— Неважно, — оборвала она. — Послушай, Персик, я тогда, наверно, даже хотела бы спасти тебя, но у меня бы всё равно ничего не получилось. Понимаешь?
— Лжёшь, — холодно констатировала девочка. Она отошла от своей стены, обогнула Софи и остановилась у неё за спиной. — Впрочем, ты уже всё время лжёшь.
Вдалеке, из глуби коридоров донёсся вдруг громкий и чёткий топот, будто много ног шагали в одном ритме.
Софи вздрогнула и, вслушиваясь, вскинула голову.
— Кто это?
— Они пришли, — слегка насмешливо отозвалась девочка и оглянулась на неё. — На этот раз за тобой.
— За мной нельзя прийти! — яростно вскрикнула Софи. Она подорвалась с места и вновь помчалась по пустым заброшенным коридорам.
Несколько минут беспорядочных метаний вывели её к подземной речке. Мелкие бурливые волны текли по широкому коридору, а потолок — непривычно далёкий — терялся где-то наверху. Стены здесь были прочны и, наверно, специально покрыты металлом.
Софи спустилась к воде. Волны смоют её следы и собьют с толку погоню. Речка оказалась неглубокой и не доставала даже до колен. Только дно её было неровно и скрывалось под слоем взбаламученного ила. Осторожно переступая с плиты на плиту, Софи пересекла реку примерно наполовину, когда неожиданно сильная волна прошла по всему потоку и сбила с ног. Софи попыталась подняться, но тут же пришла вторая волна, протащила её по дну и стукнула о железную лестницу у противоположной стены. Несмотря ни на что, Софи успела вцепиться в перекладину.
Медленно, с передышками, но крепко держась, она вскарабкалась выше, так, что вода плескалась внизу и не доставала до неё больше. Ничего, сколько раз уже она умирала — столько не рождаются люди — и всегда возвращалась вновь. Вернётся и на этот раз.
Наверху лестница упиралась в узкую железную площадку. Добравшись до неё, Софи обнаружила прочную с виду металлическую дверь. Полустёртые цифры на ней всё же было легко разобрать — «101».
Под сто первым номером, — вспомнила Софи, — проходили служебные двери из подземных водных систем в стратегически важные точки — в том числе, транспортные узлы. А значит, есть шанс…
Она налегла на дверь и решительно толкнула её вперёд.
Здесь было темно. Слабый свет проливался откуда-то сверху и со стороны: там виднелся кусочек ночного неба. Постепенно глаза привыкли к скудному освещению, и Софи поняла, где она.
Это был старый вертолётный ангар на западной окраине Ринордийска. Ангар давно не использовался и пустовал. Многие элементы конструкции успели снять и перевезти на более нужное место или просто растащить, поэтому сейчас это была длинная, продуваемая насквозь ветром металлическая арка на самом краю тянущегося в небо скального утёса. Только рассохшиеся ящики да бочки с горючим стояли кое-где у стенок.
Отлично. Здесь никто и никогда не станет искать её. Просто не придёт в голову.
Переждать тут ближайшие часы, да хоть целую ночь — сколько понадобится, а потом рвануть куда-нибудь, прочь из города, в глубинку, по сверкающей ленте ГГД! (Не зря же Софи так долго её строила).
Теперь же можно было пока просто отдохнуть здесь, никуда больше не бежать, точно зная, что сюда никто не придёт.
Зажёгся свет. Софи резко обернулась: перед ней стоял вооружённый отряд.
— Сдавайтесь, Ваше Величество, — произнёс тот, что был впереди всех, по-видимому, командир.
Она отступила назад:
— Не подходите!
— Вам всё равно некуда бежать. Так что пройдёмте с нами.
Бежать было действительно некуда: за спиной скала уходила наверх и там, сразу, как кончалась арка, обрывалась пропастью.
Софи быстро прикинула все варианты. Оставались, видимо, только слова.
— И против кого вы сейчас идёте? — заговорила она с отрядом, чуть с иронией, чуть с укоризной. — Против меня — вашего законного правителя? Которого вы сами и выбрали себе когда-то?
— Мы не выбирали себе королеву! — крикнул один из них, судя по всему, вообще штатский (он стоял несколько отдельно, и у него, похоже, не было оружия). — Нам нужен правитель, который будет с нами, а не над нами.
— Игра слов, — пренебрежительно бросила Софи. — Громкие и ничего не значащие фразы.
— Они значат, что вы должны покинуть своё место. Эта страна не может принадлежать вам, когда она принадлежит людям.
— Людям? — усмехнулась Софи. — Может, кто-нибудь из этих людей сделал хоть что-то полезное? Я спасла эту страну, когда она погибала.
— Чтобы вновь погубить. Чтобы всё довести до катастрофы, а граждан — до состояния рабов.
