– По крайней мере, ничего не отморожено, – сказал он. – Но сильно замёрз. Что, с ночи на улице был?
Айден не представлял, зачем Роуэну могло понадобиться среди ночи выходить на улицу, а потом торчать там, пока он не замёрз до такой степени, что не мог говорить. Сам Роуэн пока ничего объяснить был не в состоянии, он дрожал, а взгляд расфокусированно блуждал.
Николас вернулся с подносом, где устроилось много чашек – не только для Роуэна. Но сначала нужно отогреть именно его. Взяв одну, Айден понял, что брата трясёт, сам он в руках чай не удержит. Поэтому Айден аккуратно поднёс к его губам.
– Пей, но не торопись.
Роуэн делал маленькие глотки, пока Айден держал чашку. Николас притащил из комнаты свитеров, накинув их прямо поверх одеял. По крайней мере, к Роуэну возвращался нормальный цвет лица, а губы перестали дрожать и быть пугающе синюшными.
Съёжившись под одеялами, он по-прежнему дрожал, но уже не настолько сильно. Его губы зашевелились, он что-то говорил, но так тихо, что не расслышать.
Айден наклонился, пытаясь понять.
– Деревья нашёптывали мне…
Фраза звучала дико и не имела смысла. Нахмурившись, Айден спросил:
– Что нашёптывали?
Взгляд Роуэна сосредоточился на брате. Его глаза были карими, не чёрными, как у Айдена, а карими, как у Конрада. Но у того оттенок был темнее, а у Роуэна в яркий день можно было увидеть отчётливый зеленоватый тон. Сейчас он тоже виднелся очень чётко, и глаза походили на два болота в густом лесу.
– Что нашёптывали, Роуэн?
– Мальчик со шрамом стоял у старого дерева, когда налетел дождь. Огромный дуб, разбитый молнией, в сердце леса. Того леса, который мальчик считал домом.
Айден ничего не понимал. Это звучало как полнейший бред. Тем более рядом с Академией и лесов-то нормальных не было. Так, жиденькие, в густые они переходили гораздо дальше к северу.
– Меня позвали тени, Айден. Тени у корней деревьев.
Айден растерялся, не зная, что ответить. Он мог разобраться с глупостью или чьим-то злым умыслом, но терялся, что сказать сейчас. Не понимал, с чем он имеет дело.
Между ними ненавязчиво влез Кристиан с ещё одной чашкой чая и мягко сказал:
– Выпей ещё, Роуэн. Тебе надо согреться.
Эту чашку он хотя бы уже держал сам. Зажмурившись, Роуэн грел о неё руки и отпивал. А когда открыл глаза, в них наконец-то отражалась осмысленность. Он приходил в норму.
– Ты был на улице? – так же мягко спросил Кристиан.
Роуэн кивнул.
– Что ты там делал?
– Ничего. Не знаю. Гулял.
– Ты проснулся среди ночи и решил прогуляться?
Роуэн снова кивнул, но теперь как-то беспомощно:
– Я не помню, зачем пошёл на улицу. Что-то тянуло туда. И я ходил по округе. Сидел в саду. Потом у озера. Кажется.
– И вернулся сюда?
– Мне нужно было к Айдену. Я хотел поговорить. Так давно хотел…
– Я тоже, – отозвался Айден.
Он попытался копировать мягкие интонации Кристиана, но получалось всё равно жёстче и холоднее, даже когда он не желал этого.
– Ты сердишься на меня? – тихо спросил Роэун.
– Что? Нет, конечно!
– Я ушёл непонятно куда и ничего толком не могу объяснить. И до этого… я знаю, ты пытался поговорить.
– Я не сержусь, Роуэн. Я волнуюсь.
Ненавязчиво Николас, молча стоявший рядом, сунул и Кристиану, и самому Айдену по кружке горячего чая. Айден отпил немного, и по телу разлилось приятное тепло. Роуэн собирался с мыслями, а потом вздохнул:
– Проблема не в том, что я не хотел говорить с тобой. Я не знал, что сказать. Ты так хотел узнать больше о Конраде, дознавателей мучил. Думал, ты рассердишься, если мне будет нечего добавить.
Айден помнил рассказ миссис Фаррел из библиотеки, как Роуэн ворвался в ту ночь к лекарке и заявил, что хочет видеть труп брата. Как потом Кристиан увёл его в комнату, попросив успокаивающих зелий. А после этого в Академию приехал Дэвиан. Конечно, его тоже вызвали в связи со смертью принца Конрада, но этим делом занимались дознаватели и к своей работе никого не подпускали.
Когда Дэвиан убедился, что Конрад действительно мёртв, он сосредоточился на Роуэне. В сферу работы Дэвиана входили прежде всего живые принцы и их дела. Поэтому Роуэна он увёз лично и тем же утром. Как поделился Дэвиан, Роуэн был подавлен и ошарашен.
– Я не сердился, Роуэн, – сказал Айден. – И не сержусь. Я хотел поговорить с тобой не из-за Конрада, а из-за тебя.
– Мне нечего сказать. Я ничего не помню!
Звучало отчаянно, и Айден нахмурился. Переглянулся с Николасом, и тот едва заметно пожал плечами. Тоже не имел ни малейшего представления, что происходит. На лице Кристиана не отражалось ничего, кажется, ему вообще было плевать на всяких Конрадов.
– Я не помню, Айден, – увереннее сказал Роуэн. – Но было что-то, что мне следовало помнить. Какие-то неясные картины, видения, которые иногда зовут, как сегодня.
