Точной цели, к которой можно было двигаться, теперь не было. Группа бродила наугад. Искали тонкое место, которое непонятно, где могло быть. Мокруха подбадривал Эдуарда то угрозами, то обещаниями награды, и тот рано или поздно смирился со своей участью. Даже вспомнил то, чему его учили в академии: мол, что делать, если потерялся на Изнанке, какие признаки тонких мест можно обнаружить издалека.
Сколько-то часов спустя, когда стало темнеть, Эдуард нашел-таки точку, где мог открыть портал.
— Учтите, я понятия не имею, куда он ведет, — сказал он. — Так что первый не пойду!
— Можешь вообще не идти, — пожал плечами Иван. — Оставайся тут, дорогу обратно найдешь.
— Чтобы меня сожрали те ящеры⁈ Нет уж, спасибо!
Эдуард создал овальный портал, который переливался всеми цветами. Иван на всякий случай взял в руки винтовку, глубоко вдохнул и шагнул вперед.
Он очутился где-то в лесу. Издалека доносились какие-то хлопки, но в целом вокруг было тихо и темно. Когда остальные тоже вышли из портала, Мокруха велел пометить место и закрыть портал. Если что, можно будет вернуться на Изнанку и попытать счастья еще раз.
Пройдя вперед, группа скоро вышла на опушку. Тут были слышны выстрелы и взрывы, по правую руку светился защитный магический купол. Он был большим и накрывал собой несколько зданий. На самом высоком из них висела подсвеченная макровыми фонарями вывеска. Увидев ее, Мокруха встал как вкопанный. Алексей грязно выругался и сплюнул, а Харитон истерично расхохотался.
«Пихтовый бор. Предприятие графа Пихтина», гласила вывеска.
Под землей было тихо. Только наши собственные шаги и дыхание, а также шуршание сдвигаемой земли.
Продвигались мы медленно. То, что поочередно делали Богдан и второй геомант, только выглядело просто. На самом деле им приходилось тратить уйму сил на каждый очищенный метр пути. Кроме того, надо было поддерживать заклятие, чтобы почва не сомкнулась вокруг. Это был бы мучительный и бесславный конец.
Ориентировались мы с помощью компаса и карты, что тоже заставляло иногда тормозить. Но потерять направление было нельзя — иначе вылезем на поверхность не там, где надо, и тогда весь план насмарку.
До рассвета оставался час. Небо на поверхности, наверное, уже начало светлеть — но тут, в кромешной тьме подземелья, в это почему-то не верилось.
Когда последний час подходил к концу, я спросил:
— Где мы?
Богдан, который восстанавливал силы в хвосте отряда, посветил на карту, сверился с компасом и сказал:
— Почти добрались. Уже под двором.
— Сколько до нужной точки?
— По времени — где-то полчаса.
— Надо поспешить. С минуты на минуту начнется атака.
— Так точно, — кивнул Богдан, сунул карту гвардейцу и протиснулся вперед.
Они с геомантом стали раздвигать землю вдвоем. И как только они начали это делать, мы ощутили тряску, и с потолка тоннеля посыпалась земля. Наша гвардия пошла на штурм. Надо было как можно быстрее добраться до места!
Даже усилиями двух магов на это ушло тридцати минут. Мы могли только гадать, что происходит на поверхности и на чью сторону склоняется чаша весов.
Но вот, наконец, мы стали подниматься. Будто на лифте или в воздушном пузыре, который медленно плывет к поверхности воды. Богдан Богданович явно отдавал последние силы — он был бледен, по морщинистому лицу катился пот, а потом он покачнулся и едва не упал.
— Дальше сам, командир, — сказал второй геомант, который выглядел немногим лучше. — Маленько осталось!
Я чувствовал возмущение охранных артефактов. Они наверняка засекли нашу магию, но противники точно не догадаются, откуда мы вылезем.
— Все, — сказал геомант и вытер пот со лба. — Еще рывок, и мы на поверхности.
— К бою, — приказал я, активировал духовный щит и призвал Магорез.
Земля над головой раздвинулась в стороны, а та, что под ногами — поднялась. Я глубоко вдохнул чистый воздух и крепко сжал рукоять меча.
Мы появились прямо у крыльца поместья Пихтина, внутри купола и за спинами врагов.
— В дом! — приказал я и бросился по ступенькам вверх.
Двери распахнулись мне навстречу, и на пороге показался тот, кого я точно не ожидал здесь увидеть.
33
Умом я понимал, что это невозможно. Что тот, вернее, та, кто стоит передо мной, не может находиться здесь. Но эмоции брали верх над разумом. Впервые в жизни, что в этой, что в прошлой, я застыл на месте и растерялся, не зная, что делать.
На пороге стоял сам граф Пихтин. Одна его рука превратилась в стальной клинок. Другой он прижимал к себе мою сестру, Людмилу, и острие клинка упиралось ей в горло.
— Сдавайся, Чернобуров, — произнес Василий Демидович. — Или она умрет.
Не может быть! Атака на поместье отбита, мои женщины в бункере. Даже если кто-нибудь сумел бы прокрасться в дом, они бы просто телепортировались прочь. Как у врагов получилось захватить Людмилу?
Я пытался убедить себя в том, что это невозможно. Но как знать — я всю ночь провел под землей, без мобилета. Может, наемники повторили попытку и сумели прорваться, с помощью какого-то артефакта заблокировали телепортацию…
— Гоша, — по щекам Люды катились слезы. — Гоша, спаси меня!
— Немедленно прикажи отвести войска, — проговорил Пихтин. Его голос был сухим, как песок. — Мне больше нечего терять, Чернобуров! Клянусь, я убью ее!
— Ваше сиятельство, — хмуро пробормотал Богдан. — Возможно, нам лучше пойти на переговоры.
— Гоша, пожалуйста! — всхлипнула Людмила.
Я активировал астральное зрение. Распознать, что чувствует граф, по-прежнему не мог. От сестры исходили волны страха, но… не такие, как должны быть. Что-то меня насторожило и, приглядевшись, я понял, что это обман.
Да я с самого начала понимал, что все это какая-то уловка. Не может такого быть!
— Гоша!
— Да заткнись ты, тварь, — процедил я. — Не смей использовать облик моей сестры!
Наполнив мышцы маной, я бросился вперед и ударил Магорезом. Пихтин выставил навстречу стальную руку. Меч отскочил от нее, но заклятие тут же развеялось, обнажив уязвимую плоть.
Псевдо-Люда отпрянула, выхватила из-под платья револьвер и выстрелила в меня. Пуля ударила в шею, повредив духовный щит. Уже не сомневаясь, я нанес ответный удар. Клинок рассек плечо Людмилы, она упала и закричала мужским голосом. Иллюзия слетела, и передо мной появился…
— Уткин⁈
— Сдаюсь! — завопил Павел, зажимая распоротый бок — на уровне плеча иллюзорной Люды.
Павел Уткин жив? Бездна меня возьми, да что тут происходит⁈
Разбираться было некогда. Граф Пихтин атаковал — из его ладони вылетела туча металлических игл, от которых я при всем желании не мог защититься Магорезом. Я отскочил в сторону, усиливая духовную броню. Вовремя! В меня попало, должно быть, несколько десятков игл. Если бы не успел напитать щит, то оказался бы нафарширован сталью.
Часть игл полетела во двор, в моих людей. Геомант успел прикрыть их всех каменным щитом. Тот почти сразу рассыпался, а маг упал без сознания. Слишком много энергии они с Богданом потратили на тоннель, сил сражаться магией не осталось.
Командир и гвардейцы дали залп по Пихтину из карабинов. Тот просто выставил руку, на которой тут же вырос стальной квадрат. Пули со звоном отскочили от металла.
— Внутрь! — прокричал я, бросаясь врукопашную. — Отключите купол!
— Есть! — рявкнул Богдан и, пока я отвлекал Василия, они с гвардейцами пробежали мимо.
Генератор поля, скорее всего, располагался в подвале, в защищенной комнате. Действовать нужно было быстро. Как я успел заметить краем глаза, битва была в самом разгаре. Уткин, оставив за собой кровавый след, уполз куда-то в другую комнату.
Пихтин уклонялся от клинка с неожиданной ловкостью. Как и при последней нашей встрече, он выглядел больным — слишком худой, хрупкий на вид, с отекшими веками. Но сейчас у него в глазах пылало пламя, а двигался он даже быстрее, чем я.
— Щенок, — прорычал граф. — Ты не понимаешь, с кем связался! Сдохни!
Из его ладони вырвался взрыв. Меня отбросило в другой конец комнаты, вместе с обломками мебели. Каким-то образом я ухитрился приземлиться на ноги и выпрямился, сжимая меч двумя руками.
Сила, которая исходила от Пихтина, внушала как минимум опаску. Я не подозревал, что он на такое способен. Ведь даже если я не мог видеть его эмоции, то уровень магии примерно ощущал. И никогда при прошлых встречах он не был таким, как сейчас!
Тело графа покрыла призванная броня из темного, шершавого металла. В каждой руке появился изогнутый клинок, объятый пламенем. На дряблой шее и щеках проступили вены, приобретя черный цвет.
— Взгляни в лицо смерти, Ледяное Пламя, — прохрипел Василий Демидович не своим голосом.
— Что?..
Пихтин стал еще худее, чем был. Как будто все силы организма уходили на творимую им магию. Волосы потемнели вслед за венами, кожа обтянула кости и стала белой, как молоко. Глаза стали черными, радужка покраснела, а зрачки вытянулись, став вертикальными, как у кошки.
Глаза демона. И теперь Василию Демидовичу не хватало только темных очков, чтобы скрыть их.
Все встало на свои места. Вот он, Темноокий, стоит передо мной! Он и граф Пихтин — один и тот же человек!
Только нельзя назвать эту тварь человеком… Кто, как не я, должен понимать, что предстоит сражение с демоном.
Меня это ни капли не пугало. Напротив — когда пришло осознание врага, все сомнения исчезли. В прошлой жизни я убивал демонов тысячами — что стоит победить одного⁈
Зато теперь понятно, почему я не мог читать эмоции графа. Ведь внутри него жил демон — а у них эмоций нет.
Мы с Темнооким бросились навстречу друг другу. Сошлись посреди комнаты, и волна силы от столкнувшихся клинков отбросила нас в разные стороны. Я сотворил огненную стрелу, но противник развеял ее на подлете, а потом ответил. Чиркнул одним мечом о другой, и в меня полетел стремительный шар темного пламени.