- А о том, чтобы тоже играть в какой-нибудь группе, ты тогда задумывался?
- Конечно! И тут я узнал, что у нас в школе наверху пылятся музыкальные инструменты, которые мне в итоге удалось намутить. И вместе с Артемом, который когда-то показал мне три аккорда группы «Кино», мы отыграли первый концерт в две акустики плюс барабаны. Правда, я играл не на гитаре, а на барабанах, потому что был единственным из всех, кто мог хоть что-то отстучать и при этом не сбиться.
Тогда же Тарас рассказал мне, что есть книжки с табулатурами, по которым можно разбирать песни групп. Я купил некоторые из них и жестко подсел на Metallica. В плане игры на гитаре эта группа научила меня многому. А на гитаре я тогда играл много: когда мне исполнилось 12 лет, у меня родилась сестра, поэтому надо было приглядывать за ней – и я по восемь часов в день играл на гитаре, никуда не выходя из дома, разбирал песни. И в какой-то момент понял, что очень сильно прибавил.
- Ты был готов к чему-то большему?
- Да. И группа Creck, где играл Никита, позвала меня вторым гитаристом. Это было настоящее событие! По сути, первый состав Stigmata родился из Creck. В нем были я, Никита, потом мы взяли Тараса и Дениса, который тогда еще и играть не умел, но жутко хотел научиться. Базировались в Ленинградской области, в каком-то сельскохозяйственном техникуме, где мы сами себе обустроили точку.
- Сколько тебе тогда было лет?
- Лет четырнадцать, я думаю. Я был на два года младше всех остальных. Как видишь, эта история с разницей в возрасте тянется еще с тех пор. Но, на мой взгляд, в таких вещах возраст не имеет значения.
- Кто в новообразованной группеStigmataписал музыку, и на что она была похожа?
- Музыку писали мы с Тарасом, а потом все вместе обсуждали. По стилю мы тогда напоминали больше Stuck Mojo. Мы все сидели на таком олдскуле, пока не появились Korn и не совершили революцию в мозгах.
- Ты следил за локальной андеграундной сценой, выбирался в Питер на концерты?
- Да, я даже помню первый концерт тяжелой музыки, где я побывал: металлический гиг с участием местных групп, из которых я помню только названия Bestial Deform и «Череп». Мне тогда было четырнадцать. Мы знали, что в Питере есть такой клуб «Полигон», в котором выступают тяжелые группы, и однажды мне удалось вытащить туда моего одноклассника. Нам было абсолютно все равно, какой концерт и кто там выступает, главное – побывать там! Воспоминания свежи до сих пор: станция метро «Лесная», исписанная стена «Полигона», где я впервые услышал живой звук бочки, отдающий прямо в грудь. В зале собралось человек десять, мы стояли около сцены и трясли башками под металл (смеется). Единственная моя мечта после того концерта: сыграть с нормальным звуком в настоящем клубе! И совсем скоро она сбылась!
- Сколько времени оставалось до твоего прихода в[AMATORY]?
- Года два.
- При каких обстоятельствах ты впервые их услышал?
- Как-то раз Дэн, басист Stigmata, принес на репетицию какую-то кассету и сказал, что вот это – реально круто. Мы послушали и такие: ну фиг знает, но барабанщик круто лупит (смеется). Это было неизданное демо [AMATORY], записанное осенью 2000-го, когда в группе еще играл Pj. Из песен мне больше всего запомнились «Без слез» и «Fight Me».
- А когда ты увидел[AMATORY]живьем?
- В первый раз я ничего не понял, потому что забежал в зал буквально на пару минут. Зато первый большой концерт [AMATORY]в «Полигоне» 9 мая 2001 года я запомнил очень хорошо. Даже помню, как выглядели афиши: там большими буквами было написано [AMATORY]и изображено что-то по типу эмбриона. Мы с ребятами пошли на этот концерт, и там действительно по меркам того времени было много народу. Я очень хотел посмотреть заявленные тогда коллективы – на гитаре я уже играл, но в андеграундной сцене по-прежнему «плавал». About Knife я не понял; они играли с ди-джеем что-то вроде drum’n’bass-металла. Группа Plunk Tone тогда была очень смешная, в противогазах. Jane Air вообще взбесили, потому что пели песню про педерастов и к тому же выглядели один в один как Korn. Я вообще не стал досматривать их выступление и ушел из зала, хотя девочки были в экстазе. Вот такое забавное первое впечатление, учитывая, что потом мы вместе в туре катались (смеется). Spermadonarz меня очень впечатлили, потому что играли с кучей барабанщиков – я раньше такого ни разу не видел. [AMATORY]звучали круче всех. У Дениса тогда еще был очень интересный бас – с обрубленной головой грифа, и звучал очень мощно, по-тракторному. Особо сильное впечатление на меня произвел Ганыч. Я в первый раз увидел чувака, который мне реально близок по стилю игры на гитары. Я практически все выступление [AMATORY]не отрывал от него глаз, потому что мне было интересно, как он играет. Именно на том концерте я впервые нормально, полноценно послушал [AMATORY].
