[A]: Для меня это до сих пор загадка, откуда он черпал все эти идеи и видение того, как должна звучать тяжелая музыка, не изучив предмет досконально. Мы давали ему диски, говорили, что это прикольные альбомы, чтобы он их послушал. Он их брал, но не озадачивался придирчивым прослушиванием, мог поменять диск и поставить какую-нибудь попсу, под которую иногда был не прочь потанцевать (смеется). В случае Ганыча, наверное, главным была хорошая техническая основа.
Как мне кажется, в самом начале, поскольку Ганыч тогда только втягивался в тяжелую музыку, на него больше влияние оказывали Даня с Денисом. Он к их мнению прислушивался, но иногда все равно было тяжело, потому что Ганыч человек очень эмоциональный (смеется).
[S]: У него практически никогда не было застойных периодов, он всегда что-то писал. Труднее всего было с ним спорить, когда он предлагал новую песню, а мы чувствовали, что она не катит. В таких случаях он всегда воевал: «нет, парни, я ночь над ней корпел и уверен, что она подходит». В итоге ситуации разруливались и решались мирным путем. Как правило, какими-то компромиссами или голосованием.
[I]: Когда мы собирали материал для «Книги мертвых», Ганыч устроился на работу в один большой музыкальный магазин и получил возможность много играть на гитаре. За это время он сильно вырос как композитор. Для песен он стал придумывать по пять-шесть гитарных дорожек – его это очень увлекало. Помню, когда купил примочку с функцией «delay», то сильно залип на ней. Там можно было сыграть какую-нибудь гитарную партию, пустить лупом и уже на ее фоне играть другую партию. Но и до появления примочки у него был талант без всякой техники придумывать раскладки на две, три, четыре гитары.
[D]: Он очень не любил, когда к нему на работу в магазин заявлялись по пять раз на дню и просили сыграть «Черно-белые дни». И уволился он оттуда отчасти по этой причине – уж больно часто приходили люди, чтобы поглазеть на чела из [AMATORY].
[A]: У нас в группе как-то так сложилось, что все друг друга всегда подкалывают. Сто очков форы в этом вопросе остальным давал, безусловно, Ганыч! Пойдешь, бывает, водички попить, возвращаешься – а твоя гитара в мусорной корзине стоит. Шутники, блин (смеется). Очень часто прокатывала шутка Ганыча «всего один глоток». Если он просил у кого-нибудь отхлебнуть пивка и брал бутылку, то после его «первого глотка» практически ничего не оставалось. Знающие люди, как правило, подобные просьбы игнорировали (смеется). Но чаще остальных от шуток Ганыча «страдал» Даня.
[S]: Подъебы с его стороны были постоянно, причем сыпались они в таком количестве, что вспомнить все просто нереально! Он настолько хорошо знал меня, что чуть не до слез доводил своими приколами и подъебами. При этом я не мог не смеяться, потому что делал он это всегда очень ржачно...
В его адрес с нашей стороны тоже было несколько запоминающихся шуток. Мне на один из моих дней рождения подарили прикольную фотографию большого формата в рамке: три чувака голышом прыгают в бассейн. Причем фотография выполнена очень художественно! Ганыча она жутко проперла, и он всегда над ней ржал. Эта фотография висела у меня дома на стенке. И однажды, решив учинить что-нибудь, я прихватил ее с собой на концерт. По-моему, в «Порту» дело было, осенью 2005-го. Мы отчекались, дождались начала нашего выступления, и я подговорил Лелика, чтобы тот положил фотографию прямо на монитор Ганыча. После концерта Ганыч нам рассказывал: «Выхожу я на сцену, проверяю гитару, смотрю на монитор – и, сука, понимаю, что забыл, какую песню надо играть!» (Смеется.)
[D]: Я помню, что Ганыч всегда подшучивал надо мной, когда мы останавливались в гостинице в одном номере. Наутро он меня постоянно стебал на тему того, будто ночью я во сне нес какую-то ересь. Я-то, естественно, без понятия, правда это или нет, а он знай себе смеется. Может, он все придумывал, а может, это и правда – кто скажет точно?
[S]: Ганыч очень любил прикалываться на фотосессиях. А это процесс, как правильно, очень нервный и непростой. Например, фотосессия времен «Неизбежности», где мы стоим на лестнице – спуске к реке. Определились, кто где стоит. Получилось, что я дальше и выше всех, передо мной – Ганыч. Всё, собрались, не смеемся, серьезные лица... И тут Ганыч говорит мне уголком рта: «Даня, посмотри вниз». Я смотрю и обнаруживаю, что штаны у него приспущены так, что спереди ничего не заметно, зато сзади прекрасно видна его жопа! Я начинаю ржать. Все поворачиваются ко мне и возмущаются, что заебал ржать, что времени и так мало, и тому подобное. Естественно, Ганыч уже успел натянуть портки обратно: «А я что? А я ничего». (Смеется.)
