Айден не пытался красоваться или поднимать тени. Быстро, чётко сделать работу без страховки связи. Не так страшно, хотя неприятное покалывание в ладонях возникло.
Закончить, убрать магию, открыть глаза, подняться. Тени стелились у пола, но ничего красивого или эффектного. Айден и не стремился.
– Грязновато, но принято, – кивнул Саттон.
Айден вернулся на место, наткнувшись на внимательный взгляд Николаса. Их связь почти опала, так что ничего не распознать.
– Нормально?
Рассеянно кивнув, Айден уселся на место, потирая руки друг о друга. Николас не успокаивался:
– Ты весь белый.
С нарастающей паникой Айден понимал, что и правда не всё в порядке. Как летом, когда он пытался колдовать, но то тени не удерживал, то, если выходило, потом становилось плохо. Вот и сейчас волнами накатывала дурнота.
– Проклятье, – пробормотал Айден.
До конца занятия оставалось минут десять-пятнадцать, не больше. Всего-то дотянуть. Саттон говорил о чарах усиления, рассказывал о будущей программе их занятий. Айден старался делать глубокие вдохи через нос и выдыхать через рот. В ушах звенело.
Он положил голову на сцепленные на парте руки и зажмурился. Лишь немного продержаться. Чуть-чуть.
Бездна, он столько не протянет!
– Мистер Саттон! Мне что-то плохо, Айден проводит меня в комнату.
Николас буквально за шкирку поставил Айдена на ноги и поволок в сторону. Саттон, кажется, что-то говорил, но Айден не слышал, а Николас попросту не слушал. Они выбрались из аудитории, и пока Николас закрывал дверь, Айден привалился к стене.
– Айден, – развернулся к нему Николас. – Что?
– На воздух, а…
Иногда это помогало. Вцепившись в Николаса, Айден позволил вести себя, хотя вернее было бы – волочь. Перед глазами плыло, ноги заплетались, а к горлу подкатывала тошнота.
Когда лица коснулась прохлада, дышать стало легче. Николас потащил Айдена в сторону, было слышно калитку оранжереи, которую кто-то опять забыл закрыть.
Они остановились у кованой лавки, и Айден наконец-то перевёл дыхание. Стоило ему подумать, что его отпускает, как подкатившая тошнота стала невыносимой. Согнувшись, он успел отвернуться к аккуратно подстриженным кустам, чтобы наконец-то расстаться с обедом.
После этого внутри Айден плескалась усталость, но хотя бы стало легче. Николас усадил его и подал платок. Сжав его, Айден так и сидел, пониже спустившись на лавке.
– Подумать только, – пробормотал он. – А ведь всё шло хорошо. Но где-то здесь же меня выворачивало, когда я только приехал.
– У тебя есть любимые блевательные кусты?
– Николас, ты ужасен, – улыбнулся Айден.
– Да, спасибо, я знаю.
Хотелось попить и прогнать изо рта мерзкий привкус, но Айден не был готов идти, а Николас не предлагал принести. Может, боялся, что без него Айден тут вообще в корчах завалится.
Становилось легче. Открыв глаза, Айден увидел, что Николас сидит на лавке, подтянув одну ногу и в крайней задумчивости.
– Тебе не кажется это странным?
– Что? – кисло спросил Айден. – Что я не могу управлять собственной магией?
– Ерунда. Мы работаем в связке, всё ты отлично можешь, уж поверь мне.
– Тогда, не знаю, моя магия не работает сама по себе?
– Ты Равенскорт. Один из древних родов, у которых магия отличается от прочих. Потомки аристократов Кальтонской империи. Тебе не нужна связь, чтобы зачаровывать. Тебе даже зачаровывать не нужно, это так, размен силы, ты управляешь тенями.
– Очевидно, нет.
Николас повернулся и посмотрел на него в упор:
– Не видишь противоречия?
– О чём ты?
– Если твоя магия такая страшная и неуправляемая, почему она вместо того, чтобы лютовать, всё делает, но потом тебе плохо?
– Я её сдерживаю, – предположил Айден. – Или не уверен в ней, вот и сопротивляется.
Николас не ответил, но весь его вид выражал глубокое сомнение и был прямо-таки иллюстрацией к выражению «дерьмо собачье».
Что ж, Айден не мог не согласиться, что это странно и что-то здесь не сходилось. Он не понимал, почему его магия так влияет на него самого.
– Помирать ты вроде прямо тут не собираешься, – заявил Николас. – Воды принести?
– Да! И чего это помирать?
Уже вскочивший на ноги Николас смерил его очередным полным сомнений взглядом:
– Да ты бы себя видел! Выглядел так, будто сейчас на одного мёртвого принца в Академии станет больше.
– А я всего лишь поколдовал. Представляешь, как выглядел ты, когда чуть не утонул?
– Уверен, как всегда, очаровательно!
Пока Николас ходил в столовую, Айден зажмурился и подставил лицо ветерку. Они выскочили без верхней одежды, так что в пиджаках было немного прохладно, но терпимо. Зато не душно.
У Айдена не было ни единого предположения, что не так с его магией. Что не так на этот раз. Почему тени и сила не могут работать так же спокойно, как у Роуэна или Конрада? Они обожгли ладони, обожгли внутренности, стоило начать зачаровывать без страховки. Но ведь Николас прав. У Равенскортов не такая магия, как у других, они вообще в одиночку колдуют!
