– Это даже звучит противно.
– Что, ты не веришь в мои корыстные намерения?
– Даже твой отец не поверил бы в твои корыстные намерения.
Николас надулся, изображая обиду:
– Я могу быть очень корыстным! И намеренным!
Они добрались до деревянной трибуны, сколоченной напротив зрительских, по другую сторону плаца. Все места в первом ряду уже заняли, но Айден посмотрел на каких-то лицеистов с видом наследного принца, и они сочли за лучшее уступить и подняться повыше.
– Видишь! – заявил Николас, плюхаясь на сиденье. – Я очень корыстный! Поэтому сижу в первом ряду с принцем.
– Ты сидишь здесь потому, что та ещё ежовая жопка.
Айден почти пропустил момент, когда на плацу показался директор Марсден и призвал к тишине. Студенты угомонились последними, и только после этого директор начал толкать речь. Айден даже не трудился её слушать, скользя взглядом по трибунам, пытаясь припомнить имена всех собравшихся аристократов или хотя бы к какому роду они относились.
И мужчины, и женщины предпочли спокойную дорожную одежду, в которой прибыли, для нарядов наступит время на Хрустальном балу. Но и сейчас женщины кутались в пену шалей, а причёски скрепили изящными костяными гребнями, многие мужчины предпочли обычные мундиры.
Родители о чём-то с воодушевлением переговаривались, судя по невинному виду отца и нахмуренным бровям матери, ей не нравилось то, что он утверждал. Генерал Харгроув сидел рядом с императорскими местами, как и Уэлтеры. Они тоже явились, но только Линард, лорд Уэлтер и ещё женщина, видимо, леди Уэлтер. Их старшая дочь сидела чуть в стороне с мужем, лордом Морреем. А вот второго сына, Хьюго, видно не было. Айден попытался вспомнить, что о нём рассказывал Дэвиан, но не смог, в памяти отложились только строки из дневника Байрона о том, как Хьюго таскался по курильням.
Отец Лорены сидел чуть дальше, ещё дальше – многочисленная семья Лидии. Они, кажется, приехали полным составом: родители, сёстры. Айден по-прежнему собирался вместе с Лидией открывать бал и подумал, что стоит сделать это безупречно, а потом даже поцеловать Лидии руку или как-то иначе выразить заинтересованность, чтобы подстегнуть других кавалеров.
Хотя больше Айден думал о том, что с Лидией стоит поговорить в том же ключе, что и с Николасом: им обоим найдётся место при дворе. За них при этом Айден не опасался, а вот за двор – очень даже.
Леди Калверт, мать Кристиана, тоже была здесь. Айден не знал её, но догадался, увидев на трибунах. Миниатюрная и очень красивая женщина с узким разрезом глаз. Она выделялась на общем фоне как диковинный цветок, но именно это возводило невидимый барьер между нею и остальными. Когда заговорил директор, она откинула вуаль с лица.
С такого расстояния Айден не улавливал чужие ауры смертей, но ему было интересно, тащит ли леди Калверт за собой тень смерти мужа-убийцы? А мёртвого ребёнка?
Первый ряд трибун заняли учителя в полном составе, некоторых Айден не знал, скорее всего, из лицея. Но даже библиотекарша миссис Фаррел сидела здесь, чинно сложив руки на коленях.
Роджер Саттон стоял перед ними – как преподаватель ритуалистики он будет формально вести сегодняшнюю показательную магию. Рядом с ними стояли и Алдены, пара королевских магов с идеальной связью. Считалось, что для придания веса мероприятию, но на самом деле все прекрасно понимали, что они оценивают каждого, кто сегодня будет выходить на песок. Как бы ни считал Байрон или кто-то ещё, экзамены первого года учитываются, но дальше за студентами наблюдают все оставшиеся курсы. И успехи по бумагам важны, но вот такая практика зачастую куда важнее.
Стайка лицеистов-первокурсников торчала внизу у плаца, некоторые предпочли сидеть с родителями, но большинство устроилось на тех же трибунах, что остальные студенты, хотя в показательной магии они не участвовали. Они только после длинных каникул начнут практиковать работу в связках.
С удивлением Айден увидел, что Дэвиан тоже стоит внизу, а не сидит вместе с императором. Чуть в стороне от основных трибун, за пределами плаца, он тихонько беседовал с лекаркой.
Похоже, Дэвиана отправили вниз на случай непредвиденных обстоятельств. Сначала Айден недоумевал, о каких таких обстоятельствах думали родители, а потом понял: его самого. Он же будет сегодня показывать свою магию. Дважды. Два раза всё может пойти не так. Магией Дэвиан пользовался слабо, но для магии всегда есть Алдены. Дэвиан же на случай любых других непредвиденных обстоятельств.
Айден даже разозлился. Нет уж, всё пройдёт идеально!
32. Не хочу ухаживать за твоей могилой
Директор покинул плац, и вперёд выступил Саттон, чтобы рассказать о сегодняшних чарах. Слуги притащили низкий журнальный столик и положили на него первый камень: большой красноватый самоцвет. Он был дешёвым, зато отлично держал чары контроля здоровья. Сегодня все студенты создадут такие, а завтра камни отправятся в госпитали для тяжёлых больных и первичных осмотров: будут показывать внутренние повреждения и кровоизлияния.
