– Ваша сестра – та самая учительница, которую хотели уволить в ноябре? – вдруг спросила Маргарита.
– Да, но это было недоразумение. Кто-то из родителей посчитал, что она слишком молодая для того, чтобы преподавать. Но откуда тогда браться новым учителям, если не брать молодых? – спросила Лу со смешком.
– Вы не глупы. – Маргарита улыбнулась какой-то змеиной улыбкой, которая совсем не понравилась девушке. – Тогда, позвольте, подойдем к сути. Лу, вы понимаете, что вы не пара моему сыну?
– Что?
То, как тихо и растерянно она это сказала, только разозлило Маргариту еще больше.
Ей надоело ходить вокруг да около. Жаль, конечно, что она не оказалась охотницей за деньгами и Маргарите не удастся избавиться от нее, предложив пухлый конверт, лежавший в сумке. Так было бы гораздо проще, но, видимо, не в этот раз. Пора было напрямую сказать, что она не потерпит этих отношений.
– Лу, я бы не завела этот разговор, если бы не видела, что мой сын серьезно настроен. А мне это не нравится, – прямо сказала она, не отводя взгляда своих льдистых глаз от растерянной девушки. – Надеюсь, вы понимаете, что такая, как вы…
– Какая – такая?
Взгляд Лу изменился. Она смотрела на женщину со всей решимостью, прищурив серые штормовые глаза. Ей было интересно, что она скажет.
– Милочка, вы понимаете, что девушка вашего происхождения…
– Мы что, в девятнадцатом веке? – перебила ее Лу. – О каком происхождении вы говорите? Я знаю, что моя мать спилась, но я в этом не виновата. Как и в том, что не знаю своего отца. Из-за этого я не подхожу вашему сыну?
Она говорила это, не слыша себя. Внутри нее все клокотало от негодования, от ярости, которые поднялись внутри нее в ответ на эти слова. «Девушка вашего происхождения…» Она смотрела на нее, как на мусор, только лишь потому, что ее семья была не похожа на их. Разве Лу была в этом виновата? Разве она могла выбирать себе мать? Да и если бы могла, то другую не выбрала бы. Она любила ее такой, какой она была, как бы трудно порой это ни было. Да, она была слабой, сломленной, но доброй и любящей.
– Как славно, что вы сами все понимаете, – проговорила мама Ромы, делая глоток чая.
– Нет, не понимаю, – сквозь зубы процедила Лу.
Видя, как она закипает от злости, Марго и не собиралась останавливаться. Если Лу сорвется и накричит на нее, она передаст это Роме так, как нужно, чтобы он усомнился в адекватности своей возлюбленной. А если нет, то она сама дожмет ее. Так или иначе, от нее нужно было избавиться любыми путями.
– Лу, вы девочка из неблагополучной семьи, наглая и скверно воспитанная, мне вас искренне жаль. Но я благотворительностью не занимаюсь и принимать вас в свою семью не собираюсь. Вы совершенно не то, что я бы хотела для своего сына.
– А вы его спрашивали, чего хочет он?
Это единственное, что она нашлась сказать, не понимая, почему все еще сидит и выслушивает эти унизительные слова. Она воображала, как рывком переворачивает стол и выбегает из кафе, но все еще сидела на стуле, судорожно сжимая края столика.
– А чего еще хотят парни в таком возрасте? – фыркнула Марго. – Ему кажется, что все всерьез, что у вас любовь. Но вы просто девушка, которая смогла его чем-то удивить. Может, дело как раз в том, что вы не нашего круга, и именно ваше экстравагантное поведение зацепило его, но, поверьте, это ненадолго. Наиграется и оставит вас, бедняжку, с разбитым сердцем. – Она говорила это с таким искренним наслаждением, что Лу едва не стошнило.
Она и представить себе не могла, что мать Ромы может быть такой сукой.
– Более того, я никогда не приму вас в семью. Рано или поздно мой сын сдастся и поймет, что мать у него одна, а таких, как вы, по десятку за пятачок.
– Рано или поздно он поймет, какая вы. Вы не задумывались о таком?
– Глупо полагать, что кто-то может встать между матерью и ребенком, – самодовольно проговорила Маргарита. – Хотя откуда вам это знать? Ваша мать была жалкой пьяницей, и неудивительно, что вы не понимаете семейных ценностей с такой-то…
Она не договорила, потому что Лу выплеснула ей в лицо свой недопитый остывший кофе. Вскочив на ноги, она приблизилась к ней и, чеканя слова, проговорила:
– Не смейте говорить о моей маме. Вы можете поливать грязью меня, но не смейте говорить о той, которую совсем не знаете. Вы просто старая злобная сука, и очень скоро ваша семья это поймет, – выпалила она, хватая со стула пальто. – Мне не нужна ваша гнилая семейка. Идите к черту! – пожелала она, вылетая из кафе.
Маргарита сидела в кафе, чувствуя, как по недавно еще тщательно уложенным волосам течет холодный кофе. Ощущение было мерзкое, но в душе она ликовала. Ей удалось вывести глупую девчонку из себя. Осталось только грамотно донести произошедшее до старшего сына, который точно не удержится и позвонит Роме, чтобы высказать все, что он думает о поведении Лу. Она была уверена, что Рома, зная темперамент своей девушки, и слушать ее не станет, узнав, что она сделала.
Лу брела по улице, едва переставляя ноги. Руки ее тряслись, а по щекам катились слезы. И хотя именно она вылила кофе на стерву-мамашу, ей казалось, что ее облили помоями. Она и подумать не могла, что эта женщина, пусть и не была особо приятна ей, способна была на такое. Она чувствовала себя героиней тупого русского сериала.
Все ее слова по кругу проносились в голове Лу. Ей безумно хотелось позвонить Роме, но в то же время она боялась, что он не станет ее слушать. Что не поверит. Она знала, что он почти боготворит мать, считая ее замечательной и доброй женщиной, которой та не являлась.
Лу вытирала слезы холодными жесткими рукавами пальто, не думая о том, как выглядит ее лицо. Ей было плевать. Было так невыносимо больно от унижения, которое она перенесла, выслушивая оскорбления, что она не могла сдерживать рвущиеся наружу рыдания. Сейчас ей так хотелось, чтобы кто-то ее пожалел, обнял. Не кто-то, а мама, которой уже нет. Она полезла в карман, чтобы вытащить телефон и позвонить Роксане, но тот вылетел из непослушных, то ли от шока, то ли от холода, пальцев. Кое-как почистив его от снега, Лу снова сунула его в карман и пошла дальше.
Она не знала, сколько прошло времени, пока она, захлебываясь рыданиями, тащилась домой, с трудом переставляя путавшиеся ноги. Оказавшись в квартире и не обнаружив там Роксы, она испытала облегчение – ей не хотелось рассказывать сестре об этом унизительном разговоре. Она тряслась от холода и набрала себе горячую ванну.
Уже погрузившись в теплую воду, она ощутила приятную пустоту. Слез не осталось, мыслей тоже. Стало совершенно все равно. Если Рома ее любит, то выслушает и все поймет. А если нет… в одном Маргарита была права: никто не может встать между матерью и ребенком. Да и Лу не заставила бы Рому выбирать. Она лучше кого бы то ни было знала, каково это – лишиться мамы.
Звонок телефона прозвучал оглушительно громко в небольшой ванной. На дисплее высветилась глупая фотка Ромы, которую Лу сделала пару недель назад. Не давая себе времени подумать, она ответила.
– Алло? – еле слышно выдохнула она.
«Знает или нет?» – пронеслось у нее в голове.
– Лу, это правда? – холодно спросил Рома.
Ему не нужно было ничего объяснять, она прекрасно понимала, о чем он говорит.
– Ром, я могу…
– Правда или нет? Отвечай, Лу, – потребовал Рома. Голос его был непривычно и пугающе жестким.
Лу молчала, думая, что сказать. Она уже жалела, что не позвонила ему первая. Теперь она не могла знать, что ему сказала мать, хотя была уверена, что себя она выставила в лучшем свете. Если бы она стала объясняться теперь, это бы звучало, как оправдание. Поэтому она сказала единственное, что могла в этой ситуации:
– Да, правда. И если бы я могла, я без раздумий сделала бы это снова.
Ответом ей стали короткие гудки. Рома бросил трубку, очевидно, обозначив этим, что бросил и ее тоже. Сколько-то минут она просто смотрела на телефон, а потом увидела уведомление о сообщении в директ. Ответив потенциальному клиенту, она стала бездумно листать ленту, просматривать сторис, чтобы хоть как-то отвлечься. И, словно назло, она увидела видео в профиле Кирилла, где он снимал что-то жизнерадостно говорящего Рому. Он улыбался и был таким родным, что сердце ее сжалось от тоски.
Отшвырнув телефон, Лу ушла с головой под воду, пуская ртом пузыри. Еще никогда ей не было настолько больно.
57. Высади меня здесь, и закончим этот треп бесполезный весь [85]
Рокса сидела в уютном вязаном свитере и коротких домашних шортиках на диване с чашкой чая и ноутбуком в руках. Старые батареи плохо обогревали квартиру, поэтому девушка закутала ноги в плед. Обычно дома было приятно, но в последние дни ударили морозы, и девчонкам приходилось ходить в шерстяных носках и кофтах.
Роксана отложила ноутбук в сторону и отпила еще теплого чая. Все дела были сделаны. Она полностью готова к занятиям в новом году. Материалы к репетиторству Андреева и еще пары ее учеников тоже подготовлены на много уроков вперед. Расписание на новую четверть скинули на почту, хотя школа начнется только десятого, а сегодня восьмое. Ей выплатили хорошую новогоднюю премию, праздники прошли в тишине дома с бабулей и сестрой. Все шло в кои-то веки идеально. Они с Лу даже два раза съездили погулять в Москву в начале января. Прошлись по магазинам, покатались на коньках, посидели в кафе. Все было так мило, так воздушно, легко и по-домашнему…
Пока чертов Рома не испортил их семейную идиллию вечером пятого числа. Засранец! Лу тут же почернела, как туча, стала грустной и замкнутой и на все говорила, что это их дело, сами разберутся. Рокса не лезла, но беспокоилась. Ребята слишком часто ссорились. Оба были хороши. Не удержавшись, она все же сказала, что ругаться и выяснять отношения по телефону – плохая идея. Как минимум, неуважительно по отношению друг к другу. Да и многие вещи стоит говорить в лицо. Пусть это иногда сложнее, но честнее. К тому же по телефону не видишь собеседника, не трогаешь, не чувствуешь полностью его настроение. Помириться сложнее. Но Лу молчала, как партизан на допросе. Только спустя два дня она признала, что старшая права. Надо поговорить при встрече. Или хотя бы попытаться поговорить. Большего Рокса не смогла добиться и все еще даже не догадывалась о причине конфликта.