– Красиво, – похвалила Лорена. – И образно.
Роуэн перевернул рисунок, снова начиная короткими штрихами рисовать:
– Ощущение, что такая оранжерея внутри меня.
И в неё бьются призраки, не способные выбраться – или их там заперли. Айден мог понять: принцы всегда на виду, сами со стеклянными стенками, внутри которых они пытаются выращивать цветы, но появляются только призраки, которых ни за что не стоит выпускать.
Даже при разговоре все остальные вели себя уверенно и свободно, но Роуэн говорил мало, подбирал слова, и Айден поймал себя на мысли, что делает то же самое. Когда они вдвоём в их комнатах с Николасом, проще, он-то в курсе тайн и целей. Но с другими людьми Айден выбирал выражения.
Кроме того, принц должен быть вежливым. Хранить свои чувства внутри и не показывать.
Роуэн выглядел уставшим и отстранённым. Айден решил, что надо будет в ближайшее время всё-таки дойти до брата и хотя бы попробовать поговорить с ним. Пусть всё лето Роуэн прекрасно его избегал.
– Это правда очень красиво, – заметил Кристиан. – У Раттер-Кристи есть строки с похожим настроением. Они издавались с гравюрой Каннингема. Там был лес, полный призраков, а стихи говорили о герое, который выходит в ночь с фонарём, чтобы отыскать самого себя.
Звучало вполне в духе поэта, которого обсуждали вечером. Айден не мог понять, его завораживают эти истории или пугают. Когда они не напоминали о собственных проблемах, это было даже волнующе.
Николас потирал руки друг о друга. Он кинул быстрый взгляд на Айдена и сказал:
– Слышал, что и Раттер-Кристи, и Каннингем были связаны с Обществом привратников во время учёбы.
Кристиан пожал плечами, Роуэн даже голову не поднял от наброска. Лидия молчала, а вот Лорена подала голос:
– Да, мне отец рассказывал.
– А он откуда знает? – удивился Айден.
– Он старый друг директора Марсдена. Когда я подросла и он выбирал, в которую Академию мне поступать, то сразу подумал об Обсидиановой. Марсден и рассказал сплетни, Раттер-Кристи с Каннингемом как раз оканчивали в то время.
Интересовало Айдена другое:
– И что твой отец рассказывал об Обществе?
– Ничего особенного. Утверждал, что это очередной тайный кружок. Тоже собираются вот так в Запертых комнатах. Пьют и рассуждают о запретной магии и ритуалах. Во времена отца они мечтали открыть двери в другие миры. Во времена Раттер-Кристи вроде бы призывали каких-то сущностей с других планов бытия.
– Я слышала, – ввернула Лидия, – что эти сущности и свели Каннингема с ума.
– Или призраки, – сказала Лорена.
Айден вздрогнул. Подался вперёд, чтобы видеть Лорену, сидевшую на той же софе, что и он:
– Какие призраки?
– Отец говорил, Общество привратников в разное время увлекается разными вещами, но с призраками они часто связаны.
– Я слышал об этом, – неожиданно сказал Кристиан.
Теперь все уставились на него, так что он смутился. Даже Роуэн перестал рисовать и посмотрел на друга.
– Слухи, – окончательно стушевался Кристиан. – О том, что сейчас Общество привратников проводит дикие запретные ритуалы, чтобы призывать магических тварей и призраков.
– Или то, что похоже на призраков, – вставил Роуэн. – Так всегда бывает с тайными ритуалами.
Оглядевшись, Айден почти ожидал увидеть мужчину в старинном сюртуке, но его не было. Может, призраки всё-таки существуют и этот конкретный хочет что-то сказать Айдену? Если Конрад или кто-то с его курса связан с Обществом привратников, которым так интересовался брат, они могли влезть во что угодно. Даже вызвать призраков, с которыми не справились.
Или проникнуть в те дебри магии, за которые их вздёрнут на виселице, как отца Кристиана. Такие тайны никто не должен знать, и можно пойти на убийство, наслушавшись историй о безумии под шум дождя.
Даже на убийство принца. Если он видел ту магию, которую ему не положено видеть.
Переглянувшись с Николасом, Айден заметил, что тот приподнял бровь и наверняка подумал о чём-то похожем. В Академии полно благородных ублюдков, которые убьют и за меньшее.
– Подождите, – встрепенулся Николас. Остановившись, он опять чихнул. – Да что такое… так вот, подождите. Хотите сказать, это про них ходили слухи о выкопанных трупах? Об Обществе привратников?
– Я так слышал, – коротко сказал Кристиан.
– Что ещё за выкопанные трупы?
Кристиан посмотрел на Айдена и неопределённо повёл плечами:
– Да говорили, что раскопали могилу в дальней части кладбища. Кости используют только в запретной магии, да такой, что призрак скорее сам пришёл, а призвать пытались кого посильнее. Или сделать что-то совсем мерзкое. Могила там и правда выглядела странно, кое-кто из лицея утверждал, что утром видел её разрытой. Но Академия отрицала.
Ещё бы они признали, что кто-то на их территории идёт против Безликого и разворовывает могилы для запретной магии. Страшный скандал! И точно парочка исключений. Но раз всё отрицалось, то и виновных вряд ли искали усиленно.
Кто знает, что мог видеть Конрад.
Закашлявшись, Николас всё-таки опустился на диван рядом с Роуэном. Потёр глаза. Привстав, Лидия коснулась его лба, заставив Николаса от неожиданности шарахнуться.
– Жара нет, жить будешь.
– Не трогай меня, пожалуйста, – сухо сказал Николас.
Его фраза звучала очень глухо, но в следующий момент тон изменился:
– Если я помру от простуды, это будет очень нелепая смерть!
– Мы напишем это на твоём могильном камне, – отозвалась Лорена.
– Нет, вот если бы я бегал голышом, а потом слёг с какой-нибудь романтичной лёгочной болезнью, и рядом с моей постелью сидели прекрасные девы…
Закашлявшись коротко и лающе, Николас так и не закончил фразу, но мысль прослеживалась чётко. Девушки уже начали обсуждать истории о других разграбленных могилах с Кристианом, Роуэн тихонько рисовал.
Что-то не так.
Что-то совсем не так.
Айден напрягся, наблюдая за Николасом. Глаза у него покраснели, пальцы он тёр, как от зуда, но главное, кашель так и не утихал, хотя он старался его давить. Хлюпал носом, как при простуде, и Айден подумал уже, что зря паникует, а его «дурное предчувствие» скорее навеяно зловещими рассказами вечера.
Николас начал задыхаться.
Он дёрнул ворот рубашки, расстёгивая его, но дыхание всё равно шло сипло, с трудом. Айден подскочил к нему, хотя совершенно не представлял, что делать.
– Николас! Эй-эй?
Николас что-то пробормотал, опустив голову, но разобрать было невозможно из-за затруднённого дыхания. Остальные наконец-то тоже заметили, что происходит, повскакивали с мест.
В догадке Айден поймал руку Николаса и перевернул ладонь: она покраснела, особенно кончики пальцев. Николас выглядел похожим образом после благословения в храме, когда начал чихать из-за аллергии. Он тогда сказал, это люпин в составе костяной пыли. Но сегодня в храме Николас точно не был. Да он вообще весь день с Айденом провёл!
На столике по-прежнему лежала книга, подхватив её, Айден пролистнул, зажмурившись. И уловил лёгкий горьковатый аромат. Айден не настолько хорошо разбирался в травах, но был готов поспорить, что это масло люпина. Наставник в храме говорил, это хороший цветок, но у многих может вызывать неприятные реакции.
– Рядом есть вода? – отрывисто спросил Айден.
– В соседней комнате умывальник.
Не раздумывая, Айден швырнул книгу в камин и буквально потащил Николаса. Тот не сопротивлялся, по-прежнему кашляя и отрывисто пытаясь дышать.
Ванная оказалась очень маленькой, с единственной раковиной, где натуралист, видимо, набирал воду, чтобы промывать органы во время препарирования. Зачарованная лампа почти не работала, а кран булькнул несколько раз, прежде чем выплюнуть тонкую струйку воды. Тяжело навалившись на раковину, Николас сполоснул ладони, потом начал старательно умываться. Он тоже догадался, что это такое.
Скрестив руки на груди, Айден прислонился к маленькому столику рядом с раковиной.
– И часто тебя пытаются отравить? – поинтересовался он.
– Всё бывает в первый раз.
Дышал Николас ещё тяжело, но уже без проблем. Он снова и снова набирал в руки воду, промывая глаза.
– Спасибо, – сказал Николас. – Я подумал об аллергии, но не мог понять, каким образом.
– Подумал? Да ты подыхать будешь, и то не сообразишь об этом сказать!
Буркнув что-то нечленораздельное, Николас снова опустил голову к воде. Ламп в ванной не было, так что стоять приходилось в темноте с открытой дверью. Хотя бы из коридора проникало немного света. Достаточно, чтобы видеть очертания предметов и друг друга.
– Думаю, это масло люпина, – сказал Айден. – Его же зёрна Лестер Мэннинг добавляет в костяную муку для благословений. Книга лежала в библиотеке уже давно на полке с твоим именем, кто угодно мог незаметно взять её, пока миссис Фаррел нет, и смазать страницы. Масла люпина нет в кабинете алхимии, но может быть в лазарете. Да и достать его несложно, оно не ядовито. Оно было именно для тебя.
– Байрон, – сказал Николас. – Байрон Уэлтер. Он знал, что у меня аллергия.
– За что он тебя ненавидит?
Промолчав, Николас снова умылся. Несколько капель попали на Айдена, но он даже не шевельнулся:
– Я живу вместе с тобой. Если кто-то ненавидит тебя до такой степени, что готов отравить, мне было бы неплохо об этом знать.
Прозвучало очень холодно, не так, как задумывал Айден, он услышал вздох Николаса, хотя не мог видеть в темноте выражение его лица.
– Мы с Байроном были соседями на первом курсе лицея. К концу года пробовали магию в связке. Это были важные зачёты, потому что показывали, насколько лицеисты смогут работать с кем-то. А значит, насколько они вероятно сильные маги. Мы были в связке с Байроном. Я завалил зачёт.
– В смысле – завалил?
– Сделал вид, что не удержал магию, нам потом пришлось пересдавать отдельно каждому с Саттоном. Он ничего не понял, а мы получили клеймо ненадёжных магов. Но Байрон прекрасно понял, что я сделал это специально. Так и не простил. Сейчас в Академии мы усиленно изучаем магию, а Саттон до сих пор считает и меня, и его не очень надёжными для связок и так себе магами. Мне плевать, что там думает Саттон, а