— Хорошо, — решила я. — Обещать ничего не могу: все-таки округ не наш, но я попытаюсь помочь вашей знакомой. Давайте для начала я с ней побеседую.
— Именно об этом я и хотел вас просить, — расплылся в улыбке Дункан.
— Она здесь? — на всякий случай уточнила я.
— Да. Сейчас я ее приведу.
Отчего-то я решила, что пострадавшая окажется близкой знакомой Дункана — невестой или, по меньшей мере, любовницей. Но, по-видимому, я ошиблась. Женщине, которую аристократ сопроводил в кабинет, было где-то между сорока и пятьюдесятью. То есть она была старше Веллореска почти вдвое. Я потихоньку пригляделась к пострадавшей, пока они с Дунканом усаживались на стулья. Госпожа Розалинда Боне, как представил ее аристократ, была седеющей брюнеткой невысокого роста, полной, но не толстой. Волевой подбородок. Плотно сжатые губы наводят на мысль об упрямстве или как минимум упорстве. При этом на потомственную аристократку она не похожа. Не та манера поведения, да и при ее масти высокое происхождение не то чтобы невозможно, но маловероятно.
— Будете чай? — вежливо осведомилась я.
— Благодарю вас, — кивнула женщина.
— Вы пьете с сахаром?
— Лучше вприкуску.
Повернувшись к гостям спиной и направившись к полке, я улыбнулась. Мои предположения подтверждались. Не потомственная аристократка, скорее женщина простого происхождения, пробившаяся из низов. Материальное положение изменилось, а предпочтения остались прежними.
Поставив перед Розалиндой чашку ароматного чая (Дункан от напитка отказался), я задала свой первый вопрос.
— Итак, госпожа Боне, — я немного подалась вперед, — что именно привело вас сюда?
Розалинда колебалась. Подняла на Дункана смятенный взгляд, и тот пришел ей на помощь.
— Госпожа Боне стала жертвой аферы, — ответил он.
— Какого рода аферы? — ухватилась за первую зацепку я.
Дункан посмотрел на Розалинду, взглядом спрашивая, следует ли ему продолжать рассказывать за нее. Та с некоторым раздражением (адресованным, несомненно, не Дункану, а себе самой) поджала губы, а затем, вздохнув, заговорила.
— Словом, я совершила большую глупость, — начала она с признания, которое было для нее самым тяжелым. Словно нырнула с головой в холодную воду. Зато после этого почувствовала себя более раскованно и приступила собственно к рассказу. — Я — вдова. Мой муж умерший умер восемь лет назад и оставил мне в наследство свое дело. Он занимался торговлей, — пояснила она. — Начинал с тканей, в том числе редких и дорогих. Поскольку многие из этих тканей производятся на востоке, постепенно он стал продавать ковры, специи и другие восточные товары, которые пользуются у нас немалым спросом. Дела шли хорошо, а после его смерти я продолжила вести торговлю, тоже с немалым успехом.
Я охотно верила. Розалинда Боне как раз и производила впечатление человека, обладающего должной хваткой и талантами, необходимыми для подобного занятия.
— Мне часто приходится уезжать из дома по делам, — продолжала женщина. — Встречаться с поставщиками и покупателями, обсуждать новые варианты сотрудничества и так далее. Я живу недалеко от Тель-Рея, поэтому бываю здесь чаще, чем в столице. Когда приезжаю, как правило, останавливаюсь в отеле «Лунный серп».
Я нахмурилась, поджав губы. С одной стороны, это было понятно: «Серп» — лучший отель в городе, а деньги у госпожи Боне водятся, да и лицо при ее роде занятий следует держать. С другой стороны, если у нее настолько хорошие отношения с Дунканом, разве не было логичнее останавливаться в особняке Веллоресков?
— Я предпочитаю отели, поскольку могу не только там проживать, но и назначать деловые встречи, — ответила Розалинда на незаданный вопрос.
Я одобрительно хмыкнула. Собеседница сумела понять смысл моего удивления без слов, а это весьма полезная способность для человека, занимающегося торговлей.
— И в этот раз я снова поселилась там же, — продолжила свой рассказ госпожа Боне. — На второй день после моего приезда ко мне подошел в холле обаятельный молодой человек. И попросил о встрече. Сказал, что речь пойдет об очень серьезном общественном деле, и он просит не более получаса моего времени.
— Насколько он был молодым? — уточнила я.
— Лет тридцати. Молодой, но не мальчишка, так что поверить, что он занимается серьезными делами, было несложно, — разгадала причину моего вопроса Розалинда.
— Масть? — спросила я затем.
— Блондин, — немного помявшись, ответила она. — Но теперь я сомневаюсь, что это его естественный цвет волос.
— Хорошо, давайте по порядку. Он объяснил, почему хочет встретиться именно с вами?
— Нет. Он знал мое имя и вообще имел представление о том, кто я такая, но это меня не удивило. Меня знают в определенных кругах, и в Тель-Рее я бываю часто. Рассказывать о подробностях своего дела он не пожелал, но и это не показалось мне странным. Люди нередко предпочитают говорить о делах в закрытой комнате, а не в холле отеля, где полным-полно посторонних ушей.
Я кивнула.
— И вы договорились с ним о встрече?
