Стоявший на причале Байрон прокричал невразумительное оскорбление, а потом размахнулся, и снова мелькнула вспышка.
К счастью, заряд прошёл мимо Николаса. Тот выплюнул ругательство, которого Айден даже не слышал никогда, развернулся и, широко загребая, поплыл прочь от бушевавшего Байрона. Тот отправил вслед ещё пару вспышек.
– Да остановите кто-нибудь этого придурка! – закричала Лидия и подтолкнула парочку ближайших парней. Те очнулись и устремились к причалу.
– Он в него сырой магией бьёт, – ахнул кто-то.
Раньше Айден очень редко видел вот такую магию. Грубую, неоформленную, чистую силу. Она считалась неэффективной и опасной. Похоже, первый удар отбросил Николаса в воду, но дальше Байрон продолжал почти наобум палить в темноте, заставляя Николаса отплывать дальше. Очень быстро поняв, что так Байрон по нему попадёт и второй удар может быть не таким невинным, Николас нырнул под воду.
Скорее всего, первый залп походил на удар в челюсть по силе. Но если Байрон бьёт без разбору, он может и больше силы вкладывать. Стоит Николасу хоть на пару секунд потерять сознание, всё закончится плачевно.
Вместе с остальными Айден кинулся к воде, пусть они и не могли добежать до Николаса.
– Куда он делся?
– Нырнул от этого идиота.
– А кто-нибудь его видит?
– Нет. Ничего.
К Байрону наконец-то подбежали и скрутили, буквально силой потащили на берег. Сырую магию не любил никто – слишком опасная, непредсказуемая, бьющая по всем, кто оказался рядом. Может привести к вспышке дикой, и тогда мало не покажется никому.
Выныривать Николас не торопился.
Айден судорожно пытался нащупать что-то по связи, но та молчала, выдавая лишь смутные ощущения. Бездна, да зачем он столько пил сегодня!
– Вода же ледяная, – тихо сказала Лидия рядом. Расширившимися глазами она смотрела на озеро, сжав руки на груди. – Ледяная.
Кто-то выкрикнул имя Николаса, другой предложил составить круг, чтобы применить чары, но никто толком не понимал, какие именно. Поверхность озера оставалась гладкой и спокойной, Николас не показывался.
– Он там не утонул?
– А Байрон попал?..
Айден помнил, как в купальне Николас так же исчез в воде, а потом с гордостью заявлял, что может задерживать дыхание дольше всех. Он продержится под водой, ожидая, пока Байрон угомонится.
Но вода холодная, а ночь тёмная, Николас даже не поймёт, где верх, а где низ, в какую стороны плыть, чтобы вынырнуть.
Айден шагнул вперёд, на омываемые озером камни. Дальше. Опустился и положил ладони на воду, вздрогнув от студёной поверхности. Ледяная, действительно ледяная. Николас в ней замёрзнет и даже не поймёт, что тонет.
Закрыв глаза, Айден потянулся по трепетавшей связи. Давай же. Я здесь. Плыви сюда. Айден действовал неосознанно, потому что вообще-то связь давала ощущать друг друга, но не более того. По ней нельзя ничего передать.
Вымораживающая Бездна без конца и края, не дающая дышать и буквально усыпляющая холодом. Только стылое, стискивающее мраком забвение. Руки и ноги коченели, внутренности леденели, воздух последними пузырьками исчезал, но ведь это неважно, совсем неважно, достаточно отпустить, просто отпустить. Закрыть глаза, немного поспать.
Айден ощущал под ладонями холодную воду – и собственные тени. Он посылал их на ту сторону связи, он тянул и указывал Николасу направление, вкладывая в это всё своё желание.
Просто. Закрыть. Глаза.
Айден протрезвел, связь всё равно дрожала мутно, но он касался воды, он чувствовал Николаса там, в глубине. Он звал его. Он указывал направление.
– Давай же, Ник.
Не задумываясь о том, что связь не может никого никуда привести, Айден упорно звал, тянул в свою сторону, посылал в стылую мглу тени. Двигайся сюда.
– Давай же, Ник, давай…
Николас вынырнул недалеко от берега, делая судорожные вдохи. Тут же скрылся обратно в воде. Снова вынырнул и упорно двинулся вперёд. Здесь его уже встретили зашедший глубже Айден и остальные, подхватили, вытягивая на берег.
Николас упал на колени, упёрся ладонями в землю, отчаянно кашляя и исторгая озёрную воду. На фоне белой рубашки были хорошо заметны тающие языки теней Айдена.
Краем глаза Айден заметил Байрона с ошалелым взглядом и кровью на лице – похоже, сырая магия не прошла для него бесследно. Да лучше б иссохшим стал! Но так не повезёт.
Сдёрнув собственное пальто, Айден накрыл им Николаса, люди вокруг кричали, суетились. Стуча зубами, Николас дрожал и кутался в пальто, продолжая кашлять, Айден растирал его плечи и спину, чтобы согреть.
– Бычьи кишки! – выдохнул Николас.
20. Опять вы
Идти в лазарет Николас отказывался, но Айден даже слушать не стал. Тем более, пока дрожащий Николас ковылял к Академии и заверял, что всё в порядке, он успел разок отключиться. Айден его подхватил, а с другой стороны возник сосредоточенный Роуэн.
– Там есть дверь, ближе всего к лазарету.
Некоторые студенты шли с ними, Лидия осталась у озера командовать. Айден не знал, продолжат ли оставшиеся веселиться или потихоньку потушат костёр. Кристиан то и дело появлялся рядом с ними, отгоняя особо любопытных или желавших помочь. Ещё на берегу Милтон рвался подставить плечо, но Николас отшатнулся, пробормотав что-то вроде «не трогай меня». Айдену хотя бы не возражал.
На умирающего Николас похож не был, но воды наглотался порядочно и закоченел. Кутался в пальто Айдена, но всё равно его потряхивало. На что Кристиан заметил:
– Дрожишь, значит, согреваешься.
– Лучше б у костра остались, – буркнул Николас.
У огня они сидели, пока Байрону помогали и вели в лазарет. Но Николас начал клевать носом, а дрожать не перестал, и Айден решил, что ему тоже надо к лекарке. На всякий случай.
Айдену было достаточно одного мёртвого тела, которое он видел за последнее время, – Конрада.
В лазарет они ввалились недружной толпой, но Кристиан быстро вытолкал всех любопытных и Роуэна тоже утянул за собой. Помещение слабо освещалось зачарованными лампами, бросавшими блики на шкафы с медикаментами, голос лекарки раздавался из внутренних помещений, но глухо, не разобрать. Скорее всего, она сейчас с Байроном.
Плюхнувшись на стул, Николас плотнее запахнулся в пальто Айдена, на запястье змейкой мелькнул браслет.
– Зря мы тут, – буркнул Николас. – Лучше б в комнату пошли, я вообще-то весь мокрый!
– Поэтому мы здесь.
– Вряд ли тут есть сухая одежда.
Айдену надоело его бурчание, а может, напряжение начало отпускать, сменяясь усталостью. Которая вылилась в раздражение:
– Ты правда не понимаешь?
Николас глянул исподлобья:
– Чего?
– Ты чуть не умер.
– Не умер же.
Опираясь на стол, Айден наклонился, нависая над сидевшим Николасом:
– Ты совсем идиот? А если бы утонул? Представляешь, как бы мы сейчас искали по всему озеру твоё тело?
– Да, вряд ли ты или остальные мечтали о таком празднике.
В сердцах хлопнув ладонью по столешнице, Айден выпрямился. И подумал, что в точно такой позе Николас выяснял у него о магии после самого первого зачарования, когда всё пошло по Бездне.
Николас вздохнул, и в этом вздохе тоже сквозила усталость:
– Чего ты хочешь от меня, Айден? Чтобы я начал заламывать руки, ах, как же так, я чуть не помер?
Айден сам не знал, чего именно хотел. Только никак не мог успокоиться. Голос лекарки затих, но она не выходила. За дверью слышалось шебуршание, что-то стеклянно стукнулось.
– Подними магию, – сказал Николас, утомлённо прикрывая глаза. – Подними, я по связи пойму, что ты хочешь сказать. Потому что пока не понимаю и не готов сейчас выяснять.
В нос ударил густой железистый аромат магии Николаса. Кровь, стоявшая в закупоренной бутылке. Айден вплёл чернильные завитки своих теней.
Николас был немного оглушённым, медленно соображающим. Ему хотелось побыстрее уйти. Ему было холодно. Не только из-за мокрой одежды, озёрная вода застряла в его нутре, хоть и не в буквальном смысле. Она подтачивала болью – последствия удара сырой магией. Николас хотел согреться, поспать и сделать всё это в своей комнате, подальше от чужих глаз.
А ещё было недоумение. Айден постепенно учился обращаться с чужими эмоциями по связи, поэтому ловко перевернул их и осознал, что Николас недоумевает, как кто-то мог бояться, что он умрёт. Он сам не опасался этого. Не хотел, разумеется, ни в коем случае! Но и не видел какого-то ужаса. Все люди рождаются и умирают, у них в Ларнвике очень милое кладбище. В Академии, конечно, это вызвало бы волнение, но скоро сменилось другими проблемами и заботами.
Осторожно Николас коснулся ощущений Айдена, и тот щедро ими поделился, почти чувствуя, как Николас проворачивает то же самое, что и он, препарирует их тонкими полосками мышц и кожи. А вместе с ним и сам Айден понимал себя.
Он испугался.
Айден лучше многих знал, что такое смерть, осознавал, что это вовсе не милая могила под дубом, это забвение, это конец, не присутствие чего-то, даже могильного камня, а отсутствие всего. Когда остаётся только память, и каждый раз боишься, что и она истончится настолько, что истает утренней дымкой. Мелькнёт неясными призраками в тумане.
Айден боялся забыть Конрада. Оставить его убийц без наказания значило предать эту память, отбросить её, добровольно забыть.
Но в то же время за живых Айден боялся куда больше. За Роуэна, с которым происходило что-то странное. И за Николаса, которому иногда стоило и побольше опасаться за свою жизнь, а не лезть на рожон.
Айден испугался за Николаса.
Если бы ему сейчас предоставили выбор между тем, чтобы наказать убийц Конрада или вытащить Николаса из озёрной воды, он бы согласился, чтобы брат остался неотомщенным.
Это ошеломляло Николаса. Опустошённый Айден свернул свои тени, свою магию, снова видя лекарский кабинет.
– Я волнуюсь за тебя, придурок.
Николас пару раз моргнул, а потом почему-то сказал: