Она не знала, как еще мягко намекнуть ему, что у нее скоро разовьется аллергия на него и шоколад, а отшивать его совсем грубо не хотелось. Порой в ней вскипало раздражение, но стоило посмотреть на его взъерошенные волосы, как оно испарялось. Чистый воробушек. Смотрит на нее своими оленьими глазами и ждет.
– О чем тоскуешь? – Лу приземлилась на стул рядом.
– Жду суши, думаю, что делать с Кропоткиным.
– Знаешь, слишком много ты о нем думаешь. Того и гляди, влюбишься, – хихикнула сестра. – Может, в этом его коварный план? Он же шахматист.
– Ой, все, – отмахнулась Рокса. – Лучше расскажи, Рома тебе звонит?
– Блин, ну что ты как бабушка? – смутилась Лу. – Звонит.
– И? Рассказывай мне все-все в самых мельчайших и грязных подробностях, – потребовала Роксана.
– А что мне тебе рассказать? Звонит, пишет, шлет свои дурацкие селфи. И все время говорит, что скоро приедет, только мы уже почти месяц не виделись.
– Как мило. – Рокса заглянула сестре в глаза. – Скучаешь, да?
Лу просто кивнула. Скучала – еще мягко сказано. И кому, как не Роксе, всегда видевшей ее насквозь, было об этом знать. Сколько ни пыталась она сохранять хладнокровие, Рома засел слишком глубоко, поднимая, словно ил со дна, потаенные эмоции. Она пыталась бороться с собой, не показывать, насколько она втянулась, но он, как и сестра, видел это без всякого труда, читая ее эмоции, словно они были написаны у нее на лбу.
И где-то очень глубоко в душе ей это нравилось так же сильно, как и бесило. Слишком уж он был хорошим.
– Не могу избавиться от чувства, что рано или поздно все кончится хреново, – призналась она.
– А ты не думай об этом, – вдруг сказала Рокса. – Порой дорога – сама по себе удовольствие, но не всегда в конце пути нас ожидает приз.
– И это говоришь мне ты?
– Как будто у меня не было неудачных романов. Лу, жизнь – это, конечно, коробка конфет, но порой начинка – то еще дерьмо. Пробуй, радуйся, отплевывайся – нужно испытать полный спектр. Нельзя закрываться внутри себя, это плохо заканчивается.
– Расскажи, – потребовала Лу, наваливаясь на стол. – Я ни фига не знаю про твою личную жизнь, – ей почему-то вспомнился разговор с Колей. Таинственная личная жизнь Роксаны, о которой никто ничего не знал.
Роксана задумалась. Самые долгие ее отношения длились полгода и рассыпались как карточный домик. Она познакомилась с парнем из своего вуза. Красивый, умный, а главное, с шикарным чувством юмора. Он привел ее в свою компанию, показал ей Москву, и вообще, с ним было здорово. Но ей нужно было учиться, подрабатывать, чтобы помогать бабушке и Лу, чтобы как-то себя содержать. Сначала на энтузиазме она успевала все, а потом выдохлась. Отношения оказались тем единственным, от чего она могла отказаться. И они разбежались. Такого рода истории повторялись несколько раз, но никто не выдерживал так долго.
Роксана тоже не была железной. Она привязывалась к людям, а потому расставания никогда не давались ей легко. И все же рациональная ее часть знала, что так нужно. Девушка смотрела в серые глаза сестры и понимала, что никогда не расскажет ей об этом. Лу не должна винить себя. Виновата была их покойная мать, которая позволила смерти мужа подкосить ее. Крепко сдружившись с бутылкой, она забыла о том, что в жизни, помимо радостей, есть и обязанности. Роксане с ранних лет пришлось взять на себя заботы о доме, маме и Лу.
Дома не было еды, и Роксана ее находила. У Лу рвались сапожки, и Роксана бегала убираться к соседкам, чтобы собрать немного денег на новые. Роксана всегда знала, что делать, куда идти и как справиться с любыми трудностями. Как вывести маму из затянувшегося запоя. Как затащить ее домой, чтобы она не замерзла, уснув на улице. Как успокоить ревущую Лу, которая не понимает, почему мамочке так плохо. Рокса все знала.
Но лучше всего она знала одно: она должна позаботиться о Лу. Ей хотелось дать ей все то, чего ее так жестоко лишила собственная мать. У Лу должно было быть нормальное детство, поэтому Роксана все-таки обратилась за помощью к ба, которая была явно не в том возрасте, чтобы тянуть на себе двух внучек. Она упорно зубрила языки, чтобы поступить на бюджет. Часто отказывала себе в покупках, тусовках и других, таких бесполезных, но желанных вещах.
И, наверное, поэтому она была так одержима желанием, чтобы это все было у мелкой. Красивый роман, обязательно с хеппи-эндом, блестящая карьера, мечта. А главное, чтобы она улыбалась. Всегда улыбалась.
Поэтому Роксана только посмеялась и щелкнула ее по хорошенькому носу.
– Это все глупости, не было у меня такого, о чем можно было бы поведать потомкам. – И это была правда. В глубине души Роксана считала, что будь по-настоящему дорога хоть одному из тех, кто заверял ее в пылкой любви, то он принял бы все ее опоздания, вечные обстоятельства и дела. – Все они сошли с дистанции. Кстати, ты придумала, кем мне быть на Хэллоуин? – ловко свернула с опасной темы Рокса.