— Да. В тот же день, в шесть часов вечера. Он пришел минута в минуту. И тогда…
Она замолчала. Я ждала, но ничего не происходило. Розалинда, прикусив губу, теребила браслет из крупного янтаря, украшавший ее левое запястье.
— Госпожа Боне, — настал мой черед проявить проницательность, — я отлично понимаю, насколько вам сейчас нелегко. Очень тяжело рассказывать о преступлении, в котором вы выступаете в роли жертвы. О преступлении с использованием темной магии — особенно. Но вы поймите: это моя профессия. Я умею правильно относиться к подобным вещам. Когда вы идете к лекарю, вы же даете ему возможность себя осмотреть. Здесь происходит приблизительно то же самое. С той разницей, что лекарь заботится об излечении. Нас же интересует и другая сторона — отмщение. Или, говоря точнее, восстановление справедливости. Вы ведь хотите, чтобы обидевший вас человек был наказан?
Розалинда помолчала, потом медленно кивнула. Оглянулась на Дункана, встретила его подбадривающий взгляд и снова повернулась ко мне.
— Он сказал, что занимается благотворительностью. Собирает деньги, чтобы построить дом для сирот. А я слушала его и… почти не обращала внимания на смысл. Вместо этого думала о том, как он красив, и умен, и сострадателен, и о том, как много лет моей жизни прошли зря. А вскоре он тоже перестал говорить о деньгах. И с дрожью в голосе сообщил, что никогда не встречал такой необыкновенной женщины, как я… Ну и прочие глупости. — Она поморщилась, на миг отвернулась, а затем продолжила, стараясь говорить безразличным тоном, словно речь шла совершенно не о ней: — Словом, я сглупила. Полностью уверилась в том, что влюблена без памяти. И по окончании получасовой встречи выписала ему чек на крупную сумму. На его мнимую благотворительность.
— Какую именно сумму? — деловито уточнила я.
— Тридцать тысяч лоттов.
Я изо всех сил старалась сохранить бесстрастное выражение лица. Тридцать тысяч лоттов. Мне бы кто-нибудь выписал чек на такую сумму!
— Первые два дня я даже не осознавала, что произошло, — сказала Розалинда. — Продолжала считать, что правильно поступила, и ждать встречи с этим проходимцем, который, конечно же, не появлялся. И только на третий день меня как обухом по голове ударили.
— Видимо, рассеялось магическое воздействие, — подсказала я.
— Наверное. Я почти сразу заподозрила магию, — заметила женщина. — Возможно, вы сочтете меня жестокосердной, но я знаю цену деньгам. Мой муж начинал с нуля и заработал свое состояние ежедневным трудом. Я продолжила его дело. Когда я слышу о людях, которым требуется помощь, нередко задаюсь вопросом: а сделали ли они сами все, что возможно, для того, чтобы исправить свое положение? Словом, мое участие в благотворительности, как правило, ограничивается милостыней, которую я подаю сидящим возле храмов нищим. И вдруг — такие деньги? Даже не проверив, кому я их даю, не убедившись в том, что они действительно пойдут на названные этим человеком цели? Да я никогда бы не поступила подобным образом. Нет, здесь абсолютно точно задействована темная магия.
Теперь она говорила твердо, уверенно, по-деловому. Тяжелое признание было позади, и с этого момента Розалинда была готова к конструктивному сотрудничеству.
— Что ж, ваше предположение кажется логичным, — заметила я.
Дело представлялось интересным. Раскрыть его будет непросто — да, но зато какое нестандартное использование магии! Мерзавец умен и сумел найти поистине беспроигрышный способ обойти защиту мозга. К тому же, помимо магического дара, он, похоже, обладает также и даром актерским. Что ж, попытаемся вывести его на чистую воду. В том, что проблему чужого участка удастся обойти, я почти не сомневалась. В конце концов, Дункан Веллореск — достаточно влиятельный человек. При желании он мог бы обратиться напрямую к высокому начальству и потребовать, чтобы дело вели именно мы. И вряд ли ему бы отказали.
— Давайте теперь приступим к деталям, — предложила я, извлекая из ящика стола чистый лист. — Как выглядел этот человек? Вы говорите, блондин лет тридцати. Какой оттенок волос? Цвет глаз? Форма носа?
Детали мы обсуждали достаточно долго. К счастью, афериста Розалинда запомнила хорошо, что и неудивительно, учитывая те кратковременные чувства, которые она к нему испытывала — под его же воздействием.
Когда мы закончили, я честно призналась, что все еще не могу ничего обещать, но постараюсь заняться этим делом. Дункан подошел и взял меня за руку.
— Я ни секунды в вас не сомневался, госпожа Тиана, — сказал он и поцеловал мое запястье. — Благодарю вас, что согласились помочь.
Розалинда, если и собиралась, присоединиться к благодарностям не успела.
— Что здесь происходит?
Голос Уилфорта практически прогремел над кабинетом. Я невольно вздрогнула, на мгновение почувствовав себя так, словно была нечиста на руку. Именно так подействовал на меня его тон.
— Господин Веллореск, — Уилфорт говорил холодно и, кажется, сердито, — насколько мне известно, расследование вашего дела закончено. Дело передано в суд. За прояснением каких-либо вопросов вам следует обращаться именно туда.