- А что происходило вStigmata?
- Мы писали песни. Состав менялся: от нас ушел вокалист, мы нашли нового и продолжили работать. При этом мы уже выступали в питерских клубах и со временем смогли добиться, что на нас ходило человек 50-70. Но тогда это был потолок. После закрытия «Полигона» летом 2002-го и играть-то стало практически негде.
- Ты был на закрытии «Полигона»?
- Да, Stigmata там играла свой второй или третий по счету концерт. Было бешеное количество народу и много музыкантов – большой музыкальный марафон, в котором нас поставили выступать в шесть утра, под самое закрытие! В результате мы, пока ждали своей очереди, все напились; тогда же произошло мое первое знакомство с Александром Павловым.
- Так-так, интересно.
- Алекс тогда работал в клубе световиком, и у него в гримерке было свое лежбище, назовем его так, - место, где можно поспать. А поскольку мы играли под утро, я, увидев его спальное место, не преминув залечь (смеется). Естественно, пришел Павлов и выгнал меня – так мы с ним и познакомились: «Э-эй, чувак, ты куда это устроился?»
- А вскоре после закрытия «Полигона» ваши пути с[AMATORY]впервые пересеклись по-настоящему?
- Да, они стали брать нас к себе на разогрев, и мы несколько концертов отыграли одной пачкой: мы, [AMATORY]и «Правда». Крутое время было... Я вспоминаю наш совместный выезд в Сосновый Бор. Для Stigmata это вообще был первый выездной концерт. Стояла весна, очень хорошая погода: яркое голубое небо и первое солнце. Мы встретились с [AMATORY]на вокзале, по-моему Балтийском, и они презентовали нам свой новый сингл «Осколки». У меня до сих пор лежит этот диск, со всеми автографами – настоящий раритет. Сама песня «Осколки» мне тогда нереально понравилась. Я помню, весь день мучил Даню вопросами о том, как они ее записывали. И на том же концерте я впервые услышал песню, которая потом вошла в альбом «Неизбежность» под названием «Сильнее меня». Они играли ее на саундчеке, слов еще не было, но звучала она мощно – на тот момент так никто не играл! Еще из того же концерта: у меня сломалась примочка, и мне свой гитарный процессор одолжил Ганыч. Это была первопричина нашего триумфа в Сосновом Бору – так круто, как в тот вечер, мы еще никогда не звучали (смеется).
- До того исторического момента, когда ты на одном из концертов спонтанно исполнил вместе с[AMATORY]кавер наSlipknot, после чего получил предложение стать вокалистом, оставалось каких-то десять месяцев. Тут уже продолжается история группы. А тебя напоследок я хочу спросить о татуировках и пирсинге. Когда ты пришел в[AMATORY], твой имидж выгодно отличал группу от многих других на андеграундной сцене.
- Я начал их делать в 15 или 16 лет. Тогда это было что-то абсолютно новое – тоннели, пирсинг и татуировки, особенно все вместе и в большом количестве. На весь Питер таких было, ну не знаю, сотен пять, и многие знали друг друга в лицо.
- А почему ты решил сделать татуировку?
- У меня был друг, старше меня на много лет, который увлекался татуировкой. Первый рисунок, который я себе сделал, был штрих-код... Мне жутко хотелось тогда такое тату. Я рисовал его себе ручкой постоянно, привыкал к татуировке, с которой буду ходить всю жизнь. И когда я ее сделал, то решил к двадцати годам зататуировать, как минимум, два рукава. В итоге успел, даже с лихвой.
- Но сейчас приостановился. Будешь еще делать новые тату?
- Всему свое время, и у меня нет такого фанатичного желания как можно быстрее забить все тело, это приходит само собой. Каждая новая татуировка появляется не вдруг. Например, та, которая на груди, пришла ко мне во сне: я увидел себя с ней со стороны. Потом приехал к Славяну Старкову, своему тату-мастеру, рассказал об этой идеи и уехал на несколько месяцев. Славян нарисовал различные эскизы, а когда он мне их показал, я понял: блин, это даже лучше, чем я видел.
И еще один вопрос: почему тебя иногда называютIgos, тогда как ты все-таки –[IGOR]?
- Igos – так еще во Всеволожске меня в детстве звали друзья. Звали меня так и в Stigmata, поэтому какое-то время Igos было у всех на слуху, и хотя в [AMATORY]я отказался от его использования, оно пару раз там проскользнуло – в буклете «Двух жизней» и на DVD «P.S.». Не специально, больше по инерции. Stigmata ведь с