– Но… как так? Это же не экран. Все по-настоящему, – Слава выглядел совсем растерянным.
– Наше совместное творчество с Мастерами. Мы открыли переход в отражение в воде, а те сделали ее твердой, как стекло. Они вообще большие умельцы по части неожиданных трансформаций вещества. Жидкий воздух, теплый не тающий лед или, наоборот, живые меняющиеся бриллианты – их конек.
– То есть выйти к морю, просто открыв окно, нельзя?
– Тебе нет. Нам – можно. Мы же умеем нырять в отражения в воде, а тут переход уже готов. Мне достаточно минимального усилия, чтобы туда переместиться, – ответил хозяин дома.
– То есть дождь не обязателен?! Достаточно любой воды? – удивилась Беска.
– Конечно, сестра! Тебя что, никто не учил? Ах… да… Вероятно, ты самородок и открыла свой дар самостоятельно. Мы умеем нырять в любое отражение в воде. Ты можешь воспользоваться хоть чашкой с чаем, хоть морем.
Какая же она была дура! Беска корила себя, что действительно ни разу не попыталась использовать для перехода не то, что жидкость в чашке, но даже в капли из душа не пробовала скользнуть. Как в первый раз переместилась при помощи дождя и тумана, так и продолжала ждать непогоды, не проведя ни одного эксперимента.
– Теперь ты понимаешь, как странно звучала твоя просьба о переправе через реку.
– Погодите… но ведь если это наследственное, то кто-то из родителей тоже умел перемещаться с помощью воды. Почему же они не научили дочь? – нахмурившись, спросил Слава.
– Откуда ты знаешь, что не научили? Она же ничего не помнит из детства, – улыбнулся хозяин дома.
– Мы были знакомы, когда нам было по одиннадцать лет. Она могла приходить ко мне только когда висел туман. Сама так говорила. Значит, не знала о возможности использовать любую жидкость.
– Вот как? – мужчина искренне удивился. – Редкой силы дар. Я знал только одного с такой силой, но его дочерью ты по возрасту быть не можешь. Поясню: обычно наша способность проявляется только с взрослением. Лет в шестнадцать-семнадцать, не ранее. До этого способность нырять в отражения очень нестабильна и, если чадо попробует экспериментировать самостоятельно, то может переместиться в другой мир и не суметь вернуться обратно. Так что нет ничего странного, что твою подругу не учили. Удивительно как раз то, что она смогла перемещаться через туман так рано. Для этого нужно было особое эмоциональное состояние или какая-то зыбкая связь между мирами, которая возникла сама по себе, а она ею воспользовалась. Не удивлюсь, что когда связь разорвалась, она больше не смогла прийти к тебе, даже если на то место опять опускался туман или шел дождь.
Слава грустно кивнул, но тут же обрадованно спросил:
– То есть мы можем сейчас сразу прыгнуть к Оракулу?
– Теоретически да, если знаете, как он выглядит.
– Облом, – вздохнул он. – А кто-то из вас может открыть дорогу к Оракулу?
Хозяин дома вопросительно оглянулся на остальных сородичей в комнате. Все отрицательно помотали головами или пожали плечами.
– Видишь ли, он у нас популярностью не пользуется. Как-то без него обходились. На тот вопрос, что нас больше всего волнует, ответа не существует. Тем более у Оракула.
– А что это за вопрос? – полюбопытствовала Беска.
Каз вздохнула и тихо обреченно пробормотала, прежде чем ответил хозяин дома:
– Кажется, я его знаю.
Беска кивнула. Детей она в поселке не видела.
Хозяин дома грустно улыбнулся:
– Да, у нас проблема похожа, но все же немного другая. Ты видишь, как нас мало? В этой комнате большая половина нашей деревни. Молодых вообще нет. Не потому, что не рождаются… мы просто слишком рассеялись по мирам. Когда-то все жили дружным народом в долине, но увы… все меняется. От нас и прежде уходили самые отважные и бесшабашные. Говорят, что из потомков нашего народа где-то в далеких мирах целое королевство сколотили – там вся аристократия с такими же способностями. А как исчез черничный замок и на долину опустилась грусть и уныние, так прочь потянулись и все остальные. В отличие от других, нас же не удержишь в пределах этого мира. Большинство рано или поздно отправляется путешествовать по иным вселенным и больше никогда не возвращается. Все, кто хотел иметь детей и бороться за свое светлое будущее покинули долину. Мы почти не отличаемся от обычных людей, так что наш народ давно уже смешал кровь с человечеством в других мирах и постепенно растворяется в нем. Если бы вернулся черничный замок, то, возможно, слухи об этом разошлись бы по мирам и часть заблудших детей вернулась, хотя бы на осенний бал. Там, глядишь, и остался бы кто на родине. А без этого все бесполезно.
– Везде одна и та же картина, – вздохнул Слава. – Тлен, уныние, разрушение. Неужели все из-за замка? Вы же сами создаете свое счастье. Зачем вам внешняя причина для этого?
– Все дело в вере, мальчик, – вздохнула жена хозяина дома. – Чтобы совершить чудо, нужна вера. А ее нас лишили. У тех, кто постарше, на глазах рухнул мир, а тем, кто взрослел уже после, не на что опереться. Нет ориентира, к которому хотелось бы стремиться. Проще найти его в другом мире, где народ в массе своей верит в счастье.
Беска уже второй раз почувствовала, что внутри груди разлился родник тяжелой горечи. Впервые она ощутила его после истории Каз, но все-таки это была хоть и грустная история, но относящаяся к чужому народу. Сейчас же все было намного острее. Может потому, что речь шла о родственниках? Может быть, и ее старшая сестра уехала вот так же, как молодежь деревни? Собрала вещи и нырнула в другой мир в поисках лучшей жизни. Отсюда и горькое ощущение предательства.
Когда кожей ощущаешь чужое горе без способности хоть как-то ему помочь, это всегда ложится на сердце тяжелой горькой свинцовой гирей. Тут действительно потеряешь веру во все светлое и вообще в будущее.
Хорошо, что его у нее нет. Будущего. Нет нужды искать ориентиры и верить во что-то хорошее. Ничего у нее не будет. Она – карающий кинжал, что уже летит в чужое сердце. Все ее предназначение – хорошо и крепко вонзиться, а дальше только пустота небытия.
Беска помотала головой, отгоняя наваждение грусти, в которую ее вгоняла чужая беда.
– Простите. Спасибо за рассказ и помощь, но у нас действительно мало времени. Нам нужно идти.
– Конечно, – невесело кивнул мужчина, – но знай, если захочешь вернуться, тут тебя всегда ждут и всегда будут рады. И тебе, и твоим спутникам. И если потребуется помощь, ты знаешь, как нас найти. Побывав в деревне, ты теперь сможешь мгновенно нырнуть к нам из любого мира.
– Спасибо… я постараюсь привыкнуть к этой мысли, – задумчиво ответила Беска.
Глава 19. Маки
Река давно осталась позади, и их компания уже полдня шагала по красной дороге к Оракулу. По прикидкам Каз, оставалось не более суток пути.
Вой жуткого зверя раздавался еще пару раз, придавая им прыти, однако звучал все дальше и дальше. Возможно, для этой твари река представляла непреодолимую преграду, и друзья постепенно успокоились и перестали обращать на него внимание.
Беска топала молча, вслушиваясь в сложные ощущения на душе и вспоминая деревню ее родственников. Она никак не могла разобраться в своих чувствах. А еще ее терзала мысль про старшую сестру, с которой они наверняка были очень близки.
– А что ты еще не сказал? – неожиданно спросила она Славу.
– В смысле? – удивился он.
– Про мое детство. Ну или сказал, а я тогда сгоряча не услышала, – смилостивилась она, взяв часть вины на себя.
– Откуда я знаю, что ты не услышала? – усмехнулся он. – Могу повторить все факты, которые знаю. Их и так кот наплакал.
– Валяй.
– Про богатую семью и сестру ты знаешь. Еще у тебя в доме была запертая комната, которую никто никогда не открывал, и в которую ты мечтала попасть и для этого разрыв-траву искала.
– Интересно, вошла ли я в нее.
– Надеюсь, ни к чему плохому это не привело.
– На что ты намекаешь? – она почувствовала, что выходит из себя. – Считаешь, что я повинна в гибели родителей?!
– Нет, что ты! Не мог же там годами прятаться убийца! Просто, когда двери от детей запирают, это всегда имеет какой-то смысл.
Беска глубоко вздохнула и шумно выдохнула, попытавшись успокоиться.
– Хорошо. Что еще ты помнишь?
– В общем, все. Ах, да… еще есть колечко. То, которое ты мне подарила, так как опасалась, что мы больше не встретимся. Теперь я понимаю, почему. У тебя таких много было в волосах. Может, оно тоже имеет значение?
– Покажи мне его наконец, – Беска нетерпеливо протянула руку.
Слава снял с шеи цепочку и не без колебаний отдал кольцо.
Сначала ей показалось, что это просто невзрачная серая полоска металла, но, взглянув повнимательнее, она увидела узор на внутренней стороне. На первый взгляд вроде бы просто растительный орнамент, но чем больше она вглядывалась, тем больше странных деталей подмечала: в узор из листьев и ветвей были вплетены и крыло ворона, и гибкое тело змеи, и щит, правда, без герба на нем, а еще глаз и множество странных запутанных узелков.
– Интересно, что это означает? – пробормотала она вслух.
Каз подошла поближе:
– Можно тоже взглянуть?
Беска протянула ей кольцо на ладони. Каз не стала его касаться, а только посмотрела вблизи.
– Это р-р-родовой знак. Подобные укр-р-рашения девушки у нас носят до замужества. У тех, кто побогаче, это обер-р-рег от злых сил, как тут. У обычных девушек пр-р-росто колечки. Но в любом случае это р-р-риту-альный подар-р-рок. Когда такую вещь дают юноше, то это значит, что он может потом посвататься. Не факт, что девица согласится – она таких колечек может много р-р-раздать, но, не имея такого знака внимания, пр-р-росить отдать дочь замуж у ее р-р-родителей не выйдет. Но конкретно эта вещь ценный артефакт, и, отдавая его, девушка лишается части защиты от зла, вроде как надеясь на выбр-р-ранного юношу. Так что это очень ценный подар-р-рок для обоих.
Беска заметила, что Слава покраснел, но предпочла не обращать на это внимания. Она услышала главные слова.