– Вот именно, – усмехнулся Василий, – именно так. Вот поди разбери, дефект у него зрения или, наоборот, преимущество! Правда, он называет нас серыми морковками, но на это и внимания обращать не стоит, это просто шутки у него такие.
Алена ровным счетом ничего не поняла и уже хотела было спросить, что это значит, но Натка заволновалась, заторопила брата – и они убежали, едва попрощавшись.
Алена только головой покачала. Видимо, у дедули этих «серых морковок» – да что же это значит, интересно знать?! – уже вполне развился старческий маразм, если он может «веселеть, ну прямо как дитя малое», глядя на мрачную мешанину черно-серо-фиолетовых мазков. Или он уже именно что в детство впал? А что же это за дефект зрения у него, благодаря которому его из лагеря взяли на фронт, в штурмовую авиацию?! Полная нелепость!
Задумавшись, Алена пошла прочь от ящиков. Однако через пять шагов затормозила, спохватившись, что забыла-таки выкинуть свой пакет. А вот интересно, ранний бытовой склероз – это уже признак маразма или еще нет?
Избавилась от пакета и двинулась дальше, не в силах перестать думать об обрывках картины, написанной на клеенке.
Надо сказать, что бабушка Алены в войну работала поваром в детском саду. Была она тогда совсем молоденькой. Необычайная красавица – ну совершенная Аксинья из «Тихого Дона»! – хотя казачьей крови, насколько знала Алена, в их роду не было ни капли. Так или иначе, Алена всегда жалела, что не уродилась в бабулю… И вот однажды к посуднице Вере приехал на побывку – долечиваться после тяжелого ранения – муж с фронта. Собрались друзья-подруги почествовать фронтовика. Увидал он Агриппину – так звали Аленину бабушку – да и обмер. Влюбился с первого взгляда. Но Агриппина была замужем, да и правил строгих, с чего бы она стала заглядываться на мужа подруги? Может быть, он ей и нравился… Но – нельзя, и все тут. А муж Веры был художник. И за месяц пребывания дома он нарисовал Агриппине три картины. Это были пейзажи – копии с картин Шишкина, очень, кстати, недурные копии! Наверное, художник все же нравился Агриппине, потому что она приняла эти необычные подарки, и картины эти всегда висели на почетных местах в ее доме. Две из них сохранились до наших дней – теперь они принадлежали Алене. Она их обожала – ведь выросла, глядя на эти полотна. Хотя, собственно, полотнами их назвать было нельзя: художник написал пейзажи на загрунтованной старой столовой клеенке!
Совершенно как ту картину, обрывки которой бережно хранил дед рыжей Натки и ее не менее рыжего брата Василия.
Ну да, если в лагере, то конечно… еще диво, что вообще и клеенка, и краски нашлись. Наверное, ничего другого под рукой не оказалось, вот художник и выбирал черное, серое, фиолетовое…
За этими размышлениями она и не заметила, как дошла до интернет-салона.
Ура, за столиком сидела та самая худосочная брюнеточка, которую Алена видела в воскресенье вечером на улице, – Алла. Но прежде чем обратиться к ней, Алена окинула взглядом столики с мониторами. Народу в салоне было раз-два и обчелся, Ушастого (Ушата), однако, не наблюдалось. Во всяком случае, ничьи наушники синим загадочным светом не светились.
– Вы что хотели, девушка? – утомленным голосом спросила Алка, не отрывая взгляда от монитора.
– Да вы знаете, я тут в воскресенье вечером сообщение отправляла да флэшку забыла, нельзя ли ее забрать? – выдала Алена несколько отредактированную версию своей проблемы.
Алка окинула ее туманным взором:
– Да что-то не припомню, чтобы я в воскресенье отправляла какие-то сообщения!
– Правильно, – кивнула Алена. – Это не вы отправляли. Тут был какой-то молодой человек… худой такой, в светящихся наушниках.
Взгляд Алки скользнул по комнате и вернулся к Алене:
– О господи, ну и примета, они тут все в наушниках! А я где в это время была?
– А вы за продуктами в магазин ходили.
– Правда, было дело, – кивнула Алка. – Знаете, мне тоже кушать иногда надо.
– Конечно, – от души согласилась Алена, оглядывая ее худющую фигурку, – причем как можно больше, мне кажется.
– Ну, это кому как больше нравится! – Алка пренебрежительно скользнула взглядом по Алениным выдающимся рельефам.
– Совершенно верно, – поспешила проявить покладистость Алена, вспомнив, что о вкусах не спорят и начать это делать – наихудший способ расположить к себе собеседника. – И все же, как насчет моей флэшки?
– Верьте – не верьте, но никакой флэшки я не находила, – сказала Алка чуточку агрессивно, и Алена вполне искренне ответила:
– Конечно, верю! – Она могла бы добавить, что невозможно найти то, что не было потеряно, но посчитала эти детали излишними. – Верю, но, может быть, тот молодой человек в наушниках со световыми диодами ее нашел? Помогите его отыскать, а? У меня очень важная информация на той флэшке записана. Я без нее просто как без рук!
– Да не знаю я, о ком речь! – начала откровенно скучать Алка. – Помогла бы, но не пойму, кто вам нужен.
– Слушайте, – сказала Алена. – Я понимаю, что вам все это до высокой лампочки. Но мне флэшку охота вернуть. Я готова заплатить, если вы вспомните этого парня.
