– Вот! Вот зачем она здесь появилась! Чтобы сказать эту фразу. Понимаешь?!
– Не совсем… И что?
– А то, что это и был ее первый шар. Ее первый удар! Она очень надеялась на то, что после ее отъезда ты непременно проверишь, по какому номеру она звонила. То есть чтобы проверить телефон ее подруги – кто эта такая? Чтобы Марк потом пробил этот номер, эту ее подругу.
– Да, это логично.
– И тут выясняется, что она звонила Марку! Что с тобой должно было произойти после того, как ты это обнаружила?
– Удивиться я должна была, по меньшей мере.
– Вот именно! И ты удивилась настолько, что напряглась и подумала – все это очень странно… Да к тому же еще и разговор длился целых пять минут! Спрашивается, о чем эта сумасшедшая могла разговаривать так долго с Марком? В голову тебе полезли самые разные предположения. А тут еще и зависший в воздухе вопрос о том, что бы ты сделала, если бы тебя бросил муж! Один шар ударился о другой, произошла цепь заранее спланированных столкновений… Заметь, все было очень тонко рассчитано!
– Мира, ты серьезно думаешь, что это был… план?
– Далее! – Мира разрумянилась от волнения и принялась вышагивать по комнате, сплетая и расплетая кисти рук. – Именно эта фраза привела в движение весь механизм, и ты отправилась искать доказательства – не измены, нет! – как раз верности своего мужа. «У собачки заболи, у кошечки заболи, но у Риточки-то все слава богу…» И словно бы для того, чтобы лишний раз в этом убедиться, ты начинаешь копаться в вещах Марка, ворошить бумаги в письменном столе, рыться (о ужас!) в его карманах! Ты сама призналась, что никогда прежде этим не грешила. И что же – ты находишь то, чего там не должно было быть. Презервативы! Какая вещь более наглядно может доказывать существование у Марка другой женщины? Или – женщин? Разве что обнаруженные в кармане брюк кружевные трусики?
– Мира, прекрати! Мне больно!
– Чушь! Это спектакль, неужели ты еще не поняла? Даже если предположить худшее – что Марк изменяет тебе и при этом пользуется презервативами, – разве позволил бы себе он, профессиональный сыщик, следователь, помешанный на уликах и добывании важных деталей, так глупо попасться? Думаешь, он сам бы рассыпал повсюду эти цветные пакетики? Вроде леденцов… Дудки! Однако в тот момент, когда ты их обнаружила, ты подумала об одном – это измена! Марк – негодяй!
– Фотография… Я нашла фотографию, вернее, их было две. И на обеих – Марк с этой Наташей. Правда, она там значительно моложе, почти девочка. И он – тоже…
– Покажи!
Рита с готовностью выложила на стол два снимка.
Мира принялась внимательно их рассматривать.
– А она ничего, смазливая… И стерва, конечно.
– Мира, это эмоции.
– А то, что последовало после того, как ты обнаружила все это – все то, что тебе умело подбросили, – это разве не эмоции? Ты звонишь мне и говоришь, что тебе плохо, просишь меня приехать… И я понимаю тебя. Тебе показалось, что жизнь твоя закончилась. Тебе не хватало воздуха. Тебе не хватало того здравого смысла, который теперь исходит от меня.
– Но зачем ей все это понадобилось?
– Для того, чтобы ты позвонила Марку и сгоряча сказала ему, что между вами все кончено. Что ты бросаешь его. Что не вернешься в городскую квартиру и что, скорее всего, вообще уедешь из страны, подальше от него, например, куда-нибудь в Испанию или в Италию! А?..
Рита смотрела на Миру широко раскрытыми глазами. Она просто онемела от удивления.
– Мира… Откуда… откуда ты знаешь, что я сказала ему именно это? Он что, звонил тебе?!
– Кто, Марк? Ты что, с ума сошла?! Никто мне, кроме тебя, не звонил.
– Но как ты узнала о моем звонке и тем более о том, что я сказала ему об Испании и Италии?!
– Неужели я попала в точку? – Мира расхохоталась. – Вот видишь, как все легко было просчитать! Жаль только, что ты не справилась со своими эмоциями и позвонила Марку. И теперь представь, что он испытал, когда услышал от тебя такое! Представь себе, что он сейчас ведет очень важное дело. Ну, просто очень важное! Убийство, к примеру. Или даже – двойное убийство. У него вообще ведь очень много дел, связанных с различными расследованиями. Начальство напирает, он нервничает, время идет… Он скучает по семье, хочет к вам, в Пристанное, но у него – совершеннейший цейтнот. Он голодный, питается всухомятку, у него болит желудок, обостряется гастрит…
– Мира, ты экстрасенс, что ли? – Рита почувствовала, что и ей хочется улыбнуться. Слишком уж гротескно выглядел бурный рассказ подруги.
– И тут, в самую ответственную минуту, звонишь ты и говоришь ему, что уходишь от него. Вот так – как снег на голову! И бросаешь трубку. Вот скажи мне: он тебе после этого перезванивал?
– Нет…
– Так я и думала! И не перезвонит. Потому что ты его обидела. Он каждую минуту думает о тебе, он любит тебя, а ты вдруг говоришь ему такое… Что он должен был почувствовать? Но, главное, может ли он сейчас заниматься своими убийствами? Может ли он думать о чем-то еще, кроме того, что его личная жизнь рушится?..
