«Он говорит это не тебе, Кэйла. Он доверяет не тебе, а Денизе, с которой прошел через огонь».
Это понимание немного ее отрезвило.
– Тогда поверь – я буду осторожна.
Что значило – изо всех сил постараюсь не увлечься магией… и потрясающими возможностями, которые она даровала. Не позволить соблазну постичь колдовскую силу взять над разумом верх.
Джеральд вдумчиво кивнул, глядя ей в глаза.
– Хорошо.
Уже куда увереннее Кэйла смешала свою и волчью кровь в немного жутковатом обряде магии крови. И, даже не предпринимая попыток подняться, принялась ждать.
Не прошло и минуты, как ее с головой накрыло волной нестерпимого жара. К горлу подкатила тошнота. На этот раз ощущения были куда противнее и сильнее – видимо, из-за несовпадения волчьей энергетики с ее собственной. Кэйла подалась вперед и глубоко задышала. Внезапно все запахи, свойственные любой деревушке, стали невероятно острыми. Тошнота накатила с новой силой – настолько, что пришлось зажать руками нос.
– Денизе…
– Молчи, – слабо сказала она.
Джеральд, ничуть не обидевшись, кивнул. Взял руку Кэйлы и сжал в своей широкой ладони. Если бы ей не было так плохо, она бы улыбнулась. Его ободряющее прикосновение – это то, чего ей сейчас не хватало.
В конце концов обжигающая волна схлынула. Кэйла убрала руку с лица и осторожно потянула носом воздух. Запахи по-прежнему были невероятно остры, но тошноты больше не вызывали. Окружающее пространство снова чуть исказилось, словно она смотрела на мир чужими глазами. А луна… Трудно объяснить это ощущение, но луна словно бы пела ей. Серебристые лучи падали на кожу, даруя прохладу и силу. Кэйла купалась в лунном свете, словно в прозрачной, ласковой воде.
Собравшись с силами, поднялась, опираясь на руку Джеральда. Волчий нюх, тяга к лунному свету… какие еще преимущества могла дать ей кровь хищника?
Кэйла сделала мужчинам знак молчать. Стояла, прислушиваясь не только к звукам вокруг, но и к собственным ощущениям. Повинуясь некому импульсу, попросила Джеральда завязать ей глаза узкой тканевой лентой, которые Денизе, вероятно, использовала вместе с целебными отварами и мазями. Если паладин и удивился, то не подал виду. Просто выполнил ее просьбу со спокойным, сосредоточенным выражением лица. Закрытых век коснулась грубоватая ткань и тьма окутала Кэйлу плотным коконом.
Все чувства – что обыкновенные человеческие, что колдовские – обострились благодаря магии крови. Кэйла не знала, что ее ведет. Был ли это едва слышный, наверняка потусторонний шепот, исходящий откуда-то из чащи, внутренние ощущения или знаки, которые подавали ей смешанные с кровью символы на коже, но теперь она точно знала, куда нужно идти.
Кэйла уверенно петляла между деревьев, отодвигая ветви от лица, ныряя под них, перешагивая через камни и пни. Повязка на глазах и полнейшая слепота ничуть не мешали. Она не видела окружающий мир, она чувствовала его. В какой-то момент, повинуясь некоему инстинкту, побежала. Ветер бил в лицо, запахи травы и листьев проникали в ноздри. Кэйла чувствовала себя живой, настоящей. Кровь бурлила в венах – молодая, горячая кровь. На какой-то миг Кэйла стала хищницей, выслеживающей свою добычу.
В себя она пришла на берегу озера. Услышала за спиной знакомые шаги – твердые, уверенные. Джеральд замер в отдалении и не говорил ни слова, пока Кэйла, сорвав повязку, озиралась по сторонам и вглядывалась в непроницаемые воды озера. Эрцволь, задыхаясь, поравнялся с ними лишь минуту спустя.
– Это случилось здесь, – глухо сказала Кэйла. – Не знаю, имеет ли произошедшее отношение к аземе, но это что-то плохое. То, чего не одобрила Амерей. Я чувствую запах смерти и боли. Запах магии, которая в какой-то момент исказилась, окрасилась в темный цвет.
– Что это значит? – спросил Джеральд.
– Не знаю. Это лишь образы.
Эрцволь приложил руку к сердцу, будто пытаясь убедить его биться медленнее.
– Если здесь кто-то недавно умер, я могу попытаться заглянуть в прошлое и понять, что случилось. Духи хранят воспоминания о былом, и могут открыть их мне, если я попрошу. Но если азема защищает эти воспоминания, ничего не выйдет…
– Не думаю, что азема знал о том, что в Светлицу приедет колдунья, которая прибегнет к помощи магии крови, – возразил Джеральд. – Как и то, что она приведет нас к озеру.
Эрцволь кивнул, по-прежнему держась за сердце. Бег через чащу выпил из него немало сил. Кэйла же ощущала себя молодой волчицей с сильным, полным энергии телом, с неугасшим желанием размять лапы, разогнать застоявшуюся кровь.
– Как бы то ни было, попробовать стоит. Отойдите в сторону. Я начну обряд.
Кэйла с интересом наблюдала за манипуляциями Эрцволя. Сначала ворожей сложил разбросанные по земле камни в подобие большого круга, затем из сломанных ветвей образовал внутри него незнакомый символ. Намазал лоб пастой из травы, земли и крови жертвы и сел на колени в центре круга.
– Ты понимаешь, что он вообще делает? – громким шепотом спросила она у Джеральда.
– Понимаю, – со сдержанным смешком отозвался он.
