Они смотрели друг на друга. Рома был взлохмаченным, а на щеках его была недельная щетина, которая наверняка кололась бы, если бы он ее поцеловал. Красивые губы кривились в какой-то неприятной, высокомерной улыбке, а на воротнике белой рубашки был мазок чужой ярко-розовой помады. Карие глаза скользили по ее голым ногам, по черному платью, то и дело останавливаясь на груди. Под платьем не было лифчика, и он видел четкий контур ее затвердевших от холода сосков. Она стояла в пальто нараспашку и все смотрела на отпечаток чужих губ.
Не говоря ни слова, Рома схватил ее за руку и потянул к металлической двери. Не успела Лу опомниться, как оказалась прижата к стене в подъезде. Руки парня проскользнули под пальто, оглаживая ягодицы, обтянутые тонкой тканью. Задирая ее, он злился, чувствуя вместо кожи капроновые колготки.
– Какого хрена ты делаешь? – прошипела Лу, чувствуя, как низ живота сводит от желания.
– Ты сказала, что я могу делать что хочу, – выдохнул Рома, положив ее руку на свой стояк. – Сейчас я хочу тебя, – сообщил он, глядя ей прямо в глаза.
– Что, прям тут?
Лу старалась казаться отстраненной, но собственное тело выдавало ее. Дыхание участилось, а между ног стало влажно от одного его взгляда.
– Нет.
Рома потянул ее к лифту, а она не стала сопротивляться, покорно следуя за ним.
Еще недавно она тащила его, а теперь он. Их отношения были каким-то вечным перетягиванием друг друга и постоянной игрой на нервах. Но почему тогда ей так не хватало его рук на ее талии? Черт подери, она бы отдалась ему прямо в подъезде, если бы он попросил.
Едва закрыв за собой дверь квартиры, Лу скинула пальто и начала дергать пуговицы на Роминой рубашке. Мелкие и противные, они плохо поддавались ее дрожащим от возбуждения и волнения пальцам.
Рома стоял посреди прихожей, не двигаясь. Он наблюдал за ее руками, которыми она нетерпеливо расстегивала его рубашку, за губами, которые кривились то ли от злости, то ли от досады. Наконец она спросила его:
– Ты целовал ее?
– Нет. А ты?
Лу без слов поняла, о чем он говорил. Глупый, ревнивый дурак. Ничем не лучше ее, хотя постоянно пытается умничать. Как будто она могла думать хоть о ком-то в этом мире, пока в нем есть Рома. Наверное, стоило иногда ему об этом говорить, но сейчас все слова казались лишними и ненужными. Сейчас они были нужны друг другу.
Ничего не отвечая, она рывком расстегнула его пояс и просунула руку в штаны, нащупывая уже твердый член. Прежде чем он успел сказать еще какую-то глупость, Лу обхватила его пальцами и ритмично задвигала рукой, заставляя Рому тихо застонать.
Парень смотрел на нее сверху вниз, не понимая, как она так легко перехватила инициативу. Обычно он был не против, но не в этот раз. Нащупав молнию на спине, он расстегнул платье, а потом спустил с точеных плеч бретели. Лу смотрела в пол, когда его пальцы подцепили ткань и потянули вниз, обнажая маленькую, но такую соблазнительную грудь.
Глядя на ее острые, отвердевшие соски, Рома перехватил тонкое запястье и отвел ее руку в сторону. Он хотел быть внутри нее прямо сейчас. Развернув Лу спиной к себе, он толкнул ее вперед так, что она оказалась у комода, и он мог видеть ее лицо в отражении зеркала.
Рома всегда был нежен с ней во время секса. Ему нравилось ласкать ее, целовать, нашептывать какие-нибудь глупые милости, но сейчас в ее глазах был вызов, на который хотелось ответить. Он скользнул руками вверх по бедрам Лу, задирая подол платья, и слегка надавил на поясницу девушки, заставляя прогнуться в спине.
Лу закусила губу, сдерживая шумный выдох. Упираясь локтями в холодное дерево, она задрожала, когда Рома шлепнул ее по заднице и стянул вниз колготки вместе с трусиками. Оставив их где-то на уровне ее колен, он приспустил свои штаны и белье, вжался своими бедрами в ее ягодицы и нагнулся так, что его губы почти касались ее уха.
– Ты такая влажная, – хрипло сказал парень, проскальзывая пальцами между ее ног.
Надавив на ее клитор, он обхватил пальцами левой руки ее сосок и слегка его сжал. Ответом на его действия стал тихий всхлип. Лу заерзала, пытаясь насадиться на его член, который упирался ей в бедро, но Рома не позволил, вместо этого проникая в нее пальцами.
Было хорошо и чертовски стыдно стоять в прихожей с задранным платьем и полуспущенным бельем. Непривычно пóшло и оттого еще более сладко. Дышать становилось все труднее с каждым движением умелых Роминых рук, которые были, казалось, повсюду.
– Трахни уже меня, – попросила мелкая, кусая губы, когда его пальцы в очередной раз задели нужное место.
– А ты попроси как следует, – посоветовал Рома, кусая мочку ее уха и не переставая изводить ее. – Волшебное слово, Лу.
– Пожалуйста, – срывающимся голосом попросила девушка, сжимая пальцами край столешницы. – Я очень хочу…
Они лежали в ванне, откинувшись каждый на свой край, и смотрели друг на друга. На бортике стояла пепельница, в которой тлела сигарета. Обычно Лу бесилась из-за того, что Рома почти никогда не тушил окурки до конца, но сейчас сил ругаться не было. Было безумно хорошо лежать в теплой воде, положив свои ноги на его, и курить после самого бурного в ее жизни секса.
Быстро, резко, на самой грани между «больно» и «невероятно хорошо». Горячее, тяжелое дыхание Ромы, ее приглушенные стоны, пошлые шлепки тел, ватные ноги и миг острого наслаждения, пронзившего ее до кончиков все еще подрагивавших пальцев, сжимавших сигарету.
Закончив, они не перекинулись ни единым словом. Просто Рома пошел в ванную, а она за ним. И сейчас говорить было слишком лень. И все-таки нужно было спросить.
– Зачем ты выложил эту фотку в сторис?
Лу подтянула ноги к груди и села, чтобы быть более собранной. Нельзя вести серьезные разговоры, растекаясь, как медуза.
– Не знаю, я был пьяный, – пожал плечами Рома. – Наверное, хотел тебя позлить.
– У тебя получилось. И я, кстати, не эгоистка.
– Мелкая, ты просто заноза в одном месте, вот что, – Рома улыбнулся. – Почему мы все время ссоримся?
Вопрос повис в воздухе. Лу вылезла из ванны и завернулась в пушистое полотенце. Оставляя на кафеле мокрые следы, она подошла к зеркалу и ужаснулась тому, во что превратился ее недавно еще шикарный макияж. Открыв кран, она умывалась, продолжая игнорировать его вопрос.
Закончив, она услышала плеск воды. Обернувшись, она увидела, что Рома вылезает из ванны. Взгляд зацепился за подозрительный клочок, валявшийся у его ноги. Девушка сделала шаг ему навстречу и присела, чтобы разглядеть находку.
На полу валялся обрывок упаковки от презерватива. Подобрав его, она встала и выразительно посмотрела на замершего в недоумении парня. Когда они были в этой квартире в последний раз, она все убирала, да и не было у них ничего в ванной.
– Может, дело в этом? – едко спросила она, протягивая ему раскрытую ладонь.
– Господи, да что с твоей самооценкой? Лу, почему у тебя какая-то навязчивая идея, что я только и жду случая, чтобы кому-нибудь присунуть? У меня есть ты, на кой мне кто-то еще?
– А это тогда тут откуда?
– Наверное, Кирилл опять притащил какую-нибудь девчонку, пока меня не было. Я же тут не живу, а ключи и у него есть.
– И я должна в это поверить? – дрогнувшим голосом спросила Лу.
– Да! Ты должна мне верить, если мы вместе. – Рома обхватил ее лицо руками и приподнял вверх, так, чтобы глаза в глаза. – Мы должны доверять друг другу, иначе ничего не получится. Понимаешь?
– Поэтому ты не отпускал меня одну в Питер?
– Я был не прав, – признал Рома. – Как и ты. Мы должны были спокойно это обсудить, а не вот это вот все.
Лу смотрела на него и понимала, что он чертовски прав. Как и всегда. И все, что нужно, это просто признать это. И перестать врать себе, что без него ей будет лучше. Прошедшая неделя показала, что это не так. Будет крайне хреново.
– Прости, – прошептала Лу, опуская глаза в пол. – Мне не надо было кричать и прогонять тебя.
– Лучше поздно, чем никогда. Перестань бояться, что я куда-то уйду. Мне нужна только ты.
– Правда?
– Кривда, – закатил глаза Рома. – Je t’aime.
– Что это значит?
– Что ты невыносимая и жутко вредная девчонка, вот что.
– Все ты врешь.
53. В дверь твою я буду ломиться хоть до самого утра [78]
Не так часто Кириллу удавалось покататься на машине за рулем. Оставив старшего разбираться с Лу, он катался по городу, слушая музыку, думая обо всем и ни о чем. Встретившись со старым приятелем из секции, он доехал до «Макдоналдса» в соседнем городе, выпил кофе и обсудил с ним предстоящие соревнования.
Они проболтались почти до часу ночи, а потом Витек попросил закинуть его домой. Высадив его у старой пятиэтажки, Кир подумал было поехать домой, но почему-то поехал совершенно в другую сторону. Хотелось и дальше рассекать темные полупустые улицы под любимые песни, проскакивая на мигающие желтые сигналы, и иногда немножечко лихачить. Но одному быстро стало как-то скучно. Позвонив Ромке, он не дождался ответа и поехал в круглосуточный магазин.
И вот теперь Кирилл стоял у двери знакомого подъезда. В руке у него был пакет с мандаринами. Он и сам не особо понимал, зачем приехал. С одной стороны, он злился на Роксану за то, что она забросила занятия, и за то, что тогда сбежала. Не то чтобы ему хотелось, чтобы она осталась, но был какой-то неприятный осадок. Это было как-то нетипично и оттого странно. И раздражающе.
Но, с другой стороны, ему стало даже немного жалко ее. Конечно, он замечал, что она ходит с платками и постоянно кашляет, наверное, простыла после беготни под дождем. Хотя сама виновата. И все же он стоял у ее подъезда с мандаринами в руках, ожидая, когда кто-нибудь выйдет.
Наконец тяжелая железная дверь открылась изнутри. Какая-то взъерошенная девчонка выскочила из подъезда, а Кир прошмыгнул внутрь. Поднявшись на нужный этаж, он позвонил в дверь.