– Но я-то звонила, уверенная в его измене, а потому меньше всего думала о том, какое впечатление произведет на него мой звонок! Больше того, мне хотелось, чтобы он понял, что я все знаю, что мне больно и что я даже объяснять ничего не собираюсь…
– А теперь слушай, что я думаю по этому поводу. Эта девица имеет косвенное, а может, и самое прямое отношение к расследуемым им в данное время убийствам, и ее цель – отвлечь его внимание! Сейчас, возможно, она уже сидит у него в кабинете. Она могла позвонить ему и сказать: она знает, что ты, к примеру, изменяешь ему. Она могла напроситься – встретиться с ним в таком месте… Словом, она могла пригласить его к себе домой, а там разыграть сцену, будто бы ее изнасиловали. Чувствуется, что дама она талантливая, раз таким оригинальным способом познакомилась с тобой! Больше того: в кабинете Марка тот следователь, который будет вести дело об изнасиловании, может вскоре найти и другие улики, свидетельствующие о том, что у Марка с этой мерзавкой был бурный роман.
– Мира, да тебе бы романы писать!
– Я подумаю над твоим предложением, – серьезным тоном откликнулась Мира. – Ну, как тебе мой сценарий?
– Значит, все это может быть подставой? Но даже если предположить, что Марка отстранят от следствия, само следствие-то не прекратится, его просто передадут другому человеку, вот и все. И в чем тогда смысл?
– Вероятно, Марк знает что-то важное, чего не будет знать тот, другой следователь… Или же Марка вообще будут шантажировать… Господи, Рита, скажи спасибо, что не похитили Фабиолу!!!
Неожиданно раздались громкие шаги, дверь с треском распахнулась, и в мастерскую влетел Марк.
– ?!
14
14 декабря 20.. г.
Локотков
После полуночи Локотков заехал к дежурившему в лаборатории эксперту, Борису Анджану. Тот пил кофе и просматривал иллюстрированный журнал.
– Хоть на живых баб посмотрю, – пробурчал Борис, вздыхая и поднимаясь со стула. – А то большей частью мне попадаются мертвые. Проходи, Лева. Я понимаю, у меня дежурство, а тебе-то отчего не спится?
– Во-первых, работы по горло. Все-таки – двойное убийство. Вернее, два убийства. Во-вторых, надо помочь другу.
– Понимаю. Ну, что ж, располагайся. Кофейку?
– Не откажусь.
– Может, ты голодный? Мне жена печеночный пашет с собой дала.
– И от паштета тоже не откажусь.
– Что случилось? И кто твой друг?
– Борис, от Марка ушла жена, – произнес Левка осторожно, словно и сам не веря в то, что сказал.
– Информация проверенная? – У Бориса брови взлетели вверх от удивления.
– Он сам мне сказал. Тут такое дело… Я расскажу с самого начала. Утром ему принесли письмо, а в нем – фотография девушки, с которой у него, по всей вероятности, когда-то давно был роман. Марк ужасно занервничал, увидев этот снимок. Но мне он, к сожалению, ничего не рассказал, не объяснил. Как будто он не доверяет мне.
– А что в письме-то было?
– Фотография. Девушка, красивая, в черном гимнастическом или балетном трико. И надпись на обороте: «Марку от Татьяны». Все. Понимаешь, словно напоминание… Но главное – это реакция Марка на снимок. Он словно привидение увидел! Так побледнел, словно здорово испугался. Да и как тут не испугаться, когда от прошлых наших баб – одни неприятности? Вот и я подумал тогда: как бы подобный снимок не попался на глаза Рите. Уж больно она ревнивая!
– Письма просто так не присылают, согласись. – Борис положил аккуратно нарезанный хлеб на тарелку, поставил рядом пластиковый контейнер с паштетом, протянул Локоткову нож. – Мажь. Это очень вкусно. И что же было дальше?
– Ничего… Вернее, он задумался, а потом позвонил своему другу, Михаилу Семенову. Представляешь, звонит он, а сам в таком мрачном расположении духа… Трубку берет жена Михаила, Маша. И вот тут-то начинается самое интересное! Оказывается, что Михаила убили. Чуть ли не вчера! Марк снова мне ничего не рассказывает, еще больше нервничает… Я пытаюсь расспросить его, не случаен ли этот звонок, ведь он вспомнил про этого Семенова в связи с полученной фотографией! Но Марка было просто не узнать. Он разозлился, нагрубил мне и убежал. Я по своим каналам выяснил, что Михаила Семенова убили, сделав ему инъекцию яда. Принесли букет цветов и, вручая его Михаилу, вероятно, незаметно сделали ему укол. Дело ведет Ванька Ильин. У Семенова осталась вдова. Вот к ней-то Марк и помчался сломя голову. Я подумал, что, вероятно, в жизни у Марка было что-то такое, что он пытается ото всех скрыть, особенно – от Риты. Потому он и злился на меня, когда я пытался что-то озвучить, понимаешь? Ну и ладно, думаю. Не хочешь говорить – не надо. Он ушел, а я погрузился по уши в свою работу. Ты же знаешь, отравлены двое – муж и жена Гарашины. Кстати говоря, тебе уже есть что сказать?
– Есть-есть…
– Ладно, об этом чуть позже. Я же пришел рассказать тебе главное…