– Какие картины?
– Я ходил куда-то с Конрадом. То ли он меня вёл, то ли вели нас. Но мы были вместе, и вокруг нас густилась наша магия.
– На улице? Ты шёл туда, где вы были?
– Не знаю. В голове всё путается, и я не помню ничего определённого.
– Ты говорил про деревья.
– Сам не знаю толком, что я имел в виду. Эти слова были во мне.
Происходящее всё больше беспокоило Айдена, хотя он не мог сдержать облегчения, что и Роуэн явно отмирал, и можно надеяться, что после этого он хотя бы перестанет сторониться и закрываться.
В дверь снова постучали, но оказалось, что это всего лишь служанка, которая пришла доложить, что экипаж мистера Харгроува уже подан.
– Проклятье, – пробормотал Николас, закрывая дверь. – Мне надо уезжать в самый неподходящий момент. Ну-ка идём, поможете мне с чемоданами.
Их у него был целый один, но Айден сразу понял, что он попросту хочет перекинуться парой слов. Оставив Роэуна на диване пить чай, все трое двинулись в комнату, хотя Айден встал так, чтобы краем глаза видеть брата. На всякий случай.
– С ним что-то происходит, – пробормотал Кристиан вполголоса. – Но он не рассказывает. Я не уверен, что он сам понимает.
Николас с грохотом достал чемодан:
– Сейчас хотя бы начал.
– Я не об этом. Он блуждал там, на холоде!
Как тот, кто сходит с ума. Но Айден решил не озвучивать этого вслух. Если бы он был уверен, что это какое-то влияние Академии, то приложил бы все силы, чтобы Роуэн уехал уже сегодня. Но если это что-то внутри самого Роуэна, так он сделает только хуже. Намного хуже. Здесь рядом с ним Кристиан, сам Айден, а что будет во дворце?
Подхватив чемодан, Николас повернулся к ним и хмуро сказал:
– Если Роуэн ходил куда-то вместе с Конрадом, это могли быть собрания Общества привратников.
– Зачем им Роуэн? – удивился Айден.
– Вот и мне интересно. Раз он ничего не помнит, это могут быть чары. Если ими затуманили память, такое ни один артефакт не покажет. Это хитрая запретная магия.
Айден искренне не понимал. Общество привратников увлекалось сомнительными идеями, за которые в империи могли и в тюрьму посадить. Они что, настолько заигрались с ритуалами? Возомнили себя всемогущими в угоду каким-то своим целям? Которые всегда были лишь о большем могуществе. По крайней мере, так говорили.
Тайные студенческие общества существовали во всех учебных заведениях. В них налаживались связи между аристократами, заключались союзы, которые имели вес в будущей политике империи.
– Айден, ты правда не понимаешь? – вздохнул Николас. – Конрад – принц. И Роуэн – принц. Я прям даже не знаю, зачем они могли понадобиться! Ума не приложу.
Он посмотрел на Айдена долгим нечитаемым взглядом.
– Принцы – это власть. И я готов поспорить на что угодно, Общество привратников хотело власти. В конечном итоге всё всегда сводится к ней. Не знаю, чего там жаждал Конрад или о чём думал. Может, тоже о власти, и приобщал Роуэна. А может, их обоих использовали.
В очередной раз за утро Айден хотел сказать «бычьи кишки», но удержался. Ему всё меньше и меньше нравилось это таинственное общество, которое до сих пор оставалось в стенах Академии. И если он хотел отомстить за смерть старшего брата и защитить младшего, их придётся отыскать.
Николас покачал головой с тем же выражением лица «ты правда не понимаешь».
– Айден, ты тоже принц. Будь осторожен.
17. Запретная магия
Весь день Айден провёл с Роуэном.
Сначала пришла Лидия. «Пришла» – не совсем точное выражение. Айден решил, что она влетела. Пронеслась мимо него, открывшего двери, с фразой:
– Ты должен мне всё рассказать.
Её ничуть не смутили Кристиан и Роуэн. Последний всё ещё сидел на диване, но кокон из одеял уже сполз с плеч, а чашка в руках была пустой.
Лидия тоже уезжала сегодня, поэтому переоделась. Не в форме Айден видел её только маленькой во дворце, сейчас же Лидия принарядилась в модное короткое пальто без рукавов, очень тёплое, отороченное мехом. Из-под него виднелось дорожное платье зелёного цвета. Волосы Лидия уложила косой вокруг головы. На руках – тонкие дорогие перчатки с кружевом, прямо поверх на одном пальце перстень с рубином.
Лидия походила не на студентку Академии, которая в ночи слушает стихи, а на юную леди из приличной семьи.
– Я хочу всё знать! – заявила она. – Начни с того, что не успели прерваться занятия на праздники, как вы с Николасом отправились на вечеринку, и она едва не закончилась плачевно.
Вздохнув, Айден подумал, что так даже лучше, заодно эту историю услышат и Роуэн с Кристианом, а то неизвестно, которую часть им рассказывал Николас.
– Ладно, – сдался Айден.
Выслушала всё Лидия молча, с тонко сжатыми губами. А потом заявила:
– Это Байрон.
И добавила:
– Маленький ублюдок.
– Осторожнее с выражениями, – вздохнул Кристиан. – А то и за оскорбление посчитает.
– На правду не обижаются, – отчеканила Лидия. – А сегодня у вас что произошло? Тебя, Роуэн, по всей Академии искали.