– Ага. – Лу чувствовала, что ее облапошили, но так хотела поделиться своей придумкой, что решила оставить разговоры на амурные темы на потом. – Сначала я хотела предложить тебе простой вариант – секси-училка.
– Эй, я и так всегда секси, – шутливо возмутилась Рокса.
– И я о том же, – хихикнула Лу. – Так что будешь Харли Квин. Я купила тебе колготки в сетку и все, что нужно. Надеюсь, у тебя есть ультракороткие шорты?
– Ты все еще помнишь, что это будет в школе? – решила уточнить Роксана.
– Да ладно тебе, все старперы будут отдыхать дома. Из учителей будете только ты, Оля и Евгеша. Так что никаких отговорок, – решительно заявила Лу. – Я уже все купила, так что пути назад нет.
25. No one’s gonna take my soul away [40]
Кирилл курил за школой в ожидании Вани, который так же, как и он, решил проигнорить дурацкую дискотеку. Столько шума из-за возможности потанцевать в душном спортзале, вырядившись в нечисть. Парень решил, что лучше поиграет в баскет с пацанами, чем будет заниматься подобной херней. Только вот парни его подвели – очарованные Роксаной Григорьевной и Дашей, они с легкостью променяли мужскую компанию на нелепый праздник.
Сам Кирилл к Хэллоуину относился никак. Прикольно, но не более. А еще хотелось спустить пар – он разозлился на Рому, который должен был вернуться сегодня и первым делом собирался повидаться с Лу. Как будто она куда-то денется за один вечер. Кир рассчитывал, что они погоняют мяч или устроят-таки свой киномарафон, а брат променял его на телку. Пришлось тащиться в школу и вытаскивать Ваню, сидеть дома не хотелось.
Отшвырнув окурок в чахлый кустик, школьник потянулся, хрустнув спиной, и огляделся. Вани нигде не было видно. Устав торчать на одном месте, он пошел в сторону входа в школу. От нечего делать можно было поглазеть на ряженых одноклассников.
Главное – не наткнуться на одноклассниц. Таня, Аня и Полина позвали его пойти на маскарад, но он всем сказал, что очень занят. Не хватало еще бабьих разборок, которые он так не выносил. В отличие от Ромки ему не нужна была вся эта возня с отношениями, чтобы чувствовать себя нормально. Его вполне устраивал секс без обязательств, в котором ему никогда не отказывали.
Если уж он когда-нибудь заведет себе девушку, то нормальную, и уж точно это не будет одна из его недалеких одноклассниц. Ему нужна особенная девушка, утонченная, красивая, с покладистым характером и манерами. И такая, чтобы не выносила мозг. И уж точно не грубиянка с претензиями на гениальность и плохой репутацией по типу Лу.
Но это будет когда-нибудь потом, а пока ему и так хорошо. У него куча дел, которые куда важнее каких-то там девиц, которые вечно чего-то требуют: внимания, заботы, времени, в конце концов. Пусть Рома называет это цинизмом, Кир считал это самодостаточностью. Институт сам в себя не поступит, школа сама себя не закончит.
А еще чертов сертификат, который он должен был получить назло Андрею. Мысль о нем тревожила Кира, заставляя листать учебники и ждать, когда Роксана вспомнит о своем обещании. Она словно и забыла о том их разговоре, а бегать за ней и напоминать не хотелось. Он выберет момент, но позже.
Завидев в школьных воротах Таню и Полю, которые не стали проявлять оригинальность и нарядились вампирессами, он решил вернуться в свой уголок для курения. Закурив очередную сигарету, он прислонился к обшарпанной стене и с удивлением услышал цокот каблуков.
Повернувшись на звук, он чуть не выронил изо рта сигарету. В негласную курилку направлялась Роксана Григорьевна собственной персоной. Школьник застыл, жадно рассматривая учительницу. Короткие светлые волосы были собраны в два легкомысленных хвостика, торчавших дыбом. Правый был частично выкрашен в розовый, а левый в голубой. Пышную грудь туго обтягивала белая футболка, которая заканчивалась на ладонь ниже груди, демонстрируя плоский живот, на котором даже намечался пресс. Но больше всего парня удивила поблескивающая в пупке сережка. Пирсинг у той, которая всегда строго смотрела на него на занятиях и носила строгие костюмы, поверг его в какой-то ступор.
Что уж говорить о коротких шортиках и колготках в крупную сетку – это было уже вообще за всеми пределами его понимания. Слишком горячая для училки. Кирилл даже мельком подумал, что был бы не против переспать с ней.
– Как же меня задолбал этот карнавал, – выдохнула Роксана, закуривая. – Эти малолетки совсем спятили, – возмутилась она.
Кирилл не сразу заметил училку химии, семенившую за англичанкой. Они остановились в паре метров от него, не заметив парня, который волей судьбы оказался скрыт раскидистым кустарником. Химичка выглядела куда скромнее в платье из черного бархата и остроконечной шляпе.
– А ты как хотела? Жесткие и беспощадные пьяные школьные дискотеки. Наслаждайся.
– Я убью Лу за этот чертов костюм, – возмутилась Рокса. – Я похожа на проститутку.
– Совсем чуть-чуть, – фыркнула Олька.
Кирилл с изумлением наблюдал, как его учителя курят за углом, словно малолетки, обсуждая школьную дискотеку, не выбирая выражений. Взгляд его снова и снова останавливался то на груди англичанки, то на красивых ягодицах, едва прикрытых тканью. Какой бы ни была Лу, парень был благодарен ей за костюм, не оставляющий простора воображению.