– Обалденный талант, – ровно сказал Николас. – Я тебе не собачонка, чтобы держать меня на поводке.
Ты мой друг, хотел сказать Айден. Хотел, чтобы Николас ощутил это, но сам же выключил связь, пусть неосознанно. И держал его теми же тенями, которыми когда-то вытаскивал. Контролировал, хотя это единственное, чего не терпел Николас.
– Ты же понимаешь, что теперь в ответе за Байрона?
Айден не понимал, и Николасу пришлось пояснить:
– Уэлтеры не особо чтят семейные ценности. Если Линард или те, с кем он связан, узнают, что Байрон тебе всё разболтал, его убьют. Ты должен его защитить.
– Ты шутишь? Байрона?
– Своего свидетеля. Потому что по-прежнему никаких доказательств, кроме его слов.
Прозвучал колокол, возвещающий об окончании занятия, скоро в коридоре появятся люди. Развернувшись, Николас собрался возвращаться к залу для фехтования, на белой рубашке отчётливо виднелся кровавый след от сабли Айдена.
– Если ты сам раньше кого-нибудь не убьёшь, – сказал Николас.
29. Все тёмные сокровища
Кишки не говорили ни о чём хорошем.
Печень немного смягчала положение, но тоже так себе. Айден без должного уважения шмякнул её на стол и разгладил пальцами. Ткнул в едва заметное пятнышко и провёл от него к другому, меньшему:
– Потрясения в ближайшем будущем. Не настолько большие, что повлияют на многих, но достаточные для отдельных людей.
Лестер Мэннинг важно покивал и поправил сползшие на нос очки. Как жрец он проводил и занятия по гаруспии, искусству гадания по внутренностям животных. Владели им последователи Безликого, так что простым ученикам и не предполагалось копаться в кишках, им преподавали только основы, чтобы они не считали искусство жрецов магией. Но для Айдена решили сделать исключение перед показательной магией и Хрустальным балом.
Они набились в аудиторию, Айден стоял перед столом и студентами, за его спиной – большое окно с тяжёлыми портьерами. Набрякшее дождём небо то и дело грохотало далёкими раскатами, нетипичными для этого времени года. Конечно, снег в Обсидиановой академии выпадал редко, но и гроза перед Хрустальным балом была необычной.
В шкафах по стенам громоздились многочисленные скелеты, парочка черепов и всевозможные инструменты. Один такой набор сейчас лежал и на столе перед Айденом, чтобы ему удобнее было резать баранью тушу, чьи рога украшали ритуальные красные ленты, а на морде покоилась специальная костяная маска.
Отправлять животных к Безликому надлежало с определёнными ритуалами и алхимическим раствором, который заставлял их засыпать, а потом останавливаться сердца. Храмовые животные считались священными.
Айден уже сделал аккуратные разрезы, вынес вердикт по кишкам и теперь оставалась только печень. Он с обречённым удовлетворением увидел, что его руки по локоть испачкались в крови – ну что, так он точно похож не на принца, а на жреца Безликого или какого-нибудь безумного убийцу. Это же подразумевал Николас, когда заявил, как бы Айдену кого не убить?
Оторвавшись от бараньей печени, Айден посмотрел на зал и Николаса почти с вызовом.
Присутствовал весь их курс, а позади пристроились многие лицеисты, с любопытством тянувшие шеи. Большинство из них могли никогда и не видеть гаруспии, в провинциальных храмах не гадали. Лорена выглядела заинтересованной, Лидия едва заметно кривилась и не смотрела на барана, Николас устроился за первой партой, подперев голову кулаком. Он не выглядел скучающим, а взгляд Айдена выдержал спокойно.
Связи не было, да они почти и не говорили со вчерашнего дня. Не то чтобы намеренно избегали, но то Николас где-то пропадал, то Айден скрылся в библиотеке, чтобы дописать теоретические выкладки по алхимии. Правда, большую часть времени проболтал с миссис Фаррел за чаем.
Вечером Николас коротко сказал, что Байрона оставили в лазарете до следующего дня, на всякий случай. А сегодня уже начинают прибывать родственники перед показательной магией, после обеда ждут самих императора с императрицей.
Айден хотел поговорить с Николасом, но в итоге всё закрутилось, а ещё требовалось провести ритуал гаруспии, гадая о предстоящей показательной магии и Хрустальном бале.
Судя по кишкам барана с костяной маской на морде, ничего хорошего ждать не приходилось.
– Очень хорошо, ваше высочество, – не унывал Мэннинг. – Надеюсь, потрясения, которые вы видите, будут приятными.
Айден посмотрел на него хмуро. Кто в здравом уме назовёт любые потрясения приятными?
– Очень в этом сомневаюсь, мистер Мэннинг.
– Но давайте не будем пугать студентов.
– Думаю, принц с руками в крови и без того выглядит достаточно пугающе.
Мэннинг едва заметно приподнял брови, видимо, не ожидал, что Айден не станет поддакивать и только сгустит краски. Как по заказу, под очередной раскат грома зачарованные лампы потускнели, погружая стол в полумрак, как и остальную комнату.