Айден помнил, как однажды с ним использовали артефакт из тонких железных палочек с пульсирующим чарами камнем. Это походило на диковинное насекомое, которое поставили рядом с Айденом, когда он упал с дерева. Ему было больно, он был маленьким и сам толком не понимал, где у него болит. Артефакт мигал цветными стёклами, пока главный камень щекотал тело Айдена чарами. Он после этого погас, а лекари сказали, что с принцем всё в порядке, обычный ушиб.
Сегодня студенты будут зачаровывать подобные штуки. Ничего сложного, сил требовалось немного, внешние красоты подразумевались только у Равенскортов.
Первыми шли неизвестные Айдену люди, но чёткая организация во многом успокаивала. Пары студента и лицеиста выходили, по команде Саттона накладывали чары, при этом сидели достаточно далеко от остальных студентов, чтобы до тех не доносилась чужая магия. И близко к Алденам, которые вели записи в блокнотах. Аристократы смотрели с трибун и умилялись своим отпрыскам, попутно сплетничая обо всех остальных.
Когда объявили Николаса и Кейна Алдена, оба шагали непринуждённо, уселись друг напротив друга перед столом. Их магию, в отличие от других, Айден ощутил далёким толчком: то ли сила была больше, чем у остальных, то ли долгая связь с Николасом давала о себе знать. Скорее всего, и то, и другое. Алдены замерли, оценивая, Саттон оставался спокоен. Айден поймал себя на том, что с беспокойством крутит на руке браслет-кинжал.
Но всё закончилось так быстро, что Айден даже не понял. Оба встали, отряхиваясь от песка, и Николас сделал быстрый жест в сторону Кейна, прежде чем вернуться на своё место.
– Ты ему язык показал? – уточнил Айден.
– Ой, да подумаешь!
Кейн и старший курс сидели в стороне от них, поэтому Николас почти сразу пожаловался громким шёпотом, едва успел устроиться на деревянной лавке:
– Этот Кейн вцепляется, как бойцовый пёс!
Айден покосился на него.
– Его магия, – пояснил Николас. – Она всегда… не знаю, как описать. Грубая. Тащит, даже если упираться ногами. Если бы могли оставаться следы, после Кейна были бы синяки.
– То есть он плохо зачаровывает?
– О нет, он хорош! – почти с восхищением отозвался Николас. – Очень-очень силён. Но работать с ним я бы не хотел.
Интересно, а что по поводу их связки записали в своих блокнотах Алдены?
– А ты бы хотел, ну, в Круг магов? – спросил Айден.
– С чего? Туда берут только самых сильных. Они же такие зачарования проводят!
– Неужели ты в принципе о таком не думал? Особенно после рассказов Байрона.
– Немного, – нехотя признал Николас. – Но даже если бы у меня хватило способностей, это не то, чем я хочу заниматься. Я не очень командный игрок.
– Но когда составили наш круг, справился ты прекрасно.
– Это другое, Айден. Постоянно быть частью большого круга было бы скучно.
– Ты сейчас серьёзно назвал одну из самых почётных должностей при дворе скучной?
– Ну да. А что не так?
Айден не ответил и отмахнулся, призывая смотреть дальше. Но Николас был искренен. На что бы там ни рассчитывал Саттон, Николас такого не планировал и, скорее всего, отказался бы. Рамки его сковывали. А в круге это очень чёткие рамки.
Всё проходило обыденно до первого споткнувшегося студента. Точнее, им оказался, конечно же, лицеист-второкурсник. Девушка, которая зачаровывала с Лидией: она побледнела, опёрлась на стол, и Лидия наклонилась, чтобы её поддержать. Сразу рядом оказался и Саттон, что-то коротко проговорил, девочка кивнула, и они продолжили. Со второго раза получилось.
У Лорены прошло гладко, а вот несколько следующих пар оказались неудачными. В основном не справлялись лицеисты, и это считалось нормальным. Айден слышал, что в таких случаях больше проверяли старшекурсника: насколько он тянет партнёра, как внимательно относится к связке.
Зато неудачи сразу расшевелили зрителей, им стало интереснее. Роуэн стоял в единственной паре – с Айденом, а Кристиан шёл с Мариссой Ламберт, девушкой Кейна.
Мать Кристиана подалась вперёд, сложила руки перед грудью, переживая за сына. А когда у их связки всё вышло чётко и слаженно, первой зааплодировала. Айден и раньше симпатизировал леди Калверт, но тут особенно проникся. Он обязательно придумает, как повысить её вес при дворе.
Самым простым способом была женитьба на ком-то одиноком с высоким статусом. Айден вспомнил генерала Харгроува, но это слишком жестоко для такой милой леди. Хотя, если бы при этом Николас с Кристианом формально стали братьями, было бы здорово.
Они бодро приближались к концу. Настала очередь Байрона, его поставили с Элмером Беннетом, который рассказывал Айдену об Обществе привратников на ведьминской вечеринке. Казалось, так давно!
Оба выглядели дёргаными, и зачарование у них выходило таким же, но они, по крайней мере, справились.
Айден наклонился к Николасу и прошептал как можно тише, чтобы не услышал никто вокруг: