Гвардейцы нерешительно двинулись наперерез, но не знали, что делать. Кейн и сам не собирался идти дальше. Выглядел он плохо: мундир распахнут, на бледном лице пятна лихорадочного румянца, глаза бегали.
– Не подходи!
Гвардейцы остановились, оглядываясь на императора, который тоже пребывал в замешательстве. Кейн крутанулся на месте, и тут Айдену стало понятно, что следом за ним показался испуганный Элмер Беннет.
– Не подходи! – повторил Кейн.
Его родители появились за спинами гвардейцев, позвали сына по имени, но он даже не посмотрел в их сторону.
– Это вы! – голос Кейна дрожал. – Вы его убили! Мы его убили…
Он обернулся к залу, скользнул взглядом, но вряд ли кого-то видел.
– Мы все убили Конрада! Все, кто увлёкся обещаниями Общества привратников.
Он начал называть имена сокурсников Конрада, тех, кто был на ведьминской вечеринке, а когда дошёл до Элмера, снова к нему повернулся:
– Ты его толкнул, да? Я только тебе сказал, что Конрад хочет выйти из этого дерьма!
Голос Кейна сорвался в высокий вопль. У него истерика, понял Айден. У Кейна совсем снесло крышу. Надо было настоять на разговоре с ним до бала! Он был другом Конрада. Но он его не предавал. Он пережил по связи его смерть, он скорбел и нёс груз того, что он сам сообщил Обществу причину, по которой те убили Конрада. Чувствовал себя виноватым.
– Всё должно было быть не так, – лихорадочно говорил Кейн, и по щекам у него текли слёзы. – Мы хотели новых знаний. Мы планировали свершения! А он умер.
Краем глаза Айден заметил, как Николас лихо вытащил саблю у ближайшего гвардейца и двинулся вперёд, Айден едва успел перехватить его за локоть, жестом останавливая гвардейца.
– Куда лезешь! – зашипел он Николасу.
– Кто-то же должен его остановить. Он не в себе.
Он не в себе с того дня, как погиб Конрад. С того момента, как смерть друга резанула по связи Кейна. Он извивался от боли, а потом долго и успешно пытался убедить окружающих и самого себя, что всё в порядке. Но похоже, эта пиявка, причастность Уэлтера прорвали плотину.
– Да пропади оно всё в Бездне! – в сердцах воскликнул Кейн.
Он с силой ударил банку об пол, и она брызнула во все стороны осколками. Пиявка заверещала, извиваясь.
Кейн ударил её сырой магией. Не слишком много, но весомо. Силы ему было не занимать.
Вопль пиявки оборвался. Но вместо этого в воздух почти до потолка поднялся столб теней. Набух. И за миг до того, как всё пошло по Бездне в очередной раз, Айден уже понял, что сейчас произойдёт.
Столб рухнул, рассыпаясь бесконтрольными тенями из паразита, заполняя ими зал.
36. Священная тьма
Айден старался не вспоминать, как его магия впервые вышла из-под контроля, но никогда не забывал. Никогда.
Ему было девять лет, исполнилось недавно. Он казался себе ужасно взрослым, особенно на фоне семилетнего Роуэна. Конрад, конечно, был старше, но Конрад всегда на год старше, так чего уж об этом думать.
Занятия по чистописанию Айден терпеть не мог. Точнее, теперь они назывались каллиграфией, но Айден не видел особой разницы с чистописанием. Он выводил узоры витиеватых букв под присмотром учителя… его имя из памяти стёрлось. Он говорил размеренно и заявлял, что Айдену важно сосредоточиться. Айден же слушал щебетавших за окном птиц и думал, как пойдёт после занятий играть с братьями. Они подсмотрели у заезжего воина стиль борьбы с чем-то вроде длинного боевого шеста, сделали себе палки и носились с ними.
– Ваше высочество, вы меня не слушаете! Если так, останетесь на лишний час.
Негодование взметнулось в Айдене с такой яростной силой, что удивило его самого. Тени его магии змеились по столу, расплываясь, как клякса, которую он умудрился поставить на очередной закорючке.
– И не надо угрожать магией, ваше высочество. Я её не боюсь.
Учитель говорил искренне и строго. А вот у Айдена холодок прошёл по хребту – потому что он этими тенями не управлял. Они впервые в жизни возникли без его команды, и ему стоило больших усилий унять их.
Видимо, его замешательство отразилось на лице, и учитель нахмурился:
– Вы хорошо себя чувствуете?
Решив воспользоваться шансом, Айден заявил, что не очень. Так что улизнуть удалось вовремя. Но о странном всплеске магии он тут же и думать забыл, понёсся во двор искать Конрада и Роуэна.
Игра не заладилась с самого начала. По крайней мере, для Айдена. Он постоянно проигрывал Конраду, потом его огрел палкой и маленький Роуэн, отчего в Айдене снова взметнулась ярость, но на этот раз он быстро усмирил её, ещё до появления теней.
А потом тот самый заморский воин предложил их потренировать. Когда он начал показывать настоящие движения, у Айдена ничего не получалось, палка постоянно падала на землю, и он разозлился.
На этот раз магию не удержал.
Она сорвалась с поводка и кружились дикими тенями, Айден же пытался её урезонить, но у него ничего не выходило. Братья помочь не могли, как и появившийся отец. Только когда Алдены принесли специальные артефакты, тени рассеялись.
У того воина оказался сломан нос. Маленький Роуэн рыдал от страха, несколько слуг ушиблись.
Айден не понимал, что произошло, но знал, что не контролировал магию. Дальше за ним наблюдали, но лучше не становилось. Наоборот, с каждым днём только хуже. Если до этого магия представала ровным потоком, то здесь потеряла форму и рвалась во все стороны, проникала сквозь поры Айдена во внешний мир и бесчинствовала.
Она угрожала окружающим. И выматывала его самого.
Она жглась под кожей и заставляла Айдена расцарапывать собственные руки. Она не давала ему спать бесконечными кошмарами. Айдена лихорадило. Он не то что заниматься больше не мог, он даже не всегда понимал, какой сейчас день и время суток. Ему рассказывали, как слуги в последний момент выхватили у него из рук нож, когда за ужином он собирался полоснуть себя по запястью, крича, что ему нужно выпустить тени.
Однажды утром Айден проснулся от очередных кошмаров и понял, что разнёс всю комнату. Столешница лежала поверх сломанных ножек, от шкафа остались только щепки, а разорванная одежда валялась по всей комнате. Посередине беспорядка сидел на кровати сам Айден.
Его мать ждала пробуждения на единственном уцелевшем стуле – или скорее принесла его с собой. Когда увидела, что он проснулся, пересела к нему на кровать, обняла и долго молча гладила по голове.
– Что со мной? – наконец спросил Айден осипшим со сна голосом.
– Твоя магия хаотична. Такое бывает у некоторых Равенскортов.
Айден и сам понимал это. Он больше не контролировал свои тени. Он разрушал мир вокруг и самого себя.
– И что мне делать?
– Ты отправишься в храм Безликого.
– Там меня научат, что с этим делать?
– Там тебе станет легче.
Ему было девять, но он уже начинал догадываться. По виду матери, по её формулировкам. Он был принцем и знал, как сказать многое, не говоря ничего. Он понял, что это значит. Никто не научит его владеть хаосом. Его магия – неправильная. В роду, который возвысился за счёт теней, его собственные перестали ему подчиняться.
Он не хотел никому навредить. Он устал от того, как тени трепали его самого.
Но в глубине души верил, что в храме ему станет лучше, его научат владеть магией. Ведь у обычных детей тоже бывали вспышки дикой! Но это ничего не значило. Они потом отправлялись в лицеи, где их учили управлять силой.
Айден не знал, что покинет храм много лет спустя и потому, что его брат умрёт.
Сейчас в бальном зале Обсидиановой академии оживал худший кошмар Айдена.
Он снова видел дикие тени, которые никому не подчинялись. Они заволокли стены, скрыли двери и окна, зачарованные лампы потускнели и многие треснули, а статуи выделялись неясными силуэтами. Это походило на тёмный зыбкий туман, в котором уплотнялись отдельные завихрения, другие отрывались и метались ранеными животными – или скорее птицами.
Люди запаниковали. Они бросились врассыпную, начали кричать и толкаться, а тени реагировали на эти движения, стремились к ним, ласкали плоть и улавливали кровь.
Тени подчинялись своему владельцу и только ему, но у этих владельцев больше не было. Забранную у Роуэна магию пиявка переработала во что-то своё. Кейн хотел её уничтожить, но наоборот, выпустил. И теперь это нечто жаждало поглотить человеческое тепло так же, как паразит до этого жаждал поглотить магию.
– Можешь их утихомирить?
Николасу пришлось почти кричать из-за шума и воцарившейся в зале паники. Гибкий отросток теней схватил его за запястье руки, в которой он по-прежнему держал саблю, и Николас с раздражением тряхнул кистью, чтобы сбросить.
– Нет! – почти в отчаянье отозвался Айден. – Бездна, нет! Только не опять!
Ему казалось, это снова его вина. Это его хаос. Это он не может управлять собственной магией.
Шагнув к нему, Николас схватил его за плечо:
– Айдз, посмотри на меня.
Голос звучал спокойно, и это отрезвило Айдена. Он глубоко вздохнул и посмотрел на Николаса. Колечки металла на губах мерцали как змеиные клыки.
– Не могу утихомирить, – ровно сказал Айден. – Никто не сможет.
– Но это же ваша магия, Равенскортов!
– Мы не управляем чужими тенями, только своими. И это уже не тени Роуэна.
Если бы управляли, тогда, девять лет назад, Айдену было бы гораздо проще. Может, никакого храма и не понадобилось бы. Но контролировать свою магию мог лишь он. И если она срывалась, то помогали только артефакты.
Айден сомневался, что подобные имеются у Корпуса магов на балу. А если и есть, их точно не хватит, чтобы сдержать и поглотить такое количество! Паразит давно понемногу пил магию Роуэна и преобразовывал её.
Рядом завопила Виктория Глэдстоун. Тень опутала её горло, уродливым пятном сдавила грудь, и Айден почти ощущал, как она выпивает чужие жизненные силы, наливаясь мощью.
На глазах она уплотнилась на груди девушки в ту самую пиявку. Но обретя форму, получила с ней и слабость. Выпустив немного собственной магии, Айден столкнул ладонью эту тварь, тень на шее растворилась.