— Это я.
— Георгий Петрович, вас вызывает наместник князя Тигрова. Немедленно. Насколько нам известно, вы уже в Красноярске?
— Да. Куда приехать?
— Здание мэрии, кабинет четыреста третий. Попрошу не задерживаться, — неизвестный собеседник положил трубку.
Что же, следовало ожидать, что мои действия вызовут подобную реакцию.
— Едем в мэрию, — сказал я водителю.
Кабинет четыреста третий был роскошен и кричал о том, что его владелец — большая шишка. Собственно, этот самый владелец, немного слащавый мужчина средних лет, сразу же представился:
— Меня зовут Тимофей Александрович Тигров. Я наместник князя в Красноярске и его племянник.
— Рад познакомиться, Тимофей Александрович, — стуча тростью, я подошел и протянул ладонь.
Не вставая из-за стола, тот пожал мне руку и потом указал на стул:
— Присаживайтесь. Итак, граф Чернобуров, с какой стати вы напали на барона Боровина без объявления войны?
— Мне выдвигают обвинение?
— А вы как думаете? — нахмурился Тимофей. — Нельзя так просто взять и разнести поместье другого дворянина! Жена Боровина погибла, сам он в тяжелом состоянии. Хорошо, что дочь не пострадала — но по сути, вы поставили под угрозу существование рода Боровиных!
— Как жаль, — сухо обронил я. — Как жаль, что не получилось уничтожить род.
— Что вы себе позволяете⁈ — возмутился княжеский племянник.
— Послушайте, уважаемый Тимофей Александрович, — сказал я, глядя ему в глаза. — Леонид Боровин связался с преступниками и велел меня покалечить. У меня есть доказательства и люди, готовые дать показания.
Тигров недовольно поджал губы и осведомился:
— Кто?
— Бандит, известный под кличкой Колпак и посредник, который получил приказ лично от барона и передал его Колпаку. Эти люди задержаны моей гвардией и ждут внизу, в машине. Велите привести?
Тимофей постучал пальцами по столу и сказал:
— Возможно, позже. Но вы уверены, что именно Боровин отдал приказ?
— На сто процентов. Видите ли, после гибели моего отца…
И я без утайки рассказал Тигрову о том, как Леонид Семенович получил в управление «Красноярский извоз», как он расхищал предприятие и как я с этим разобрался. И как теперь, месяц спустя, барон решил отомстить руками бандитов.
— Вы готовы повторить все то же самое в присутствии мага-менталиста? — хмуро спросил Тимофей.
— Хотите проверить, лгу ли я? Клянусь дворянской честью, что все было так, как я рассказал. Для вас, уважаемый племянник князя, этого должно быть достаточно.
Тимофей простолюдином не считался, конечно, но собственного титула не имел. А значит, несмотря на должность при правительстве, был ниже меня на дворянской лестнице. И я весьма непрозрачно намекнул на это, чем вызвал у Тигрова очередной приступ недовольства.
— Не имею права сомневаться в вашей честности! — резко ответил он. — Но все-таки, вы должны были официально объявить войну, а не устраивать налет среди ночи!
— Я лишь действовал зеркально, уважаемый. Меня хотели атаковать исподтишка, я сделал то же самое. Просто увеличил масштаб.
Зазвонил мобилет, и Тимофей ответил:
— Да. Точно? Понял вас, благодарю за новости, — он положил трубку и посмотрел на меня исподлобья. — Барон Боровин скончался в больнице.
— Какая жалость, — бесцветно проговорил я.
— Да, потеря дворянской крови всегда трагедия для империи. Даже такой слабой крови, как род Боровиных.
Тигров опять постучал пальцами по столу и откинулся в кресле. Оценивающе оглядел меня и вдруг усмехнулся:
— Хотите коньяку, ваше сиятельство?
— Что вы, мне только семнадцать. Не откажусь от кофе.
— Правда? Выглядите старше.
Тимофей Александрович вызвал секретаршу, и уже скоро перед нами стоял золоченый поднос с хрустальным графином коньяка, кофейником и тарталетками с семгой.
Тигров встал из-за стола, запер дверь на замок и сел рядом со мной.
— Угощайтесь, — сказал он, наливая себе коньяк, а потом с улыбкой приподнял бокал. — Ваше здоровье, граф.
— Ваше здоровье.
Мы чокнулись — он коньяком, я кофе. Выпили и закусили. Нежнейшая семга на подушке из творожного сыра и свежая хрустящая тарталетка таяли во рту. Я жевал и ждал, когда Тимофей объяснит резкую перемену в своем поведении.
Долго ждать не пришлось:
— Надеюсь, вы не оскорбились, ваше сиятельство, что я был вынужден на вас давить, — сказал он, расстегивая пиджак. — Вы же понимаете, необходимо было убедиться, что вы не просто так напали на барона.
— Мне показалось, что убедились, — пожал плечами я.
— Так и есть. Но теперь возникла щекотливая ситуация… Видите ли, в случае войны родов победитель обычно забирает имущество проигравшего. Но так как войну вы не объявили, предприятия Боровина отойдут государству.
— Ну что ж, надеюсь, империи пригодятся свиноферма и мясные лавки.
Тигров рассмеялся и сказал:
— Сомневаюсь, что казна России обогатиться за их счет. Но в то же время без них не обеднеет. Если представить, что вы завладели имуществом Боровина — как бы вы им распорядились?
— Продал бы, — сразу же ответил я. — Свинина не входит в круг моих интересов.
Княжеский племянник тонко улыбнулся и сделал глоточек коньяка. Поправил франтоватый шелковый галстук и произнес, растягивая слова:
— Допустим, что такая возможность есть. Имущество покойного барона достанется вам. Вы сможете продать его по рыночной цене, — еще один глоток, — и отблагодарить того, кто предоставит вам такую возможность.
Я допил кофе и поставил чашку на блюдце. Спросил:
— Интересно на какой размер благодарности он бы рассчитывал?
— Половина.
— Разумеется, за вычетом налогов и прочих расходов?
— Разумеется, — улыбнулся Тимофей.
Я вновь наполнил крохотную чашечку и медленно втянул потрясающий аромат кофе. Немного поморщился для виду:
— Как-то странно пахнет, уважаемый.
Тигров понял намек. Отставил бокал с коньяком и тоже налил себе кофе. Понюхал:
— Вы правы, аромат немного… рискованный. Но раз мы пьем из одного кофейника, то и отравимся, если что, вместе. При этом не забывайте, что я племянник князя Сибири. Я знаком со многими людьми, в том числе с первоклассными целителями. Они умеют заметать следы от любого недомогания.
Я поставил чашку на подлокотник, сложил пальцы шпилем и задумался. Я уничтожил барона не ради выгоды, а чтобы показать — никто не смеет пытаться мне навредить. И мне было плевать, что станет с его фермой, сожженным поместьем и всем остальным.
Очевидно, Тимофей предлагает оформить официальную войну задним числом или что-то подобное. Если так, то я вступлю во владение имуществом Боровина, продам его и разделю с Тигровым выручку. Это незаконно, само собой, а деньги не настолько большие, чтобы рисковать. Но главное тут не рубли и копейки, а возможность запачкать руки вместе с княжеским племянником.
Думаю, немногие решатся обвинить Тимофея Тигрова в темных делах, даже если узнают факты. А поскольку я буду с ним связан, то в какой-то степени тоже окажусь защищен. Не настолько хорошо, как племянник и наместник князя, но все-таки.
Если откажусь, то могу заполучить врага или как минимум соперника в правительстве. Если соглашусь — то запачкаю дворянскую честь, зато стану чуть богаче и в правительстве у меня появится друг.
Сложный выбор, но принять решение необходимо, и прямо сейчас.
16
Я взял чашку и демонстративно вылил кофе в сахарницу.
— Откажусь, Тимофей Александрович. Честь дворянина дороже денег. Надеюсь, что племянник самого князя Тигрова меня поймет.
Тимофей помрачнел и залпом выпил свой кофе, а потом также одним глотком опрокинул коньяк. Не глядя на меня, произнес:
— Вы свободны, ваше сиятельство.
Я встал, кивнул на прощание и направился к двери.
— Надеюсь, вы понимаете, что наш разговор должен остаться в этой комнате, — сказал мне вслед Тигров. — И увы, я вынужден буду выставить вам штраф за неправомерное использование силы. От лица сибирского князя, само собой.
— Конечно. Всего доброго.
Об упущенной выгоде я не жалел. Но вот то, что вызвал недовольство княжеского наместника, было неприятно. Пока что мне это ничем не грозит, и я не думаю, что Тимофей решит сгноить меня только за то, что лишился пары сотен тысяч рублей. Хотя кто знает, насколько он мелочен. Рано или поздно отказ в любом случае может мне аукнуться.
Значит, надо завести других друзей в правительстве. И желательно выше Тигрова.
Правда, выше наместника князя в Сибири есть разве что сам князь. Он не так уж часто бывает в Красноярске, и вряд ли будет защищать какого-то графа от своего же племянника.
И все-таки связями необходимо обзавестись. Если у меня будет много друзей среди чиновников, то даже у Тигрова не получится легко меня свалить. И у меня есть идея, как начать этими связями обзаводиться. А пока лучше вести себя потише и не устраивать заметных событий.
Уничтожение поместья Боровиных и так уже на всех передовицах. Костя и даже служащие городской конторы «Чернобурского леса» успели пожаловаться, что их осаждают журналисты. Несколько репортеров вынюхивали что-то возле нашего дома. Я велел не давать комментариев, но это плохая стратегия — молчание можно трактовать по-разному, и вряд ли его трактуют в нашу пользу.
— Костя, привет, — я позвонил другу по мобилету, спускаясь в лифте. — Какая у нас в городе крупнейшая газета?
— Привет, Георг. «Красноярский вестник». Ты решил дать интервью?
— Да. Свяжись с ними, пусть пришлют журналиста к нам в поместье. Надо предоставить обществу нашу версию событий. Иначе рискуем заслужить славу кровожадных беспредельщиков.
— Про нас так и пишут… Одни заголовки чего стоят. «Дворянская резня», «Лисица порвала борова», «Барона Боровина пустили под нож». С ума сойти. А это еще не все слышали, что он умер.
— А ты, как я понял, уже слышал.
— Конечно! — оскорбленно воскликнул Костя. — Я держу руку на пульсе всего, что имеет отношение к роду.