Очевидно, не Айден. Пусть радуется, что хотя бы не как в детстве. Он не разнёс всю аудиторию и не покалечил студентов. Уже неплохо. Раньше и так не мог.
Вернувшийся Николас молча подал ему стакан и уселся на качели рядом. Их увивал плющ, но сейчас он был жиденьким и замёрзшим.
Пока Айден полоскал рот водой, Николас сказал:
– Кстати, я ещё не поблагодарил тебя.
– Ммм?
– Ты спас меня на озере. Если бы не позвал меня, я бы утонул. Спасибо, Айден.
Неловко пожав плечами, Айден уселся на лавку и допил остатки воды. Он уже пришёл в норму, только руки немного дрожали. Вцепившись в цепи, за которые были подвешены качели, Николас начал отталкиваться ногами от земли.
– Знаешь, что я думал делать после Академии? – неожиданно спросил Николас.
– Что?
– Прям чётких планов у меня не было. Я хотел закончить, а дальше плевать. Неважно. Лишь бы не возвращаться к отцу. Но проще всего, конечно, заняться военной карьерой. После Академии я могу управлять полком, поэтому хотел отправиться куда-нибудь на границу, может, к Новым территориям. Подальше отсюда.
– А сейчас?
– Не знаю. Я чуть не помер, поэтому оно всё кажется неважным. Но я никогда не представлял свою жизнь долгой и счастливой, так что не могу сказать, что как-то поражён.
У Айдена возникло желание выдать Николасу, какой тот придурок. Но сказал другое:
– Можешь поехать в столицу.
– Ты всерьёз представляешь меня на какой-то важной должности?
– Вообще-то я принц. Я могу дать эту должность.
Николас оттолкнулся от земли посильнее:
– Меня пугает, что после твоих слов я не стал отказываться сразу.
– Нам ещё этот год учиться. И следующий. У тебя есть время подумать.
– Эй, это сейчас ты с магией не совсем в ладах, но я уверен, что к окончанию Академии тебе точно не понадобится страховка и связка.
– Но я её хочу.
Воцарилась тишина, но в ней не было неловкости. Айден сам не думал о будущем, вчерашний храмовый мальчик, только слова Николаса заставили начать размышлять. А что он сам будет делать после Академии? Да, вернётся в столицу. Да, он наследный принц. Да, значит, увязнет в делах. Но это же не всё? Чего он хочет? Каким себя видит? Что вообще это значит – быть наследным принцем?
Не возвращаться в храм.
Ветерок трепал светлые волосы Николаса, дрожью проходил по затылку Айдена. Почему-то Айден не сомневался, что даже при дворе и формальном подчинении императорской семье Николас плевать будет на правила. И бесцеремонно вытаскивать Айдена за шкирку, если потребуется.
– Сначала нужно доучиться и не помереть, – жизнерадостно сказал Николас. – Давай снимем воздействие с Роуэна.
– Подожди… что?
– Если Общество привратников никак не воздействовало, ничего не произойдёт. Но если что-то такое было, мы это снимем.
– Он вспомнит, что происходило.
– Поговори со своим братом. Если он захочет, мы можем составить круг из нашего поэтического сообщества. Таким чарам не учат, но они не запрещённые. И в целом не сложные. А главное, там не напортачишь, в худшем случае ничего не выйдет.
– Думаешь, ему стоит вспомнить?
Николас пожал плечами:
– Ну я бы помнить хотел.
– Даже если это что-то плохое?
– Это всё равно часть нас самих.
Резко остановив поскрипывающие качели, Николас потёр лоб, как при головной боли. Может, так и было. Он предпочитал не рассказывать и не обращать внимания.
– Мы – это не только наши травмы, Айден. Не только наше прошлое. Мы – нечто большее. Я – это не только то, что воспитал отец, не только головные боли или то, что сделал Байрон. Как и ты больше, чем принц, у которого погиб брат. Принц, которого заперли в храме. Принц с хаотичной магией. Мы всё это. Но и гораздо большее. Те, кем сами хотим быть. Кем сами себя видим. Пусть даже картина пока мутная и неясная.
Он перевёл взгляд на Айдена, неожиданно хитро улыбнулся и подмигнул:
– А теперь пошли поедим, иначе нас ни на какую поэзию и философию не хватит.
23. Пусть Безликий увидит тебя
Иногда Айдену казалось, что жрецов Безликого любили хотя бы за ритуалы. Они проводились по важным событиям жизни, но если на свадьбах это были пышные обряды и кровавые подношения, то День наречения имени каждый год праздновался скромнее, а дары чаще всего приносили мисочками зерна, которые оставлялись у ног Безликого. Не гневи смерть, воздай ей жертву, иначе она придёт и заберёт тебя – так пугали друг друга сельские жители.
По крайней мере, об этом заявил Николас, когда они собирались на ритуал в Молельный зал. Айден слышал о таком, но всё равно удивился. В собственный День наречения имени он тоже приносил мисочку в храме, но служки больше никак не отмечали. В Академии тоже было не принято, студенты посещали зал, но ритуалы не проводились.
А вот большие праздничные – всегда. Как подозревал Айден, Молельный зал в Академии именно для этого и предназначался: короткие личные молитвы, как возносил он сам или Кристиан. И большие ритуалы. Ну и традиционные бдения, когда кто-то вспыхивал дикой магией или происходило что-то страшное вроде смерти студента.