[A]: Поскольку волосы у Ганыча были длинные и светлые, он был похож на какого-нибудь шведа-металлиста. Для этого облика главное – круто трясти башкой, при этом еще умудряясь хорошо и чисто играть. Специально он этим не заморачивался, пришло само собой с большим количеством отыгранных концертов. Главным для Сереги всегда было выйти на сцену и хорошо сыграть на гитаре. Без особых изысков.
[S]: Когда дело доходило до концертов, Ганыч особо не парился – играл на гитарах и примочках, которые ему нравились, и тряс башкой. Остальное ему было как-то пофиг. Был большим любителем подойти к мониторам на сцене и покорчить рожи. Получалось это у него отменно – спокойно на него смотреть было нельзя. Пару раз он делал очень кассовые прыжки, которые я его потом на коленях умолял повторить. Один из таких прыжков мы рассмотрели только на видеозаписи концерта, состоявшегося в рамках питерского «We Play You Die Fest». На «Километрах» он разбежался и, прыгнув, сделал обалденную вертушку.
[I]: Сначала Ганыч только стоял и тряс головой – такая старая тема поведения на сцене. Может быть, стеснялся, я не знаю. А потом в какой-то момент он как начал крутить головой, устраивая настоящие «вентиляторы»! Это было достаточно неожиданно.
[S]: Когда люди подходили к нему и просили автограф, Ганыч, немного стесняясь, улыбался, расписывался и фотографировался – всегда без проблем. Помню, однажды в Нижнем Новгороде был прикольный момент, когда у нас в местном рок-баре проходила автограф-сессия. Так вот, к Ганычу подходит девочка и просит, чтобы он подписал плакат «для Насти». Ганыч берет, подписывает «Настеньке», рисует сердечко, ставит автограф. Машинально берет следующий листочек, рисует сердечко и вдруг слышит сверху басовитый голос: «А меня вообще-то Колей зовут»... (Смеется.)На автограф-сессиях у нас всегда случалась движуха, зачинщиком которой, как правило, выступал Ганыч. Называлась она «битва маркерами»: подписывая буклеты и плакаты, надо успеть нарисовать на руках соседа полоски. В итоге после окончания автограф-сессии все были с разрисованными руками. Естественно, Ганыч на фотках очень любил другим что-нибудь пририсовать: кому – рога, кому – уши...
[D]: Когда в группе заходили разговоры о том, какие шаги должны стать следующими, Ганыч всегда был очень лоялен. Можно сказать, что в политику он старался не лезть и всегда с большим доверием относился к тому, как продвигается группа. Он был за глобализацию музыки, за то, чтобы группа набирала обороты и становилась известной.
[A]: Ганыч в основном был таким... тусовочным человеком. Он не особо интересовался новостями других групп, не заморачивался такими вещами. Было время, когда мы ему начали говорить, что уже не в тему ему на «Jackson’е» играть, нужно подыскать гитару покруче. А он: «Ну да, надо». Интернетом он тоже не сильно увлекался. Все, чем он тогда занимался, – это работал и общался с друзьями. Очень любил поиграть в футбол. У него с друзьями был определенный день на неделе, когда они все вместе собирались и шли гонять мяч во дворе.
[D]: Он любил футбол – это совершенно точно. Много играл со своими друзьями. В бильярд мы с ним тоже частенько ходили играть. Ну, побухать любил, конечно, не без этого. Когда мы приезжали из туров, то практически все время проводили вместе с Ганычем.
[S]: Ганыч гениально записывал номера телефонов в свой мобильник! Как правило, используя первые попавшиеся под пальцы буквы. У [DENVER]’а раза три или четыре менялся номер телефона, и в телефонной книге Ганыча он был записан под несколькими именами с использованием даже чешских и румынских букв! И отличал их друг от друга только он один. (Смеется.)Каждый человек был записан под определенным никнеймом, известным только Ганычу!
[I]: А еще Ганыч любил готовить. Умел делать практически все. Мог прочитать что-нибудь в книжечки и уже шел готовить, при этом обязательно добавлял в рецепт что-то от себя.
[S]: Готовить он любил так, что словами не описать! Помню, звонит однажды и говорит: «Дань, я не знаю, что мне делать. Сейчас по телевизору будут показывать шоу одного молодого кулинара, которое длится сорок минут. Но через двадцать минут после начала по другому каналу стартует еще одна передача о кухне! И я, как дурак, сижу и не знаю, в какую программу воткнуть, потому что они обе крутые...» Готовил он, понятное дело, с мужским подходом – вся кухня была в картофельных очистках, пустых консервных банках и бутылках из-под пива – надо ведь чем-то заправляться, пока готовишь! Ганыч мог приготовить все что угодно, включая воспроизведение в домашних условиях лучших образцов русского картофельного фастфуда. У него была мечта: открыть однажды что-то вроде ресторана, где были бы собраны фастфуды со всего мира.
[D]: Мы с Ганычем очень много общались... Ссор практически не было. А если и были, то я сейчас и не вспомню, на какой почве, – настолько несерьезными они были. Конечно, периодически во время работы в студии возникали споры, но мы всегда очень четко чувствовали грань, через которую нельзя переступать, поэтому, как правило, все заканчивалось хорошо, а конечный результат устраивал всех.