У Айдена их тоже не было. Он даже видел заключения дознавателей. Тем не менее он поехал в Академию, не сомневаясь, что смерть Конрада не была несчастным случаем.
– Когда выяснилось об Уэлтере, я наконец-то сложил всю картину, – продолжал Кейн. – Теперь всем было понятно, что принца убили, а пиявку я хоть и не видел раньше, но от неё буквально несло Обществом привратников.
Наверняка где-то здесь Кейна и подкараулила вина. Он не стал выяснять у Конрада, что его беспокоит. Поверил Привратникам. Не копал это дело. Даже когда к нему пришёл Айден, Кейн так ничего и не рассказал об Обществе. То ли думая, что это неважно, то ли попросту боясь, что, наоборот, это имело ключевое значение, а он ничего не сделал.
Где-то тут его и накрыло окончательно. Он думал уничтожить пиявку, а вовсе не выпускать её магию.
– Как думаешь, сколько Конрад помнил о паразите? – спросил Айден. – Он вроде как влияет на сознание. Роуэн тоже не помнил, но у него было смутное ощущение.
– Роуэн не знал Привратников, а Конрад был среди них. Наверняка он подозревал больше, если не всё. В одно из наших последних зачарований, когда он снова не пустил меня глубже, Конрад заявил, что такой магией нам лучше заниматься в присутствии моих родителей. Он планировал это на лето.
Рассеянно Айден кивнул. Брат всегда был проницательным. Посвящённый во многие тайные знания Привратников, он догадался, что стал их средством достижения цели. Ему всего лишь не хватило времени, чтобы вывести их на чистую воду.
– Не вини себя, – повторил Айден. – Ты не мог ничего сделать. Никто не мог.
Кейн криво усмехнулся
– Ещё и банку эту разбил!
– Ты же не думал, что тени вырвутся.
– Много пострадавших? В лазарете никого не было.
– Их поместили в отдельную комнату, вызвали лекарей из столицы. Ушибы, рваные раны. Несколько ранены тяжело, но ни одного смертельного исхода.
Кейн шумно перевёл дыхание, наверняка считал, это на его совести, хотя, с точки зрения Айдена, винить стоило миссис Фаррел. Он отчасти жалел, что она вроде как скрылась, но Оливия Алден заявила, что участь быть запертым без еды и воды в кармане пространства – это мучительная смерть. Если кто-то однажды доберётся до книги Люциуса Коули, то найдёт рядом скелет.
Если книга существует. Потому что в стенах Академии она лишь по одной из версий. Многие считали, что Люциус во всех знаковых для него местах сделал карманы пространства, чтобы запутать тех, кто однажды будет искать книгу. Но где она на самом деле, никто не знает.
Что ж, может, однажды живущая вечно Морвена отыщет новое воплощение своего Люциуса, и они вернут свой фолиант. Но звучало скорее как сюжет для романа, которые так любил читать Айден.
– Что с остальными? – спросил Кейн. – С теми, кто был в Обществе.
– Всех допросили. Студенты знали не больше твоего, им ничего не грозит. С преподавателями разбираются. Элмер оказался настолько прытким, что помогал миссис Фаррел и был чуть ли не её правой рукой. Это он толкнул Конрада, он убил его. Дэвиан выбил у него имена всех членов Общества. Его приговорили к смерти.
Вместо чести и славы он получит удар топора. Дэвиан настаивал на виселице, но вроде как сыновей знатных фамилий не принято вешать. Отец был готов устроить Объятия тени, но слишком много чести для этого скользкого типа. Айден даже думал предложить самому казнить его, но потом отказался от этой мысли. Слишком. Много. Чести.
Медленно поднявшись с больной ногой, Кейн попрощался и поковылял по дорожке к парадному входу Академии. Как сказала лекарка по секрету Айдену, вряд ли нога полностью восстановится, скорее всего, Кейну скоро придётся пользоваться тростью.
Подмёрзнув, Айден закутался в пальто и зашагал в сторону, надеясь найти Николаса. Тот всё утро собирал чемодан, устроил очередной хаос из одежды на кровати, а потом так всё и бросил, пихнул в чемодан пару рубашек и заявил, что у него ещё срочные дела.
Они договорились встретиться у оранжереи, но Николаса так и не было, так что Айден зябко передёрнул плечами и мысленно выругался на друга, который явно никуда не торопился. Прикидывая, не опоздают ли они вовсе, Айден вздрогнул, когда из-за стеклянного угла оранжереи буквально выскочила фигура.
– Бычьи кишки!
– Нет, – довольно протянул Николас. – Это всего лишь я.
Он был в мундире с расстёгнутой верхней пуговицей, раскрасневшийся и не чувствующий холода.
– Ты где был? – спросил Айден.
Они не колдовали с бала, так что связи сейчас не было. Приходилось спрашивать, как всем нормальным людям.
– С Кейтилин Амос.
– Кто это? Впервые слышу.
– На год младше нас, у неё ещё волосы такие пышные и грудь…
– Не хочу знать подробностей!
Повернувшись, Айден зашагал по садовым дорожкам в направлении парадного входа Академии, Николас заторопился за ним, хихикнув:
– Ничего, ещё займёмся твоей личной жизнью.
– Надеюсь, ты не собираешься и в столице бегать за девчонками?
Николас оскорбился, всем своим видом показывая, насколько глубоко.
– Айден! Я еду в столицу гостить в императорском дворце на каникулах! Уж конечно, я буду вести себя прилично.
– И даже не станешь вещи по комнате разбрасывать?
– Это другое.
На самом деле Айден не сомневался, что Николас будет разумен во дворце. Они проведут там две недели каникул, а потом вернутся в Академию. Им предстоит ещё полгода учёбы, и на лето хотелось чего-то хорошего, но так далеко Айден не загадывал. Как оказалось, обо всём уже подумали другие.
– Роуэн тебе говорил? Он хочет, чтобы мы все поехали к Кристиану летом.
– Его поместье Бездна знает где.
– Вот именно! Узнаешь, как отдыхают нормальные люди. Ещё Лидию с Лореной позовём, чтобы прям поэтическим собранием. Будем читать стихи в библиотеке Кристиана, а потом купаться голышом в реке.
Услышав о последнем, Айден аж остановился и подозрительно глянул на Николаса. Его шутки иногда выходили из-под контроля. Но, как оказалось, Николас вовсе не шутил.
– Что? – невинно поинтересовался он. – Айден, ты хоть раз проводил лето как человек, а не как храмовый мальчик?
– Уж не настолько я был оторван от жизни, – буркнул Айден и снова двинулся вперёд.
Хотя, конечно, был. Из храма его бы никогда не отпустили далеко, поэтому летом он мог только ненадолго возвращаться во дворец. Так что на самом деле Айден был рад и уже тихонько предвкушал поездку.
– И это хорошо для матери Кристиана, – заметил Николас. – Если оба принца проведут лето в её поместье, это наконец-то позволит ей вернуть былой статус. Сделаем это хотя бы для неё и Кристиана.
Но тут же Николас снова улыбнулся:
– Хотя как может не привлекать купание голышом?
Дорожки кружили, но упорно вели к высаженным деревьям, за которыми скрывался поворот к парадному входу. Там уже стояли императорские экипажи. Родители не были обязаны их ждать, но Айден не сомневался: они не уедут, пока и они с Николасом, и Роуэн под строгим контролем Дэвиана не загрузятся внутрь. К счастью, рану Роуэна даже зашивать не пришлось, но всё равно императрица переживала так, будто он при смерти.
– Я успел поговорить с Линардом Уэлтером, – заявил Николас.
– После Кейтилин Амос или одновременно? – ехидно поинтересовался Айден.
– Да вот что ты!
Николас начал бурчать и нарочито возмущаться, что Айден лезет в его личную жизнь, а лучше бы занялся своей и всё в таком духе. Но закончил почти торжественно:
– Линарда я случайно встретил, пока ждал Кейтилин. Он оказался не так уж плох.
– Всего лишь скрыл смерть наследного принца.
– Он защищал Байрона. И… у меня сложилось впечатление, что после смерти отца Линард наконец-то расправил плечи.
Николас наверняка мог понять, что это такое, когда отец не даёт вздохнуть полной грудью. За прошедшие дни Айден видел генерала Харгроува несколько раз, они вроде даже разговаривали с Николасом, но тот предпочитал избегать встреч.
– Линард позвал на службу к дознавателям, – заявил Николас.
– Его не смущает, что сам он вряд ли останется на прежней должности?
– Как ни странно, он не выглядел расстроенным.
Об Уэлтерах Айден не говорил с отцом в последние дни. Как-то не до них, доставало других тем для разговоров.
Выудив что-то из кармана, Николас показал это Айдену. Тот был почти уверен, что шоколадка, но меж пальцев Николас сжимал то, что походило на чёрный лепесток розы.
Бальный зал был усеян ими, но оказалось, что хоть они по весу не больше пуха, по крепости превосходили многие материалы. А через день ещё и стали твёрдыми. Маги подтвердили, что внутри заключены частички теней, пришли в восторг и тут же начали думать, как обычные чары можно вот так заключать в материал, а потом, возможно, использовать для подпитки тех же светильников, чтобы не обновлять чары вручную. Пока представлялось мало возможным, а вот лепестки растащили на сувениры, пока император не приказал собрать их.
– Где ты его достал? – кисло спросил Айден.
– Да они у всех есть! Кроме тебя. Принц с тенями не взял с собой теневой лепесток.
Их стали называть именно так, и Айден не знал, что ему больше не нравится, вот это поэтическое название или то, как маги именовали штуки обсидианом Равенскортов.
– Но я тебе не отдам, – заявил Николас, пряча в карман. – Это мой сувенир.
Они почти добрались до деревьев, когда Айден остановился, во все глаза вглядываясь.
– Что? – обеспокоенно спросил Николас.
– Призрак. Хэмиш Харгроув.
Он стоял не двигаясь, и через него виднелись голые ветки деревьев. Он улыбался, а потом поднял руку и помахал. Удивленный Айден помахал в ответ, и призрак растворился. Или скорее стал един с травой, камнями, дорожками.
– Чего он хотел? – почему-то вполголоса спросил Николас.
– Попрощаться, я думаю.
– Зачем он вообще являлся?
– Хотел, чтоб я нашёл дневник Байрона. Узнал, что тогда произошло. Думаю, он заботился о тебе.
– Это странно.