– Это знак, что пора заканчивать, – неожиданно заявил Николас. – Нам ещё нужно успеть привести себя в порядок перед встречей с нашими дражайшими родственниками!
Генерал Харгроув прибывал завтра вечером, непосредственно перед церемонией показательной магии, но многие уже приезжали, а известие о визите императорской семьи тем более будоражило студентов, так что все согласно закивали. Предполагалось, что они отправятся кто в купальни, кто в комнаты, пообщаются с родственниками, завтра вечером покажут свою магию, а послезавтра состоится бал.
Ужин с родителями Айдена уже сегодня. У него оставалось не так много времени.
– Хорошо, – кивнул Мэннинг. – Предсказание обещает нам интересные дни, все свободны.
Айден привёл в порядок инструменты, отмыл от крови руки, но тушей и внутренностями занялся сам Мэннинг, так что Айден был свободен. Вообще-то они с Николасом собирались ещё разок пройтись по танцам, пока есть время, но Айден даже не был уверен, что найдёт его в зале. После гаруспии ждать его Николас тоже не стал.
На самом деле танцевал Айден сносно, но попросил Николаса напомнить ему основные фигуры танцев, и тот согласился. Они посвятили этому пару вечеров, но сегодня столовая, где и будет проходить бал, на несколько часов оставалась пустой, и Николас предложил пробраться туда и потренироваться «на месте».
В коридорах Академии царило приподнятое оживление, два или три раза Айден увидел чьих-то родителей. Он знал, что император с императрицей прибудут пышно, как и положено, но попросили сыновей не «маяться церемониями», а сразу встретиться за ужином.
Чуть не столкнувшись с парой спешащих лицеистов, Айден тихонько проскользнул в столовую. Здесь царили темнота и тишина, свет проникал только сквозь большие окна, но из-за туч казался мутным. Хотелось зажечь лампы, но это могло привлечь внимание.
Николаса не было, но Айден решил подождать. В конце концов, если он не придёт, это не помешает вспомнить фигуры и в одиночестве!
На бал столы уберут, но сейчас они ещё топорщились острыми углами, занимая основное пространство столовой. Статуи выглядели невнятными монстрами, нависающими над залом. Но места между зоной со столами и буфетом вполне хватало, чтобы представить бальный зал, каким он станет послезавтра.
Дверь скрипнула, и, обернувшись, Айден увидел Николаса, проскользнувшего внутрь. Тот замер, а потом неторопливо приблизился.
– Ты слышал о Красных отступниках?
– Ещё одна секта Безликого?
– Они давно перестали существовать, но рассказывали, что Хэмиш Харгроув тоже принадлежал к ветви Красных отступников Безликого.
Голос Николаса шелестел в пустом зале, его светлые волосы и рубашка буквально светились, а вот лицо казалось размытой точкой. Он что-то держал в руках, и Айден не сразу понял, что это связка обычных свечей. Николас начал расставлять их вдоль буфетного стола.
– Не знаю точно, в чём конкретно они не совпадали с общепринятой верой, но их считали не столько еретикмаи, сколько нечестивыми. Они совершали человеческие жертвоприношения, а потом смешивали внутренности убитых с мясом животных и ели. Они считали, что таким образом прикасаются к истинным таинствам смерти.
Выставив ряд свечей на буфете, Николас двинулся к столам и тоже быстро расставил на них оставшиеся. Айден не мог понять, к чему он ведёт. Красные отступники совершали и много других странных вещей, и принадлежность к ним Хэмиша Харгроува выглядела сомнительной – хотя, к счастью, он сам не появлялся, чтобы опровергнуть семейные легенды.
– Зачем ты это рассказываешь? – спросил Айден.
Едва не поморщился от того, как звучал его голос. После глубокого, почти напевного Николаса, который любил рассказывать истории, Айден говорил шероховато, неказисто, как холодно осведомляющийся высокомерный принц. Он хотел, чтобы звучало иначе. И даже связи не было, чтобы Николас понял – хотя он уже говорил об этом и был прав. Не стоит надеяться на связь. Особенно если можно поговорить.
Николас молчал, пока не поставил последнюю свечу, и Айден не удержался:
– Я тоже напоминал Красного отступника с руками в крови? Чудовище, которое сейчас сожрёт кишки?
Обернувшись, Николас покачал головой, и его голос по-прежнему звучал глубоко, но стал мягче:
– Нет, Айден. Я никогда не считал тебя чудовищем. И не буду считать.
Ноздрей Айдена коснулся аромат застарелой крови, но Николас поднимал свою магию, чтобы зажечь свечи. Они вспыхнули разом, образовав почти коридор, точнее, осветив свободное пространство.
– Красные отступники любили не только внутренности, но и огонь. Они считали, он сильнее любой магии, это связь с Безликим и друг с другом. У них была красивая присказка, которую я хочу использовать в стихах, и я её вспомнил, когда зажигал свечи. Я не знал, с чего ещё начать разговор, чтобы это не звучало неловко.
– Так что за присказка?
– Зажигай свечи, тогда моя душа найдёт путь.
Это звучало почти торжественно в столовой, когда отсветы от пламени очерчивали жёсткие тени на статуях вдоль стен, а за окном то и дело рокотал гром. Айден