Эвелин шла за ними, улыбаясь и качая головой. Ее красота озарила комнату как огонь, словно ее волосы пылали. Кто-то разбудил всех, чтобы привести в гостиную, где ждали Фрэнк и Букер.
Он покачал головой и сделал еще глоток пива. Потребуется больше шести бутылок, которые он принес в гостиную.
Том Палец тут же замер у алкоголя.
— Ты это пьешь?
Букер приподнял бровь.
— И не подумал бы. Спасибо, чудак.
Он побил бы коротышку, если бы не знал, как хорошо Том бился. Мужчина даже кусался, и Букер уже ощущал на себе те зубы. Он не хотел снова ощутить их.
Эвелин устроилась на подлокотнике кресла Фрэнка и улыбнулась ему.
— О чем говорим?
И так все было. Артисты цирка устроились на диванах, на полу, на краю камина. Они наполнили комнату, как семья, прогнали тени весельем и любовью.
Он не знал, как они это делали. После стольких лет его все еще потрясало, как они могли превратить мрак во что-то красивое и чудесное.
Букер вырос не в таком месте. Его отец кричал гулким голосом, который мог заглушить небеса. Его мать визжала часто и громко. Но его братья были тихими призраками, бродили по дому с потерянными лицами.
Порой он просыпался от кошмаров. Порой ощущал ладони на шее, сжимающие его, пока боль из татуировки пистолета не сотрясала его тело.
Когда он просыпался, змея сжимала его горло, не давая освободиться от цепей.
Гром еще раз ударил по дому. Букер посмотрел наружу, ждал удара молнии. Он любил бури. Было что-то сильное в них. Что-то, что ощущалось, словно мир был разгневан, как он.
После трех ударов сердца сверкнула молния. Она идеально озарила задний двор. Серебряный свет тянулся по траве, делал резкими края листьев, задел мокрое платье женщины, стоящей между деревьев.
Она смотрела на него испуганными глазами, а потом пропала во тьме.
Букер склонил голову. Он кого-то увидел? Невозможно. Задний двор выходил на худшую часть болот, слева было кладбище, а справа — их сцена. Никто не пришел бы с болота. И они не могли обойти дом. Врата мешали незнакомцам войти.
Он не хотел показывать остальным, что кто-то мог быть снаружи. Они тут же испугаются, что кто-то пришел поглазеть на фриков. Люди делали так достаточно раз в их жизни, чтобы они опасались появления людей у их дома.
Молния ударила одновременно с раскатом грома, сотрясшим дом. В этот раз никто не стоял меж деревьев.
Букер расслабился на миг. Ему показалось. Никто не выглядел как персонаж жутких историй, которые любила Клара.
А если там все-таки кто-то был?
Он медленно встал и потянулся. Не нужно было вызывать у других вопросы, что он делал.
— Букер? — хрипло спросила Эвелин.
— Выйду покурить.
— В такую погоду?
— Не боюсь дождя.
Он просто хотел убедиться, что никакой незнакомец не хотел испортить ночь. Да, было поздно. И они должны были спать перед завтрашним представлением.
Время с семьей было важнее сна. Они редко могли так собраться. Он не дал бы никому испортить это.
Букер уже пошел к прихожей, когда в двойные двери постучали. Дверной молоток всегда его пугал. Он бил, словно кости ударялись об землю, словно гремели ребра армии скелетов, идущих к дому.
Он вздрогнул, хоть было стыдно признавать это.
Эвелин нахмурилась, посмотрела в сторону стука.
— Кто может прийти в такое позднее время?
— Я посмотрю, — Фрэнк похлопал ее по бедру и встал.
— Я это сделаю, — прорычал Букер.
— Нет, Букер, это мой дом. Я отвечу на стук.
Почему-то все в нем хотело защитить людей в доме от человека за дверью. Словно призрак собирался пройти в дом и испортить все, что они построили.
Его мышцы напряглись, и он смотрел на дверь, пока Фрэнк шел туда. Букер затаил дыхание, Фрэнк повернул ручку двери. Но его сердце перестало биться, когда стало видно женщину на крыльце.
Она была в воде, грязи и крови, тяжело дышала. Ее белые волосы прилипли к телу, желтое платье было ужасно испорчено.
Желтые глаза посмотрели на Фрэнка, она дрожала.
— Простите, что навязываюсь, — прошептала она. — Но мне нужна ваша помощь.
Весь дом затих от шока. Это маленькое создание как-то смогло лишить звука весь цирк фриков, которые еще так не молчали.
Букер сжал кулаки, ощущая странное желание схватить ее и спрятать. Уложить на свою кровать и стоять у двери, чтобы никто не мешал ей отдыхать. Исцеляться.
И ей нужно было исцеление. На ее щеке был глубокий порез, другой длинный порез был на шее, и ее руки были в каплях крови. Она дрожала, значит, долго шла по холоду. Она нуждалась в его помощи.
Змея сжала его шею сильнее. Хуже, скрытая татуировка на его груди, которой он боялся больше всего, стала двигаться.
Она скользила по его груди, медленно пробуждаясь, когда он хотел этого меньше всего. Она не могла пробудиться. Не сейчас.
Он отпрянул в тень, от настоящего страха болела грудь. Эта женщина, кем бы она ни была, была опаснее всех Пинкертонов для него.
Клара пошевелилась первой. Бородатая леди почти побежала к ребенку, который нуждался в ней.
