Меня это покоробило. Не знаю, как квииты привыкли выражать беспокойство чьей-либо судьбой, но мне бы хотелось, чтобы в отношении моих друзей оно было более очевидным.
– Они отдохнут, и тогда мы пойдем дальше, – сказал я.
Какой смысл пытаться спасти одного, если при этом погибнут двое? Некоторое время квиит молчал. Я уж подумал, что он смирился, как вдруг…
– Сними заклятье. Я пойду один.
– Ты не сможешь себя защитить.
Да, дикая часть полуострова осталась позади, но как сами «черные», так и их первые слуги – твари, что напали на нас в Лиге, ждали нас впереди.
– Это не имеет значения. Я должен идти.
Конечно, каждый волен поступать так, как думает. Но как без квиита Алису искать?
– Нет. Мы пойдем вместе.
Около минуты Олм был на взводе. Метался, злился, может быть, даже рассчитывал свои шансы… но что-то предпринять так и не рискнул. Полчаса мы пробыли в тишине. Определить, стало друзьям лучше или хуже, я не мог, как ни старался. Чувствовал только, что оба живы.
– Мик, – легонько потряс я его за плечо. – Кесса…
Оба не ответили. Рискнув оставить щит на одной руке – тяжелее не стало, – положил ладонь Мику на грудь – сердце отозвалось дробным постукиванием. Кессу за грудь трогать не стал – вряд ли бы девушка оценила. Нет, она бы скорей всего не узнала, но… а вдруг догадается? Провел рукой над ее губами и сразу ощутил на коже резкое дыхание.
Я чуть успокоился, но всего на минуту. Олм, хоть и повел себя не так, как я ожидал, в целом был прав. Чем быстрее поле останется позади, тем лучше для нас.
– Ладно, я сейчас сниму щит и притащу сюда одну из этих телег. А ты пока подождешь здесь рядом с ними. Это ясно?
– Я должен спе…
– Ты будешь ждать!
Я схватил его за руку. Запястье оказалось удивительно плотным, как кусок дерева.
– Это ясно?! – повторил я громче. Сустав квиита выгнулся под моей хваткой.
– Да.
Я тут же отпустил. Гм… Может, зря я так? Согласился бы он, если бы я просто попросил? Черт его знает… Хотя для Олма так будет только лучше. Одному ему не выбраться.
– Хорошо.
Я снял щит и ринулся вдоль дороги в обратном направлении, но до проплешины не добежал – встретил, что искал, раньше. «Собако-конь», едва-едва не касаясь мордой земли, тяжело брел вперед. Без всадника и погонщиков. Телега была до отказа загружена «пшеницей».
Для пробы я прыгнул на край повозки – скорость не изменилась. Я подождал – спустя минуту все то же самое, тогда я стал скидывать «пшеницу» за борт. Нормальная лошадь на месте «собако-коня» обрадовалась бы, ненормальная – остановилась и с укором посмотрела бы: нечего, мол, чужым добром разбрасываться. «Собако-конь» не прореагировал никак.