Но даже когда Айден разъярился и хотел тут же поговорить с Байроном, Николас спокойно сказал:
– Остынь. Оставь до завтра.
И читать дневник сам отказался. Только полюбопытствовал, как Айден его нашёл. Пришлось рассказать о призраке, и он заинтересовал Николаса куда больше.
На следующий день Айден признал, что не рубить сгоряча было хорошей мыслью. Но не понимал, почему Николас не хотел читать дневник, так что буквально заставил его.
Фриттеры Николаса закончились, время, отведённое на обед, тоже стремительно утекало, но и страница дневника была последней. Когда Николас добрался до конца, он поднял голову и задумчиво посмотрел в окно. Айден напряжённо ожидал чего угодно, но только не последовавших слов.
– Думал, будет хуже.
– Хуже? – едко повторил Айден, расцепляя руки. – Он доводил тебя до дикой магии и убеждал, что ты сумасшедший. Что может быть хуже?
Не отвечая, Николас пожал плечами, но Айден уже начал догадываться, что тот мог отказываться читать из-за опасения, что там написано что-то плохое о самом Николасе. Что-то такое, что заставит Айдена «разочароваться». Что ж, теперь Айден прекрасно видел всю картину. Ту самую, от которой у Николаса до этого был всего лишь искажённый кусок.
– Я так понимаю, потом он пытался достать тебя потому, что надеялся, это вернёт расположение семьи, – продолжил Айден. – И правда винил тебя в своей неудаче. Хотя ты последний, кто был в чём-то виноват. Не знаю, с чего он с цепи сорвался у озера.
– Из-за тебя.
Айден уставился на Николаса, но тот снова смотрел в окно:
– Последние годы наше с Байроном противостояние было… ну вот таким, как на фехтовании. Это даже забавляло остальной курс. Но в этом году появился ты. Начать с того, что принца поселили со мной, а не с ним.
Айден вспомнил, как выбирал, с кем ему жить в одной комнате, и для него тогда было не так важно. Но кандидатуры Николаса и Байрона возникли благодаря их отцам, которые очень хотели, чтобы их сыновья жили с принцем.
Интересно, а насчёт него Байрону тоже выдали бы указания? Хуже всего, Айден понятия не имел, как бы сам реагировал, если Байрон попытался втереться к нему в доверие. Он достаточно проницательный, понял бы, что с магией Айдена что-то не так. И точно был бы в курсе, что Айден хочет отомстить за смерть Конрада.
Предполагать, как бы сложилась его жизнь в Академии при таком раскладе, Айден затруднялся. Но догадывался, что совершенно не так, как сейчас.
– А потом наша связка, – продолжил Николас. – Ты же сам прочитал, у Байрона идеальной связки ни с кем быть не могло. Он не упоминает об этом, но его это расстраивало. Уверен, в следующие годы тем более, когда с магией не складывалось так, как он хотел. Но его удовлетворяло, что я тоже не блистал. Ни я, ни Байрон не думали, что я смогу показать какие-то особые таланты в магии. А потом появился ты.
– И вышла идеальная связка.
– Никто не знает, почему они складываются. Это как цвет волос или характер. Может, тут повлияло, какую сделку с Безликим заключила мать, поэтому мне проще с твоей магией. А может, это случайность. Но Байрон взбесился.
Потому что Николас стал успешнее него. Потому что принц жил с ним. Потому что они стали друзьями – после подставы на вечеринке Байрон прекрасно понимал, почему Николаса не исключили. Если в тот момент на него ещё семья надавила, понятно, почему Байрон перестал себя контролировать на Празднике рябины.
– И что теперь? – спросил Айден.
Николас посмотрел прямо на него, и по связи донеслось едва уловимое ощущение растерянности. Тогда наконец-то Айден понял, что Николас не был спокоен. Он был в замешательстве и сам не представлял, «что теперь».
За все эти годы у него не возникло подозрения, что в тот первый год всё это было манипуляциями Байрона.
– А что теперь? – проворчал Николас, и это звучало почти так же, как бурчание самого Айдена. – Мы пойдём на фехтование. Потом вернёмся в комнату и будем готовиться к балу и скорому приезду всех наших родственников.
– Ты знаешь, о чем я.
– Знаю.
Вздохнув, Николас потёр виски, но голова у него точно не болела, он скорее казался уставшим, чтение дневника его вымотало.
– Николас, скажи, после той вспышки магии и снадобья Байрона у тебя усилились головные боли?
Он отвёл глаза:
– Не заметил особой разницы.
– Врать ты не умеешь.
– Умею. Но не хочу врать тебе.
Николас снова спокойно посмотрел на Айдена, и оба они прекрасно поняли, что да, головные боли Николаса стали чаще или сильнее.
– И тебе не хочется дать по роже Байрону? – голос Айдена звучал низко, глухо, с рычащими нотками.
Вот ему хотелось. Очень сильно. Он даже порадовался, что занятия до обеда Байрон благополучно прогулял, так что видеть его не пришлось.
– Почему не хочется? – удивился Николас. – Очень хочется! И обязательно это сделаю при удобном случае. Но знаешь, мы уже дрались, ничего нового.
