Засмотревшись на девчонку, я не сразу сообразил, что в каморке находятся еще два человека. На перевернутом пластиковом ведре чинно сложив руки на коленях сидела малышка лет семи в синем костюмчике с плиссированной юбкой, а у стены скорчился парень моего возраста. Тот самый наголо обритый собиратель пазлов в спортивном костюме, который еще вчера бился в истерике. Сейчас, обхватив колени руками и вперив невидящий взгляд в стену напротив, он слегка раскачивался, дергая шеей. На нас любитель мозаики не обратил никакого внимания. Зато малышка проводила меня внимательным, совсем недетским взглядом.
— Привет. Вы что тут побег замышляете? — пытаюсь пошутить я, чтобы хоть как-то разрядить повисшее в кладовке напряжение.
Получилось неловко.
— Хрен отсюда сбежишь, — выругалась чернявая, не открывая глаз. — Никто и никогда еще…
— А как же Ника? — встрепенулся Ярик. — Она же…
— Засохни, трепло!
Гневный окрик девчонки мгновенно затыкает Ярику рот.
— Да ладно тебе, — бормочет он, влезая верхом на огромный пылесос. — Ему можно.
— Заткнись, — уже спокойнее повторяет девчонка.
— Не командуй, не на плацу, — огрызается Ярик. Тон у него обиженный.
— Ника, — вдруг подает голос парень у стены.
Его глаза лихорадочно обшаривают комнатенку.
— Ника-а-а, — жалобно блеет он.
Чернявая бросается к нему:
— Успокойся, пожалуйста, успокойся.
Она ласково гладит парня по стриженому шишковатому затылку. И развернувшись к Ярику, злобно бросает:
— Ты совсем идиот?! Совсем берега потерял?
— А что я? — ощеривается Ярик. — Значит, забыть и не вспоминать? Считать, что никто и никогда?..
— Для нас, — она выделяет голосом слово нас. — Все равно, что никогда…
Потоптавшись на месте, я устраиваюсь у стены на корточках рядом с любителем мозаики. Наверное, со стороны мы похожи на пару гопников у придорожного забора.
— Чего-то я не понял. Отсюда нет выхода?
Это уже мои пять копеек в разговоре.
— Да, выхода нет, — подтверждает Ярик. — Если только стены сломать. Но их не сломать. Семнадцатый век. Тогда строили на совесть.
— Без окон, без дверей полна горница бедняг? — еще раз пытаюсь съюморить я, но опять выходит неуклюже.
— Двери-то есть, только не для нас, — непонятно бормочет Ярик.
— Ты что-нибудь узнал о Грифоне?
Наконец-то я услышал голос малышки.
— Почти ничего, — говорит Ярик, умащиваясь поудобнее на пылесосе. — Пока он в изоляторе. Я заглянул к нему в комнату, вещи еще там. Но не думаю, что это надолго.
— С хрена бы надолго, — ругается обладательница черных волос.
— Этого следовало ожидать, — пожимает плечами Ярик. — Странно было бы думать, что…
Закончить фразу он не успевает. Его опять прерывает окрик чернявой:
— А не трепать языком ты не можешь? — рявкает она и язвительно добавляет: — Для тебя всегда думать странно.
В каморке повисает молчание, только слышно, как Ярик обиженно сопит.
Похоже на то, что пока я не принят в компанию. Опасаются говорить при мне. Но зато теперь я знаю, что здесь есть свои тайны.
— Мент родился, — бормочет девчонка в тишине, рассматривая свои зеленые ногти.
Ярик вдруг спохватывается, как спохватывается человек, забывший о правилах хорошего тона.
— Знакомьтесь, — громко говорит он. — Роман.
Чернявая окидывает меня неприязненным взглядом и отворачивается. Малышка тоже молчит, пристально рассматривая меня. И если спросить, чей взгляд оказался более проницательным — художницы или этой малявки, — то я бы не спешил с ответом. Парень у стены по-прежнему пребывает в каком-то своем мире.
— Ладно, — примирительно говорит Ярик. — Тогда я сам.
Он слезает с пылесоса, подтягивает сваливающиеся штаны и подходит к девочке.
— Мелочь на ведре — Яна, но мы зовем ее Малышкой, — обнимая за плечи девочку, говорит Ярик. — А та стерва в черном — Ритка, но она предпочитает, чтобы ее называли Леди Нест. Некоторые, попав сюда, считают нужным обзавестись новым именем. И им все равно, что порой оно похоже на собачью кличку.
Ярик издает сдавленный смешок.
— Почему так? — выразительный взгляд в сторону чернявой. — Да просто потому…
— Хватит!
Гневный окрик заставляет его проглотить половину фразы. Он фыркает как лошадь и направляется к сидящему у стены парню.
— У стены на кортах, — как ни в чем не бывало, продолжает Ярик. — Берт. Ты не думай, он не всегда был таким. Даже сейчас он нас слышит и иногда пытается что-то сказать.
— Ника-а, — снова шепчет парень.
— Берт у нас собирает пазлы, а Яна любит слушать страшные истории. Например, такие. Жила-была девочка, и был у нее дома черный телефон. Мама девочки строго-настрого запретила подходить к нему. Но однажды, когда мамы не было дома, телефон зазвонил. Девочка взяла трубку.
Ярик схватил черные хозяйственные перчатки с полки, натянул себе на руки и завыл замогильным голосом, растопыривая пальцы в сторону Яны:
— Девочка-девочка, Черная рука подходит к твоему дому…
Леди Нест бросила рассматривать свои ногти и покрутила пальцем у виска.
— Девочка-девочка, Черная рука уже на твоей улице! — продолжал куражиться Ярик, придвигаясь к малышке.
Но, наткнувшись на ее укоризненный взгляд, опустил руки.
— А теперь я расскажу свою страшную историю, — неожиданно для себя заявил я и пустился в откровения о своих сегодняшних мытарствах.
— Здесь всегда так лечат? — закончил я свое повествование вопросом.
Реакция на него была довольно странной. Ярик заржал в голос, чернявая хмыкнула. Даже лицо малышки тронула легкая улыбка, стерев на время недетскую серьезность.
— Ой, ну уморил, — ухохатывался Ярик. Поддерживая колыхающийся от хохота живот, он медленно сползал с пылесоса, на который успел взгромоздиться во время моего рассказа. — Этот поц сюда лечиться пришел!
Я непонимающе переводил взгляд с одной веселящейся физиономии на другую и чувствовал себя полным идиотом.
— Может, все-таки объясните новичку? На правах старожилов.
Как я не старался, чтобы мой голос звучал твердо, но скрыть обиду мне не удалось.
— Лечить тебя тут точно не будут, — отсмеявшись, сказал Ярик. — Здесь из тебя постараются извлечь пользу, выжмут как лимон и выбросят за ненадобностью. Видел вечером зомбиков? То-то же! Вернее, лечить будут только в одном случае: если твоя болячка помешает их планам. Вот, например, понос. Как можно из человека с поносом выжимать соки? Потечет не сок, а… Ну ты понял.
— Я думал… — с сомнением тяну я и понимаю, что не знаю, как закончить фразу.
А что, собственно, я думал, когда меня привезли сюда? Почти все время за исключением первых суток, когда я был не в себе, я не думал вообще или думал о Ларе. Даже сегодня, когда надо мной проводили экзекуцию, то и тогда я думал о Ларе. Да что там говорить, я и сейчас думаю о ней…
— Как, кстати, все прошло? Получилось сбить их с толку? — прервал мои размышления Ярик.
Ему надоело сидеть на пылесосе, и он принялся расхаживать вдоль стеллажей.
— Поначалу вроде да, но потом появилась злобная фурия с фамилией Шульц и долбанула меня током или чем-то подобным, и начала все заново.
— И?
Я хмыкнул:
— И все. Но для чего это?
— А пес его знает, — пожимает плечами Ярик. — Оценивают реакцию на разные воздействия — вербальные, тактильные, визуальные…
— Но зачем?..
— Шульциха наверняка его дожала. Эта не отступит. Сволочь.
Это чернявая перебила меня. Отметилась. Снизошла до разговора.
— Согласен, — кивает Ярик. — Если уж сама Шульциха…
— Кто она такая?
— Руководитель проекта.
— А я думал, что здесь главный тот тип в черном костюме, что меня привез.
— Правильно, он и есть главный, — наставительно поднимает вверх палец Ярик. — Но он не ученый. Он просто главный. Кстати, господин Г вчера опять уехал.
— Наверное, за новой жертвой направился, — бросает Леди Нест.
— Угу, — опять кивает Ярик и добавляет уже для меня: — Кстати о господине Г. На будущее, если тебе доведется с ним столкнуться. Не верь ему, какие бы сладкие песни он тебе не пел. Он способен на любое коварство.
— Это вряд ли, — ворчит Леди Нест. — Я насчет столкнуться. Хотя он тот еще гад.
— Я думал, что гадина здесь Шульц, — шучу я.
— Да, — кивает чернявая. — Но она гадина обыкновенная, а господин Г — Главгад. С большой буквы.
— Это, к примеру, как пингвины, — не к месту вставляет Ярик. — Бывают просто пингвины, а бывают императорские. Ну те, которые большие и с оранжевой шеей.
Разговор опять расклеился. Тишину в каморке нарушает лишь громкое сопение Ярика.
Интересно, они всегда такие или только из-за меня?
Леди Нест достает из торбочки блокнот и начинает рисовать. Я наблюдаю за ней, но разглядеть удается только паутину линий. Вдруг, не закончив работу, она комкает листок и ругается сквозь зубы. Ярик тоже сник. Он достал из кармана пряник и принялся механически двигать челюстями, глядя в пространство. Лишь Берт у стены, да малышка верны своим первоначальным занятиям: первый все также же молча раскачивается китайским болванчиком, а Яна изучающе разглядывает меня. Странный ребенок.
— Ладно, пошел-ка я спать.
Я поднимаюсь и разминаю затекшие ноги.
— Доберешься сам? — осведомляется Ярик и, дождавшись моего кивка, подсаживается к Леди.
— Я тоже пойду, — говорит Яна, направляясь к выходу.
Молча, мы добираемся до коридора с нашими комнатами. Лишь у моей двери девочка вдруг тихонько произносит:
— Они пока не знают.
— Что?..
Я хочу спросить, что и кто не знает, но она предостерегающе прикладывает палец к губам, и я осекаюсь на полуслове.
4
Сегодня в каморке нет малышки. Не было ее и за нашим коллективным бдением в зале. Зато Леди Нест выглядит более дерганой и от этого более грубой, чем вчера. Еще вечером, в зале, пытаясь раскладывать пасьянс, я обратил внимание, что чернявая не в себе. Она даже блокнот из котомки не достала, просто пялилась перед собой, хмуря брови и обкусывая зеленые ногти.