Роуэн сбивчиво рассказал сам. Опустив, правда, как он бормотал бессвязный бред, когда вернулся, или насколько на самом деле замёрз. Но Лидия цепким взглядом прошлась по одеялам, так что наверняка и сама всё поняла.
– Умеете вы, мальчики, развлекаться, – сказала Лидия.
Кристиан и Роуэн чинно устроились на диване, опустив глаза и старательно делая вид, что веселье – это вообще не про них.
С энергией Николаса Айден научился справляться, тем более тот обычно понимал, когда стоит трогать, а когда лучше оставить в покое. Наверное, это было не очень хорошо, но Айден даже порадовался, что пары из Николаса и Лидии не вышло. Империя бы такого не выдержала.
– Лорена уехала? – спросил Айден.
Не спрашивать же напрямую, когда отправляется сама Лидия. Она изящно махнула рукой:
– Когда я видела её в последний раз, она препиралась около экипажей с Николасом.
– Препиралась? О чём?
– Да кто их знает. Я стараюсь не пересекаться с Николасом, когда он уезжает домой, он из-за любой мелочи вспыхивает. Лорена ещё не запомнила.
Поднявшись, Лидия поправила перчатки, не смущаясь подошла к зеркалу, они во всех комнатах висели на одних и тех же местах, в спальне и гостиной около входной двери. Прошлась по волосам, критично рассмотрела лицо, прищурившись.
– Да, догадываюсь, что вы от меня устали. Но я правда хотела узнать, что у вас произошло. А то веселье у вас какое-то… опасное. Рада, что всё обошлось. Для всех.
Она обернулась и многозначительно глянула на Айдена, то ли имея в виду, что рада, что он не помер, то ли что Николаса не выгнали. Ну или что Роуэн не окоченел посреди хилого леса у Академии.
– Ты вернёшься к празднику? – неожиданно спросил Кристиан. – Правда, посиделки устроить точно не успеем.
– Постараюсь. Праздничные семейные ужины сегодня, а завтра маменька наверняка начнёт спрашивать, когда же у меня появится жених. Сбегу к вам.
Праздник рябины считался главным осенним событием, а ещё в столичной жизни обозначал начало сезона балов: дворяне возвращались из имений. Поэтому многие студенты, чьи родные поместья находились далеко, в это время ехали в столичные семейные дома, где их ждали родственники.
У Лидии семья жила в загородном доме, но он далеко от столицы. Сейчас же все в городе, ожидают её. У Лорены все в столице. А у Кристиана, наоборот, мать не считала нужным приезжать к началу сезона, поэтому и ему возвращаться домой было далековато. Имение Харгроувов, наоборот, располагалось так близко к Кин-Кардину, что и являлось их постоянным местом жительства. Николас туда и отправился.
Праздник рябины не был особенно семейным, но лицеистов первых курсов домой посылали почти всех, считая, что им сложно сразу привыкнуть к самостоятельной жизни. Те, кто постарше, решали сами. Чаще всего дом посещался только ради ужина, среди студентов это считалось хорошим тоном. – После Праздника рябины в Академии начнут готовиться к Хрустальному балу, – заявила Лидия.
В Академию съезжались аристократы, семьи учеников. Император с императрицей, к счастью, от визитов воздерживались. Светские мероприятия Айден не любил, но терпел, и успел повидать всевозможных балов, так что грядущий его никак не трогал.
Правда, видел он их обычно со стороны, стоя у стены. Его участие храм никогда не приветствовал, и Айден этим беззастенчиво пользовался.
Но в Академии он будет в центре внимания.
Айден безразлично пожал плечами. Его больше заботило, что перед балом устраивались показательная магия. То самое, о чем говорил Кейн: все курсы собирались, перемешивались и показывали способности. Айден опасался этого, хотя принцы обычно колдовали друг с другом, так что проблем не возникнет. С Роуэном в связке выходило не так хорошо, как когда-то с Конрадом, и они давно не тренировались, но успеют ещё.
– Первый танец за мной, – заявила Лидия. – И не закатывай глаза.
– Даже не пытался.
– Но хотел. Ты этому у Николаса набрался! Кстати, возьми у него пару уроков танцев, он отлично танцует. Нам надо показать себя.
Айден смотрел на Лидию с видом страдальца, но она не смилостивилась и даже не посочувствовала. Только насмешливо заметила:
– Не волнуйся, я ни на что не претендую! Ты свободен как птица. Но если первым танцем я выйду с наследным принцем, это существенно повысит меня в ранге невест. Так что будь добр, помоги.
– Не знал, что существует ранг невест.
– Ты даже не представляешь! Женихов тоже. Его, конечно, возглавляете вы с Роуэном.
Молчавший Роуэн вскинул голову и округлил глаза:
– А я тут при чём? Даже лицей не окончил.
– Присматриваться к принцу никогда не рано!
В вихре собственного смеха Лидия наконец-то покинула комнату, и Кристиан ощутимо вздохнул. Он наверняка уставал от такой яркой Лидии, а может, ему было неприятно думать о том, что она сказала. Кристиан Калверт точно не считался завидным женихом. Даже формально являясь не наследником, а уже полноценным лордом Калвертом, он оставался сыном своего отца, чьими зверствами во имя запретной магии пугали детей. И сыном чужеземки с Новых земель.