— Бедняжка! Дрожишь на нашем крыльце посреди ночи! Нельзя выходить в бурю!
Странная девушка не испугалась бороды Клары. Она просто позволила увести ее в дом под рукой бородатой дамы.
— Я вышла не в бурю.
— Ты знаешь, что буря налетает внезапно. Идем в гостиную, милая. Там огонь и одеяло для тебя.
Букер держался подальше от циркачей, которые пошли помочь новенькой. Они тут же окружили ее, как свою. Он не видел, чтобы они так делали. Может, потому что она была маленькой, как статуэтка из стекла, которую они не хотели разбить.
Он не доверял этому. Никто не был таким хрупким, никто не был тем, что ставили на камин и любовались. Люди были глубже. У них были свои проблемы, свои изъяны. И она была запутанной, как и все они. Он был уверен в этом.
Клара опустила ее на ковер у камина, укутала ее плечи одеялом.
— Хочешь чаю, милая?
Девушка кивнула.
Он не знал, была ли она немой. Она только кивала и смотрела на них огромными глазами.
Скрестив руки на груди, Букер смотрел на происходящее. Он ждал, чтобы понять, что она сделает, что скажет.
Том Палец побежал на кухню за ее чаем, прибежал так же быстро с чашкой. Он дрожал, отдавая ей чашку? Может, немного, но она не посчитала его странным. Может, ее глаза расширились, но она смотрела мимо него, словно слушала, как кто-то еще говорит.
Она склонила голову? Словно задавала кому-то вопрос?
Фрэнк опустился в кресло и склонился вперед.
— У тебя точно была тяжелая ночь.
Девушка кивнула.
— Как тебя зовут?
Она сжала в дрожащих пальцах чашку.
— Ирен.
— Рад знакомству, Ирен. Расскажешь, почему ты пришла через болото?
Ирен опустила взгляд на чашку, задрожала сильнее. Часть горячего чая пролилась на ее пальцы. Она не отреагировала.
— Фрэнк, — прошептала Клара, — девочка напугана. Может, нужно дать ей время.
У Ирен были другие идеи. Она покачала головой и посмотрела в глаза Фрэнка.
— Кто вы?
— Мы — артисты «Cirque de la Lune».
— Это цирк? — она впервые обратила внимание на созданий вокруг нее. Она посмотрела на бородатую леди, на великана за ней. Она увидела, как глаза Даниэля двигались как у рыбы. Даже Том Палец, вручивший ей чай, отпрянул, когда она на него посмотрела. — О, ясно.
Букер впервые увидел, как Фрэнк лишился дара речи. Он кашлянул, посмотрел на Эвелин и пожал плечами.
— Так ты о нас слышала?
— Нет.
— Ах, — он кашлянул. — Что ж. Добро пожаловать в дом.
Она открыла глаза шире, словно испуганная тем, что сказал кто-то еще. Это было странно. Никто не сказал ничего удивительного.
Букер не был уверен, кем была эта девушка, но она не была нормальной. Это точно.
— Я могу остаться тут? — спросила она. — Знаю, я прошу многого. Моя семья будет меня искать, и дом — не то место, где я хочу быть.
Рот Фрэнка открылся, а потом он закрыл его и сглотнул.
— Боюсь, мы не предоставляем убежище. Если можешь выступать, то мы обсудим это позже. Но я могу предложить тебе теплое место для ночлега. А потом сможешь отправиться в путь.
Ее расстроенное выражение лица было сильным. Букер впился ногтями в ладони.
Там была история. Он видел такое выражение на лице женщин лишь пару раз, и причины были плохими. Ее ранили. И это разбивало его сердце.
Букер вышел из тени на свет комнаты. Все замолчали в тот миг. Они не ожидали, что он вмешается. Он обычно держался в стороне от людей.
Никто не мог его винить. С татуировками на теле и цепями на лице он выглядел как создание из кошмаров.
Девушка взглянула на него, ее глаза расширились от страха.
Хорошо. Она должна бояться его. Только у него был ключ к ее судьбе.
— Я ручаюсь за нее, — сказал он.
Эти слова были священными среди циркачей. Он не только брал за нее ответственность, но и должен был сделать ее частью своего выступления.
Даже Фрэнк нахмурился.
— Букер…
— Я сказал, что ручаюсь за нее.
Дрожь пробежала по телу Ирен. Хорошо. Если она не боялась раньше, она будет бояться теперь, когда он доберется до нее.
ГЛАВА ПЯТАЯ
Ирен прошла в комнату за бородатой женщиной. Она не понимала, что это была женщина, пока та не заговорила. И даже тогда это было не так и важно. Люди бывали со странными аномалиями. Это было лучше, чем мертвые.
Дух следовал за этой женщиной. Высокий и такой красивый, что глаза Ирен почти болели. Он смотрел на бородатую женщину с огромной любовью.
— Тут будет твоя комната, — сказала бородатая женщина добрым голосом. — На время. Я знаю, это не так много.
Ирен так сосредоточилась на духе за женщиной, что не заметила комнату, но посмотрела от слов женщины.
Место было тесным, тут явно жили слуги, когда тут была плантация. В углу стояла маленькая кровать с простой белой простыней. Рядом с кроватью был шкаф, видавший лучшие дни, трещина тянулась на одной из полок. И окошко слева было прикрыто крохотной шторой.