– Я видела будущее, – тихо сказала Кэйла. – Этот мир будет уничтожен – Скверна разрушит его. Магии не станет, люди умрут, не в силах сопротивляться Скверне, и на обломках этого мира воздвигнут другой. Но всех, кого ты помнишь и любишь, тех, кого ты спас, их родных и близких… никого не станет.
Взгляд самонареченного Посланника Амерей метался из стороны в сторону. Принять правду оказалось для него слишком мучительно.
– Это невозможно, невозможно!
– Создай белое пламя.
– Что? – Некромант ошеломленно взглянул на Кэйлу.
– Создай очищающее белое пламя на своей ладони, – спокойно повторила она. – Всем известно, что сотворить его может лишь тот, в чьих венах течет сила, дарованная Несущей Свет.
Краем глаза Кэйла увидела одобрительный кивок Джеральда. Даже он, давший клятву Амерей, но не одаренный ею, не мог призвать белое пламя.
Лже-Посланник вскинул ладонь, лицо его окаменело, черты заострились. Кэйла кожей чувствовала разлитое в воздухе напряжение. Прошла минута, другая, но… ничего не произошло.
С лица некроманта сошли все краски. Кэйла шагнула вперед, коснулась рукой его груди и мысленным призывом зажгла ладонь. В тот миг, когда ее охватило сияние рвущейся изнутри силы, лже-Посланник закричал.
– Свет Амерей причиняет тебе боль, потому что ты – порождение тьмы, – чеканя слова, сказала Кэйла.
То, что произошло дальше, стало неожиданностью для каждого. Некромант выхватил серебряный кинжал из ее ножен и стремительно провел лезвием по своему горлу.
– Нет! – вскрикнула Кэйла, бросаясь к нему.
Но… опоздала.
Она опустошенно смотрела на бездыханное тело, под которым стремительно расползалась алая вуаль.
– Я не хотела, чтобы он умирал, – с мукой сказала Кэйла. – Он ведь и правда не знал о том, что делал. Он верил в то, что вершит справедливость, что воскрешает тех, кто не заслужил смерти. А теперь мертв он сам.
– Не кори себя. – Ая сжала ее плечо. – Пусть и не по собственной воле, но это именно он породил Скверну, от которой пострадало бесчисленное множество людей.
Кэйла подняла взгляд, чтобы ответить, и замерла.
– Что? Что ты видишь? – заподозрив неладное, спросил Джеральд.
Она потерянно обернулась к нему. Долго вглядывалась в любимые черты, не веря тому, что видит.
– Печать смерти… она… не исчезла, – потерянно прошептала Кэйла.
– Что это значит? – Джеральд был встревожен не меньше.
За нее ответила Ая, и ее слова оказались зеркальным отражением мыслей Кэйлы.
– Это значит, что мы опоздали. Даже со смертью лже-Посланника Скверну уже не остановить.
Глава тридцать шестая. Прощание
Даже невольно подтолкнув Посланника Амерей к краю, освободив мир от его дара, что обратной волной приносил Скверну и одновременно подпитывал ее, людей они не спасли. Кэйла по-прежнему видела печать смерти на лицах других… и на собственном лице в отражении.
Воскрешенные Посланником люди, что вернулись из небытия в родные дома или же стали изгоями, умерли в тот же миг, когда сердце их воскресителя перестало биться. Говорят, они просто падали замертво, и раны, которые исцелили чары Посланника, вновь открывались и кровоточили. Это означало лишь одно: Джеральд, Кэйла и Ая оказались правы. Посланник Амерей, чьего имени они так и не узнали, был лишь талантливым некромантом. Куклы умерли со смертью кукловода.
Они оказались правы во всем, кроме одного – смерть лже-Посланника ничего не изменила. Слишком поздно они его нашли. Скверна уже отравила этот мир без шанса на спасение. Магия умирала, и люди умирали вместе с ней.
Оставалась лишь одна слабая искра надежды.
– Черная жемчужина.
– Что?
Джеральд остановил на ней отсутствующий взгляд. Вернувшись в дом Аи, они уже очень долгое время молчали, ошеломленные поражением и новостями, что обрушились на них с приездом в Верцану.
– Черная жемчужина, – повторила Кэйла, снимая с шеи кулон, перевернувший с ног на голову всю ее жизнь. – Подумай, Джеральд. Денизе зачаровала камень, чтобы я смогла войти в ее мир. И точка входа, своеобразный портал – это день, когда я впервые здесь очутилась. Но что, если отыщется способ вновь вернуться туда? Тогда я буду знать о том, что надвигается, буду помнить о Скверне и сумею вовремя ее остановить.
– Денизе? Но… ты же… – растерялась Ая.
– Прости, нет времени объяснять. – Кэйла вновь горячо заговорила, обращаясь к Джеральду: – Когда я обманула смерть – в тот день, в доме мага теней – я смогла двигаться дальше. Но чары… они по-прежнему здесь. – Она постучала ногтем по жемчужине. – Что-то ведь позволяет мне каждый день возвращаться в этот мир. И если бы мы могли найти способ возродить вложенные Денизе чары, если бы смогли отмотать время до того момента, как я впервые проснулась здесь…
Ее слова заставили Джеральда задуматься. Он взял из рук Кэйлы цепочку с черной жемчужиной, долго рассматривал, словно желая разгадать ее секрет, выудить на поверхность тайны, что она хранила.