– Заплатить за информацию? – уточнила Алка. – Хм… Это уже интересно. А сколько?
– Ну, сто рублей.
– Сто! – пренебрежительно фыркнула Алка. – Пятьсот!
Однако деловая нынче молодежь пошла! Этак и разориться недолго!
– Пятьсот?! Да бросьте. Там флэшка-то всего пятисотмеговая, она новая-то двести стоила.
– А информация? – хитро прищурилась Алка. – Информация, которая для вас очень важная? Она разве не придает ценность вашей флэшке?
– Придает, – согласилась Алена. – Двести рублей дам. И ни цента больше.
Алка повела задумчивым взором по комнате…
– Ладно, – кивнула она. – Пусть будет двести. Кажется, я поняла, о ком вы говорите, какого парня имеете в виду. Давайте деньги.
Алена молча положила на прилавок две сотни. Алка мигом сгребла их худенькой лапкой и сказала:
– Только вот что, я его имени не знаю, не знаю, где он живет и все такое. Единственное, что мне известно, это его форумский ник.
– Ник? – растерянно повторила Алена.
– Ну да, ник, ник-нэйм, кликуха, псевдоним. Вы вообще об интернет-форумах представление имеете?
– Имею, – сухо проронила Алена. – О каком именно форуме идет речь?
– Об nn.ru. Слышали о таком?
– Некоторым образом, – уклончиво ответила Алена, не уточняя, что на этот-то форум и она частенько заглядывает. – Ну и какой у него ник?
– Дальтон.
– Звучит! – оценила Алена. – Почти как Дантон.
– Это тоже философ какой-то? – с обворожительной наивностью спросила Алка, но Алена не стала подавлять ее своей образованностью. В конце концов, очень может быть, что Дантон, деятель Французской революции XVIII века, министр юстиции республиканского правительства, философски относился к тому, что его же собственное детище, Революционный трибунал, однажды отправил его на гильотину…
– Ну и информация, – фыркнула Алена. – Как же человека по нику найти?
– А вы ему в приват напишите, так, мол, и так, – посоветовала Алка. – Ну что делать, если он со всеми так и общается, никому своего настоящего имени не называет? Сколько раз слышала, какие-то парни и тут, в нашем салоне, его зовут Дальтоном.
– Он студент или работает?
– Кажется, учится где-то. Но где – не знаю, сразу предупреждаю, – выставила ладонь Алка.
– Что ж он тут делает, в вашем салоне? Какой в наше время студент без компьютера и выхода в Интернет?
– Да у него на форуме еще какой-то ник есть, – усмехнулась Алка. – Сюда он приходит, чтобы модераторы не просекли, что Дальтон – это бот. Они же какие-то параметры компьютера могут определить, могут догадаться, что человек, хоть под разными никами, но с одного и того же компа на форум ходит. Между прочим, многие из интернет-кафе на форум заглядывают, чтобы людей разводить на разные глупости. Основной ник посмотришь – ну ути-пуси, а другой – такой крутой отморозок.
Алена понимающе кивнула, выслушав этот словесный набор. Боты – довольно распространенный термин у пользователей Интернета. Произошел он от слова «робот», сначала роботами или ботами назывались специальные программы, выполняющие какие-либо действия через те же интерфейсы, что и обычный пользователь.[14]
Однако потом на форумах стали так называть второй ник того или иного форумчанина: ник ника, псевдоним псевдонима, маску маски, если так можно выразиться. Ну, условно говоря, ваш ник на форуме N. Все его знают, он пользуется определенной репутацией. И вот носителю этого ника ужасно хочется сказать что-нибудь вопреки общему мнению. На это как в жизни, так и на форуме (не зря говорят, что форум – это маленькая жизнь!) нужно определенное мужество. Допустим, что N таким мужеством не обладает, ссориться ни с кем не хочет. Тогда он заводит себе другой ник – скажем, Y – и, прикрываясь им, отводит наконец душу. Это и есть бот пользователя N. Казалось бы, маска супернадежна. Однако модераторы, то есть люди, которые осуществляют техническое обеспечение работы форума и следят за всеми процессами, которые на нем происходят, могут обнаружить бота по сигналу IP, ай-пи. Это как бы паспорт пользователя, уникальный идентификатор компьютера, подключенного к Интернету. По нему пользователь опознается в глобальной сети. Можно менять адрес электронной почты, называться какими угодно именами, можно даже установить связь с Интернетом не через модем, а через другой телефон, мобильный, скажем, но если при этом задействован прежний компьютер, он все равно обозначится одним-единственным IP-адресом. Уникальным. Пользователя (юзера на форумском сленге) можно идентифицировать в два счета, даже определить его местонахождение: страну, город, даже реальный адрес, если заглянуть в базу провайдера.
Вообще-то пользование ботами на форумах считается делом презренным. А модеры (модераторы) всего лишь люди, подписку о сохранении тайны они вовсе даже не дают. Поэтому вполне можно понять этого Дальтона… нет, с точки зрения нормального человека, все это дичь дичайшая и чушь чушайшая, однако, выходя на форум, воленс-ноленс начинаешь подчиняться его законам, как законам всякой стаи, а ведь форумские сообщества – это именно стаи, иной раз – прелютые!