Только в этот момент Кэйла осознала, что ненароком вышла из образа. Впрочем, колдовская «амнезия» Денизе идеально подходила для подобного рода случаев. Видимо, именно об этом подумал и Джеральд, вполголоса объяснив:
– Это простейший обряд вызова ду…
– Голубки, может, будете мило шептаться потом, когда мы поймаем проклятого кровопийцу?
Видеть смущенного Джеральда ей еще не приходилось… до этих пор. Впрочем, так сразу и не скажешь, кто из них двоих был смущен больше.
– Извините, – выдавила Кэйла.
Подавшись вперед, Эрцволь ронял тихие слова. Расслышать удалось немногое: «духи», «покажите», «кровопийца», «смерть».
– Я вижу духа. – Голос ворожея звучал глухо, словно через толстый слой ваты. – Энергетика мужская, взрослая. Нет, это не дух – энергия теплая, живая. Это лишь отпечаток – воспоминание чужого духа. А вот и она. Та, что я вижу перед собой, мертва. Это ее воспоминание.
Кэйла невольно подалась вперед, но переступать черту круга побоялась. Кто знает, вдруг ее вмешательство разрушит обряд?
– Подождите, хотите сказать, в тот день, когда на озере кто-то погиб, здесь было двое – мужчина и женщина? Это мужчина ее убил?
– Нет, нет, не он. Молодая девушка связана с ним узами родства. Дочь. Я вижу, как она заходит в озеро, слышу ее беззаботный смех. Она ныряет, но не выныривает. Он не сразу понимает, что ее слишком долго нет. Бросается в воду, кричит. «Пожалуйста, не отбирай ее у меня! Забирай все, что хочешь, но не забирай!» – В голосе Эрцволя звучала мука. – Мне знаком его голос, но сейчас он искажен. Никак не могу понять…
– И что произошло дальше? – тихо спросил Джеральд. – Она умерла?
– Да. Но он этого, похоже, не понял. Я чувствую, как с ее, уже мертвой энергетикой, сливается другая – темная, сильная. Как утопленница восстает из озера, выкашливая из легких воду. Теперь это уже не она. Не та, что прежде. Азема завладел ее телом, а душа ушла.
Эрцволь устало мазнул рукой по лбу, оставляя темные разводы, и разрушил круг, сдвинув в сторону один из камней. Для Кэйлы в окружающем пространстве ничего не изменилось, но ворожей вдруг обмяк, как тряпичная кукла. Остатки сил его покинули. Джеральд бросился к Эрцволю, заставил на себя опереться и бережно, словно имея дело с немощным стариком или ребенком, помог опуститься на траву.
– Тот, что кричал на берегу, думал, что спасение его дочери – заслуга Амерей, – хрипло сказал Эрцволь. – Правда в том, что мольбу отца услышала не она, а азема. Тот мужчина, кем бы он ни был, сам того не ведая, разрешил духу вселиться в тело его дочери. Он сказал – забирай, что хочешь. И азема забрал.
Ворожей замолчал. Несмотря на то, что выглядел он неважно, Кэйла в этот момент даже слегка завидовала ему. Хотела бы она обладать подобными способностями – видеть отпечатки прошлого, читать былое в знаках и образах.
– Я вижу призрак той, в чье тело вселился азема, и рад бы привести вас к ее дому, но… Боюсь, я не в силах сейчас провести новый обряд, – извиняющимся тоном сказал Эрцволь.
– Мы подождем до завтра, – отозвался Джеральд.
– Нет, ждать мы не будем.
Паладин, терпеливо вздохнув, повернулся к Кэйле.
– У тебя есть идея?
– Есть. Кошки!
– Прости? – изумленно переспросил Джеральд.
– По поверьям, кошки могут чувствовать потустороннюю энергию, – терпеливо объяснила Кэйла. – Ведь так?
– Да, но… – Он оборвал себя на полуслове. Подозрительно взглянул на нее. – Денизе, это слишком опасно! Ты сегодня уже использовала чары крови.
«Дважды», – подумала Кэйла.
Но об этом ему лучше не знать. Она не могла позволить, чтобы кто-то умер сегодня ночью. Никогда бы себе этого не простила – ни в этом мире, ни в любом другом.
– Мы не можем ждать! Что, если азема уже знает, что мы идем по его следу?
– Колдунья права, – глухо сказал Эрцволь. – Мы зашли слишком далеко, чтобы сейчас остановиться. Если есть хоть малейшая возможность довести дело до конца, нужно сделать это как можно скорее.
От уважительных ноток в голосе ворожея Кэйле стало не по себе. Потому что ее, словно подхваченную сильным ветром, подхлестывало не только желание изгнать из Светлицы смерть. Было и еще кое-что, в чем тяжело было признаться даже себе самой.
Жажда крови – чужой, но звериной крови – смешивалась с отчаянной жаждой знаний. Жаждой постичь собственные границы и силой раздвинуть их. Жаждой понять, на что еще способна белая колдунья Денизе… и самозванка-Кэйла, на время ставшая ей.
Джеральд все еще пытался мягко возражать, но она его уже не слушала. Ловко, с видом знатока, полоснула лезвием руку, попав в ту царапину, что уже начала заживать, и капнула на палец кошачью кровь. Прежде, чем нанести ее на ладонь, сказала:
– Просто будь рядом. И помоги, если мне станет плохо.
– Я всегда рядом, – не глядя на нее, серьезно ответил Джеральд.
Кэйла на миг замерла. Глупо ожидать, что в этих словах крылось нечто большее, чем обещание живого клинка защищать белую колдунью. Но если не сейчас, может быть, однажды?..