Совершенно ошарашенный вор взял одежду и тихонько ушел. А мастер сидел голый (другой одежды ее него не было) и любовался луной.
– Бедный маленький воришка, – задумчиво сказал он. – Мне бы так хотелось подарить ему эту прекрасную Луну».
«Два монаха шли однажды по грязной дороге. У перекрестка они встретили красивую девушку в чистом шелковом кимоно, которая не могла перейти через огромную лужу.
Один монах взял ее на руки и перенес через грязь. Второй всю долгую дорогу молчал и заговорил, лишь когда они подошли к храму.
– Монахам надо держаться подальше от молодых и красивых женщин. Зачем ты взял ее на руки?
– Я оставил девушку у перекрестка и забыл про нее, – сказал первый монах, – а ты все еще тащишь ее, причем я нес ее на руках, а ты – в голове».
Коаны Сэнсэй выслушал весьма благосклонно.
– Истории эти я знаю, – сказал он, – но мне их рассказывали несколько иначе, так что слушать тебя мне было интересно. Кстати, вот тебе еще одна причина, по которой я с тобой вожусь: ты читаешь книжки, ты думаешь, чего еще хотеть от ученика?
– От ученика! – удивился я, зная, как много настоящие азиатские мастера вкладывают в это понятие.
– Ну, положим, я погорячился, – усмехнулся Сэнсэй. – Но когда ты наиграешься в свои кристаллы-камешки, то все может быть. А пока я тебя разочарую. Или обрадую. В зависимости от того, как ты относишься к коанам. Так вот, коанов мы изучать не будем. Но работать будем по тому же принципу. Я буду давать тебе стих. Всего один и совсем короткий. А ты будешь над ним думать. И еще. Это стихи, которые написал император. Для нас это важно, а тебе должно быть на это наплевать. Для тебя важно другое. В этих стихах есть мудрость, есть Дух, есть намек на правильный Путь. Разумеется, если сможешь их понять. А не поймешь, они так для тебя и останутся просто какими-то стихами, написанными каким-то императором. Своим здешним ученикам я даю максимум один стих за занятие. Поэтому они имеют возможность раздумывать над ним целую неделю.
– Ага, – подумал я, – вот я и узнал, как часто у тебя проходят круги Рэй-Ки, или как там они у вас называются.
– Бывают и сложные стихи, над которыми им приходится думать целый месяц. За годы занятий они изучают многие десятки таких стихов, благо, их достаточно. Считается, что император написал их около ста тысяч. С тобой все иначе, тебя надо вести короткой дорогой, поэтому тебе я дам их совсем мало и все сразу. Я тебе отобрал несколько по своему вкусу. Те, что мне кажутся лучшими. Ведь даже стихи императора не все одинаковы по качеству.
С этими словами он велел мне достать блокнот, с которым я теперь не расставался, и начинать записывать. Когда я начал писать, мне в голову пришла неожиданная мысль. Если во сне я пишу в блокноте и потом этот блокнот (вместе с текстом) оказывается рядом со мной, когда я просыпаюсь, то почему я не могу во сне печатать на компьютере, а потом, когда я просыпаюсь, находить свои записи не на страницах в клеточку, а на жестком диске ноутбука? Может электроника во сне не работает? Или она у меня в голове «не работает»? Ладно, несомненная польза в этом есть. А то, если совсем по правде, я уже практически разучился писать рукой. Теперь хоть во сне восстановлю этот навык.
И я стал записывать мерно звучащую речь Сэнсэя. Читал он хорошо. Голос был мощный, глубокий, явно он декламировал с энергией. Это было хорошо, потому что знание, переданное «с энергией», совершенно иначе «укладывается» в голове и теле ученика. Такая передача имеет традиционное название «от сердца к сердцу». До меня вдруг дошло: инициация Рэй-Ки – это тоже передача «от сердца к сердцу». Может я и ошибался, но сейчас, похоже, Сэнсэй тоже делал мне «передачу» – «передачу стихов». Интересно, а возможно сделать «передачу стихов»?
Но в любом случае стихи надо было записать, хотя мне больше хотелось слушать голос Сэнсэя, а не водить карандашом по бумаге. Интересно – во сне у меня не то что компьютера, даже шариковой ручки не было. Только блокнот и только карандаш. Кстати, если компьютер не получается, то в следующий раз попробую «пронести через таможню» хотя бы ручку и фломастеры.
Стихи действительно были короткие и их действительно было мало, так что все поместилось на одну страницу.
Случайная мысль
Даже если разбогател
И ведешь беспроблемную жизнь,
Никогда не забывай о порядочности,
Оставаясь подлинно человечным.
Покой
Хотя мы и живем в этом мутном, беспокойном мире,
В наших сердцах должен пребывать
Незанятый ни чем покой.
Небо
Я хотел бы, чтобы мой дух был ясным и просторным, как небо
И зеленое поле по весне.
Цветок на воде
Цветы в зарастающем пруду удивительны —
Они покачиваются на поверхности воды,
И даже отпавшие от стебля по-прежнему прекрасны.