— Что ж, — она кивнула и быстро, жёстко заговорила, иногда только шумно втягивая воздух, которого так не хватало. — Может, и рабов. Только это не я сделала. Вы сами по себе такие. Да, вы всегда были и всегда останетесь рабами — потому что это удобно. Можно ничего не уметь, ни из чего не выбирать, быть никчёмным балластом, а кто-то другой уж позаботится, куда вас приспособить. Да, будет плохо и больно — зато просто. Ничего не решать и ни за что не нести ответственности — ведь для этого есть кто-то другой: тот, что на самом верху. И если вдруг всё не так, как хочется, всегда можно обвинить его. Это он во всём виноват, это он плохой, а мы — что вы, мы ведь жертвы, это нас притесняют, а мы тут вроде как и ни при чём. Поэтому того, кто наверху, вы не прогоните никогда: иначе вы просто не умеете. Нет, — она подняла руку, как бы предвидя возражения, — вы, конечно, можете убрать меня лично — меня, Софи Нонине. Только лучше вам от этого не станет. Мне на смену придёт кто-нибудь другой, и всё повторится и будет повторяться бесконечно. Вы никогда не выберете себе никого нормального, потому что сами ничего из себя не представляете.
— Молчать, Нонине! — не выдержал штатский. — Мы сами решим, что мы можем, а что нет.
— Ну что ж, — она возвела руки, совсем как её любимый памятник. — Тогда стреляйте. Что вы ружья-то опустили? Стреляйте, я никуда не убегаю.
Они стояли, не двигаясь, будто в ступоре.
— Что такое? — насмешливо протянула Софи. — Руки не поднимаются?
— Прекратите этот спектакль, Ваше Величество, — оборвал её командир. — Мы конвоируем вас в город. Судить вас будет народ.
— Ах, народ… — пробормотала она. — Ну, народ, наверно, имеет право. Они же позвали меня когда-то. Если так, то это, пожалуй, даже справедливо. Сейчас, одну секунду, — Софи чуть замешкалась, отвернулась от них, как бы ища что-то.
В следующий миг она выхватила револьвер и наставила его на ближайшую бочку с горючим.
— Назад или я стреляю!
Они вздрогнули, вскинули было ружья, но тут же опустили, испуганно глядя на неё.
— Но… Ваше Величество, если будет взрыв, вы тоже погибнете…
— А мне по любому туда, — Софи быстро окидывала их взглядом. — Так что по большей части уже всё равно. А вот вас завалит, определённо.
— Эй! — штатский неуверенно оглядел ряды отряда. — Ну вы чего, у неё всего лишь револьвер. Если быстро и всем сразу…
— Я успею нажать на курок, — Софи судорожно кивнула, не отводя руки от бочки. — Вы не думайте, я хорошо стреляю.
Они смотрели теперь в страхе и растерянности. Только тяжёлое дыхание Софи разбивало тишину, да ещё ветер, гремящий металлом.
— Ну что? Всё ещё вы здесь власть? — проговорила она, невольно пародируя старый оппозиционный лозунг, ещё времён эпохи Чексина. — Одно движение — и вы сдохнете.
— Ваше Величество, — произнёс командир. — Не делайте глупостей.
— Тогда положили ружья, — они недоумённо переглянулись друг с другом. — Положили, положили. Вы, гражданин, — кивнула она штатскому. — Вы тоже положите пистолет, — тот попытался было протестовать, но Софи оборвала. — Кладите, кладите, я прекрасно вижу, что он у вас есть.
Небольшая заминка — и всё оружие кучкой лежало у ног отряда.
— А теперь назад, — скомандовала Софи.
Они отступили на шаг.
— Дальше. Дальше… Ещё дальше! — вскрикнула она, потеряв терпение. Они поспешно отходили вниз по скале, к выходу из-под металлической арки. Теперь, даже если кто-то из них попробует рвануть за оружием, то просто не успеет.
Софи ещё раз с насмешкой окинула весь отряд взглядом. Губы её презрительно улыбнулись. В воцарившейся тишине она бросила:
— Какие же вы всё-таки трусы!
А потом развернулась и устремилась вверх по скале. У неё в запасе оставалось всего несколько секунд, но их было достаточно. Добежав до края скалы, Софи раскинула руки, как крылья, и полетела вниз — никем не пойманная, не побеждённая и так и не понятая.
Несколько секунд прошло, прежде чем они вышли из ступора и бросились за ней, к обрыву.
— Ваше Величество!
Пропасть молчала в ответ.
— Ваше Величество!
Они столпились на самом краю и смотрели вниз, хотя с такой высоты было ничего не разобрать.
Один из них присел на корточки, заглянул в бездну. Тихо произнёс:
— Она… всё?
— Похоже на то, — растерянно пробормотал другой, стоявший рядом.
— А если нет? — все переглянулись. — Помните, как тогда…
И зябко поёжились, будто от холода.
Тот, кто был за командира, подошёл к обрыву, долго что-то оглядывал внизу и, наконец, покачал головой:
— На этот раз, кажется, действительно всё.
Но они не расходились, а продолжали стоять и смотреть вниз. Никто так и не смог поверить до конца.
79
Лаванда сидела на краю лежанки и вплетала в свой браслет чёрное воронье перо.
Крики за окном смолкли. Они смолкли почти сразу, как догорела в печи дощечка — отправились, видимо, куда-то ещё. Только это перо внеслось с порывом ветра сквозь разбитое стекло и спланировало тихо на пол — и будто бы ничего не было.
Огонь вспыхивал и метался, и яркие пятна, которые он отбрасывал на стены, казались чернее теней. Ночь перевалила за середину, но рассвета ещё не намечалось.
Стукнула дверь, и вошёл Феликс.
— Представляешь! — он явно был в куда более радостном настроении, чем когда уходил. — Нонине…
— Её больше нет, — спокойно сказала Лаванда.