– Ты права. Это наш шанс, – глухо сказал он, заглядывая Кэйле в глаза. – Наш единственный шанс.
– Я только боюсь, что моих сил не хватит. Денизе знала, что делает, когда зачаровывала жемчужину, а я… – Она невесело усмехнулась. – Денизе оставила мне дневник, в котором заключены все ее бесценные знания, весь ее опыт… вот только о последних в своей жизни чарах она не написала. Не думала, что настанет день, когда мне придется их использовать.
– И не нужно делать это в одиночку. – Джеральд улыбнулся столь редкой для него улыбкой, и от нее повеяло теплом. – У нас есть еще немного времени, пока обратная волна чар Посланника Амерей не сметет этот мир с лица вселенной. Я вызову Эрцваля и Эйну. Вместе, вчетвером, мы сумеем возродить чары Денизе.
Сбитая с толку Ая даже и не думала расспрашивать Кэйлу – видела, что сейчас для этого неподходящее время. Джеральд призвал зачарованных птиц и послал весточки ворожею и магессе. Кэйла ушла в заботливо предоставленную хозяйкой дома гостевую комнату, чтобы хоть немного привести в порядок собственные мысли. Однако ее уединение было нарушено очень скоро. Вошел Джеральд – бледный и сосредоточенный.
– Плохие новости? – поняла она.
Было в его лице что-то такое… нечто большее, чем просто беспокойство об исходе их странной миссии.
– Я внимательно изучил черную жемчужину… Это не просто камень, а весьма хрупкий сосуд для чар. Каждое твое перемещение из одного мира в другой понемногу подтачивает ее изнутри. И боюсь, ей не выдержать нашего вмешательства.
– Что ты имеешь в виду?
– Взгляни сюда.
Взяв цепочку, Кэйла поднесла ее к свету, чтобы лучше рассмотреть. Она не сразу заметила трещину толщиной с волосок, разделившую жемчужину на две половины.
– Такого не было, когда я нашла ее в своем мире, – тихо сказала она. – Я внимательно ее осмотрела.
– Именно об этом я и говорю. Полагаю, трещина появилась не сразу, а во время второго твоего пробуждения в моем мире.
– Когда маг теней убил меня, а чары повернули время вспять, – прошептала Кэйла. Помолчала, оглушенная пониманием. – Ты прав. И ты думаешь, жемчужина расколется, если мы снова попытаемся отмотать время назад?
Джеральд отрешенно смотрел в окно, мыслями находясь где-то далеко отсюда.
– Может, она расколется до того, как позволит нам провести обряд. Может, уже после. Но пока есть надежда, надо использовать малейший шанс. Вот только…
– Только что?
– Каков бы ни был исход, после наложения чар ты больше не сможешь перемещаться между двумя мирами или, если хочешь, между прошлым и будущим одного мира. А значит, тебе нужно решить, в каком из миров остаться.
Слова Джеральда ошеломили Кэйлу, выбили воздух из ее легких. Осознание, что однажды ей придется сделать выбор, всегда присутствовало где-то на периферии сознания – зыбкое, робкое. Но она не хотела и не могла об этом думать. И вот настал тот час, когда она больше не могла оставаться на развилке двух дорог. Ей предстояло сделать выбор, который изменит все.
И Кэйла бы очертя голову кинулась в новый мир – мир колдовства, духов и прирученных теней, отрезая от себя мир прошлого, если бы не… Люси. У Джошуа и Дарлин своя собственная жизнь, не имеющая с жизнью Кэйлой ничего общего. К Скотту по-настоящему привязаться она не успела, хотя и считала его хорошим другом. Но Люси… Кэйла только обрела ее. А Люси только обрела Кэйлу – подругу, названную сестру…
– Должен быть какой-то другой выход!
– Но его нет, – мягко сказал Джеральд.
Кэйла приложила ладони к горящим щекам. Прикрыла глаза, чувствуя, как внутри что-то обмирает.
Она убеждала себя, что в родном мире у Люси все будет хорошо и без нее. Она ладила с ребятами из «Солнечного луча», ждала, когда для нее найдется хорошая семья. И Люси, как никто другой, умела радоваться жизни, наслаждаться каждым ее моментом – то, чего всегда так недоставало самой Кэйле. А мир Денизе стремительно катился в пропасть. Люди гибли прямо на глазах. Одно дело, живя в техногенном мире, знать, что когда-то существовал и другой, магический. Знать, что он погиб. Тогда история становится безликой статистикой смертей тех, чьи имена и лица тебе уже никогда не услышать и не увидеть. А все, что ты испытаешь – лишь тихую грусть, но отдаленную, не имеющую к тебе никакого отношения. Другое дело – жить в этом мире и наблюдать его стремительное падение в бездну. Кэйла просто не могла этого допустить.
– Что будет с моим миром? – тихо спросила она, не отнимая ладоней от лица. – Ведь он построен на останках вашего.
– Я не знаю, – признался Джеральд.
Возможно, у Люси будет совсем другая внешность и другая жизнь. Она не узнает, что такое – быть сиротой, брошенной собственной матерью. Возможно даже, она станет маленькой колдуньей… Эта мысль невольно заставила Кэйлу улыбнуться. А ее мама? Она сможет родиться, если они заново перепишут историю? Но даже если так… у нее никогда не будет Кэйлы. А может, будет кто-то другой… и может, она не уйдет от своих близких так рано.