Айден кивнул на дневник, лежавший на столике между ними:
– Это не только признание Байрона. Это приговор. Одно запретное зелье чего стоит. А с учётом того, что позже Байрон пытался убить тебя у озера, ему даже брат-дознаватель не поможет. Ещё и вместе с ним пойдёт.
– Линард отбрехается, – махнул рукой Николас. – Заявит, что Байрон не так его понял. Про их отца тут вообще ничего определённого, к нему не привяжешь.
– Но самого Байрона можно засадить в темницу.
Николас развеселился. Айдена окутали колебания связи, видел, как разгорелась улыбка, но абсолютно не понимал, что такого смешного он сказал.
– Ты по-прежнему мыслишь как мститель, а не как принц, – заявил Николас. – Ну посадишь ты Байрона, и что? Наша с ним история закончилась, смысл в ней снова вязнуть. Байрон сам себя наказал. Думаешь, почему его с утра не было? Да мне Финн уже растрепал, что он опять в лазарете.
– При чём тут то, что я принц?
– А при том, что Байрон – сын лорда Уэлтера. Он не будет магом, зато всё равно получит важную должность. Оставь этот дневник, и у тебя будет рычаг давления. Зачем сразу так легко сбрасывать шикарный козырь?
– Николас, он младший сын!
– И что? Ещё неизвестно, каким влиянием он будет обладать. Ты же прочитал дневник, Байрон умный и наблюдательный говнюк. А уж если сейчас окажется, что Линард и лорд Уэлтер связаны с Обществом привратников и смертью принца Конрада…
Николас сделал многозначительную паузу, и Айден прекрасно понял, на что он намекал. Тоже заметил это упоминание вскользь в дневнике.
– Думаешь, связаны?
Николас кивнул:
– Не знаю, насколько Байрон позже стал частью Общества. Он правда никогда не жаждал таких тайн. Но если вся его семья была в Обществе, а Линард потом приехал в Академию, когда погиб Конрад… можешь считать, что у меня паранойя, но я в такие совпадения не верю. Уэлтеры точно приедут на магию и бал, будет шанс что-то выяснить. Может, прижать их или Общество.
– До этого допросим Байрона?
– Если он не останется в лазарете. Пригрози ему раскрытием дневника, и он точно расскажет всё, что знает. Байрон тот ещё трусливый ублюдок.
– Ты за последние десять минут уже несколько раз подобрал к нему сочные определения.
Николас заявил:
– Я и не отрицаю, что хочу дать ему по лицу!
На фехтовании Айден был откровенно рассеян. Хуже него тренировал выпады и стойки только Байрон. Он на занятия пришёл, но был бледным, потерянным. И всё равно Айден планировал разговор с ним.
Уитлок гонял их, как будто показательные занятия перед родственниками будут не по магии, а по фехтованию. Так что к концу Айден почти забыл о Байроне и его дневнике, сосредоточившись на движениях. Тело приятно ныло, голова освободилась от лишних мыслей.
– А теперь давайте-ка спарринги. На настоящем оружии.
Студенты в восторге загудели. Отрабатывать удары на учебных саблях было безопасно, но какой в этом интерес? Внимательно всех оглядев, Уитлок рявкнул:
– Харгроув! Будешь первым.
Его часто ставили на спарринги и схватки первым, потому что иначе он сидел на полу вместе с остальными и подначивал громче всех.
Николас шагнул к стойке с оружием и взял две сабли. С опаской Айден покосился на Байрона. С Николаса ведь станется его вызвать. Хотя потухший Байрон сейчас не казался опасным, но кто знает, что у него в голове.
– Айден.
Он даже не сразу понял, чего от него хотят. Медленно перевёл взгляд на Николаса. Тот широко улыбался:
– Его высочество почтит меня спаррингом?
Айден смотрел угрюмо и очень надеялся, что по связи Николас прочувствует всё «безграничное удовольствие». В спаррингах Айден участвовал редко и до этого ни разу с Николасом. Начинать сейчас ему не хотелось. Лучше сесть вместе с остальными, поглядывать на Байрона и прокручивать в голове, как задать ему вопросы и какие.
– Ты слишком много думаешь, – насмешливо сказал Николас. Он подошёл ближе и протянул одну из сабель. Мелькнул браслет у него на запястье. – Ты же мне доверяешь?
Со стороны могло показаться, что это невинный, ничего не значащий вопрос от человека, который любил ёрничать. Но Айден прекрасно понимал, что для Николаса за фразой кроется большее. Гораздо большее. Это не о спарринге и боевых саблях. И за вопросом едва уловимо трепетали страх и неуверенность. Николас не скрывал их, как не скрывал ничего по связи, с первых же дней.
– Конечно, – твердо ответил Айден. – Всегда.
Он взял саблю и встал напротив Николаса в стойку. В белых льняных штанах и рубахах, уже пропитанных потом, босиком, сжимая боевую саблю в руке.
Николас задорно оскалился:
– Покажи, на что способен, храмовый принц.
Опомниться Айдену никто не дал, Николас напал стремительно, так что Уитлок прикрикнул, что ещё не командовал начало.
– Оу, простите, – заявил Николас, не потрудившись добавить в голос хоть каплю сожаления. – В жизни ведь никто не будет ждать начала.
– У нас учебные спарринги, – рыкнул Уитлок. – Ещё раз подобное выкинешь – и до конца года ни в одном спарринге участвовать не будешь.