Луна и светлячок
Скромный светлячок уступает свое присутствие
Качающимся позади порослям камыша —
Луна, отражающаяся в пруду, столь прекрасна!
Ветер с опавшими листьями
Так много дней и ночей нужно кленовым листьям,
Чтобы обрести совершенный цвет,
Но они сорваны лишь одним порывом ветра.
Случайная мысль
Отбрось мысль, что задача слишком трудна.
Взгляни на камень —
Капли дождя проделали в нем углубление.
Вершина горы
Вздымающаяся в небо гора так высока,
Но если ты решишься взойти на нее,
Обнаружится путь восхождения.
Закончив чтение, Сэнсэй похлопал меня по плечу и «телевизор выключился», а я отключился, провалившись в свой нормальный сон – без сновидений.
Вообще, я семинарского обучения не любил. С самого начала занятий мне везло: мастера, которые меня учили, приезжали в Москву и оставались здесь достаточно долго. Под «долго» я понимал три—пять лет, не менее. За меньшее время я бы просто не успел понять, чему они меня учат. А один из них жил здесь (правда, приезжая и уезжая) лет десять. Я вообще думал, что он останется (он, по-моему, тоже так думал, но не вышло). Поэтому я привык, чтобы меня учили долго, не торопясь, «с чувством, с толком, с расстановкой».
Правда, посещение семинаров тоже имело заметное преимущество: огромный объем знаний можно было получить всего за несколько дней занятий. Например, у Игоря «стандартная» продолжительность семинара была два дня (суббота и воскресенье). Однако это же было главным недостатком этого способа обучения. Через два дня человек оставался наедине с этими знаниями и у него было два пути: либо сразу после семинара (буквально на следующий день) начинать практиковать то, что он получил, либо он все это тут же забывал: быстро полученные знания выветриваются из головы так же быстро.
Забывать все это я не собирался, поэтому решил уже на следующий вечер построить мандалу. Начать я решил с себя, потому что такие вещи всегда надо сначала опробовать лично. Хотя бы для того, чтобы составить собственное мнение, а не повторять чьи-то (пусть даже «мастерские») рассказы. Я это называл «проверить на подопытных животных».
Если процедура такая сильнодействующая, как говорил Игорь (а ему я доверял), то для начала следовало выбрать самую простую мандалу («Для усиления связи с Землей»), в которой меньше всего камней (всего три штуки).
Все я сделал строго по инструкции. Отобрал из своих серых агатовых бусин три самые крупные и положил их под кран (чем не проточная вода?). А сам, чтобы не терять времени, пока уселся делать Рэй-Ки своему Высшему Я. Поток пришел мгновенно, причем такой «плотный и густой», с каким я никогда ранее не встречался. Обычно мне Рэй-Ки представлялась нежной, тонкой, прозрачной энергией. Я бы сказал, нежно-дамской. А тут было совсем по-другому. Я бы не сказал, что поток был мрачным. Ни в коем случае. Скорее, он казался «серьезным». Если бы у меня была нужда описать его, я бы сказал, что был похож на Сэнсэя. В общем, было ощущение, что это более мужская, янская часть Рэй-Ки.
В какой-то момент я сам поразился своему нахальству. Как может человек, не представляющий себе, что такое Рэй-Ки, рассуждать о его иньской и янской частях. Утешил я себя тем, что это не более чем очередная иллюзия, а у любого из нас, кроме собственных иллюзий, по большому счету, ничего и нет.
В любом случае, мощь потока говорила о силе запущенной энергии. Я сформулировал (смешно сказать) это так: «Высшее Я с удовольствием принимает Рэй-Ки».
Подготовив камни, я улегся (всегда просто обожал практики, выполняемые лежа) и разложил их: один между колен, вторые два на живот. Вот тут-то и обнаружилась «технологическая недоработка» мандалы: отполированные бусины с живота сползали или скатывались. И это при том, что я худой. А если у человека толстый, круглый живот? Что ему – камни лейкопластырем приклеивать? Лейкопластыря у меня под рукой не было, так что пришлось прижать сверху эти бусины ладонями. Все равно ладони, сложенные на Дань-Тянь, – это базовое положение в Ци-Гун.
Рядом я положил часы – засекать пятнадцать минут. Разумеется, часы мне не понадобились – я совершенно по-свински уснул. Проснулся ровно через час, убрал камешки и снова уснул.
Едва открыв глаза утром, я сразу вспомнил слова Игоря о том, что процедура сильнодействующая, и что он рекомендовал ее делать пятнадцать минут, а не шестьдесят, как получилось у меня. Было четыре часа, а сна не было ни в одном глазу. Тело было буквально переполнено энергией и гудело, как линия высоковольтной передачи. Ощущение было хорошо знакомое – такое бывает, когда наберешь лишнюю энергию. Что делать в этом случае я знал. Поэтому встал и начал заниматься Ци-Гун. Вскоре «лишние» вибрации исчезли, вместо них в теле осталось чувство ровного, широко текущего потока энергии. Все это я «заполировал» (как опытные пьяницы «полируют водку шампанским»), проделав полную форму Тай-Цзи-Цюань. И стало мне совсем хорошо: энергии много, течет свободно, настроение прекрасное.