А может, Айден преувеличивал, и Кристиан ни о чем таком пока не думал. Потому что он предложил сходить позавтракать, Роуэн первым согласился, признав, что страшно голоден.
На самом деле Айден испугался за брата. Не в тот момент, когда Роуэн стоял на пороге заледеневшим. С этим можно было справиться тёплым чаем и одеялами, в крайнем случае позвать лекарку. Страшно стало после. Когда Роуэн сам не понимал, что шептал, рассказывал о лесе и дереве. Когда признавался, что куда-то ходил с Конрадом, но не имел понятия, чем это обернулось.
Айден хотел отомстить за Конрада. Но Конрад уже мёртв, ему не станет ни лучше, ни хуже из-за того, что происходит в мире живых. Роуэн сидит здесь и сейчас, робко улыбается, отламывая ложечкой лимонный десерт в полупустой столовой Академии. На нём уже тень того же самого, что коснулось Конрада и окончилось его смертью.
В глубине души Айден допускал, что может отпустить месть. Она была его целью, но за эти недели в Академии он увидел иной мир, прощупывал другой путь. Пока что Айден с трудом понимал Николаса, который призывал не гневаться. Но допускал, что однажды поймёт.
С Роуэном могло что-то произойти. Уже происходило. Это вызывало ярость наказать тех, кто тронул его братьев. Ещё больше хотелось понять и защитить Роуэна. Айден больше не хотел видеть его таким потерянным, шепчущим бред, которому место в приюте для душевнобольных. Это хорошо в историях, когда свечи мерцают, а слова складываются в стихи. В жизни это страшно и больно.
Об этом мало говорили, но на самом деле безумие не было такой уж редкостью среди обладавших магией. Если не учиться, почти наверняка сойдёшь с ума. Но даже дисциплина не гарантирует, что однажды из-за разъярившейся дикой магии ты не превратишься в иссохшего, не способного узнать никого вокруг. Или видения станут для тебя насыщеннее настоящей жизни.
В библиотеке дворца Айден однажды наткнулся на тонкую книгу некоего лорда Ламберта «О безумии и колдовстве». Сейчас почти всегда называли магией, а некоторые учёные ещё спорили о терминологии, но Айден понял, что книга старинная. Тем более нынешний лорд Ламберт точно никаких книг не писал.
В тонком переплёте оказались прелюбопытные рассуждения о том, что магия и безумие берут начало из единого источника. То, что позволяет творить одно, приближает и к другому. Отсюда главный постулат: магия должна иметь форму. Потому что, если этого не будет, она расползётся, заполнит своим хаосом душу и обратится в безумие. Дикая магия – всего лишь одно из воплощений сумасшествия.
Книга произвела на Айдена неизгладимое впечатление. Не во всем он однозначно соглашался с автором, но ему никогда не приходило в голову посмотреть на магию под таким углом. Но его неспособность управлять силами тоже чем-то походила на безумие. Особенно если бы он позволил своим теням увлечь себя, заполнить.
Те страхи остались в прошлом, но сегодня Айден не мог снова не вспомнить. Безумие бывает разным. И таким, что уводит посреди ночи в лес и нашёптывает истории о деревьях и молниях.
– Айден, – негромко сказал Кристиан, привлекая его внимание. – Стоило Николасу уехать, и ты погрузился в мрачные мысли. Мне нравилось, как он на тебя влиял.
– Почему сразу влиял?
Айден почти оскорбился, но по тонкой улыбке на губах Кристиана понял, что тот и не собирался что-то доказывать. Только расшевелить его.
Оказалось, Роуэн и Кристиан то ли сами подвязались, то ли их заставили, но они помогали с подготовкой к Празднику рябины. Поэтому почти до вечера они просидели в одном из кабинетов вместе с другими лицеистами, которые не уезжали домой. Предполагалось, что они плетут венки из осенних листьев, связывают гирлянды из веток и шишек, но, конечно, большую часть времени они страдали ерундой.
Айден увязался с ними. Ему нравилось проводить время с братом. Приятно видеть, что Роуэн не отверженный. Он ещё казался немного потерянным, но, по крайней мере, уже не таким отстранённым. Что немного успокаивало Айдена.
А ещё он не сомневался, что Кристиан хороший друг. Другой мог вообще не заметить, что соседа по комнате не было ночью. И уж точно не каждый стал бы волноваться или пошёл искать, поднимать тревогу.
Они прервались на обед, потом вернулись к венкам, но Кристиан вскоре ушёл, сославшись на заданное эссе, для которого ему ещё надо посидеть в библиотеке. Лицеисты частью тоже исчезли, другие утихли. Айден с Роуэном устроились у окна, раздвинув пошире тяжёлые портьеры. На улице виднелся сад, хотя не самая живописная его часть. А может, так казалось, потому что многие привычные цветы уже опали. Но климат здесь мягкий, так что садовник ковырялся с растениями, любовно окучивая кустики.
Айден с Роуэном вполголоса говорили. В основном вспоминали моменты дворцовой жизни. Пару раз коснулись Конрада. Айден не был готов говорить о смерти брата и догадывался, что Роуэн тоже не хочет. Но в этот день за беседой они провели больше времени, чем за всё лето.