— А если придется стрелять в людей?
— И что? Никто не заставляет палить им в голову. Можно прицельно бить по конечностям. Так более эффективно получится, ведь один раненый отвлекает на себя как минимум двоих здоровых бойцов.
Балабол понял, что туристы от него просто так не отстанут, и использовал последний довод:
— Но ведь вы не бессмертны, вас могут убить.
— Так ты сам недавно сказал: двум смертям не бывать, — улыбнулась Лань. — К тому же это так романтично — умереть с любимым в один день.
Потапыч одобрительно крякнул.
— Молодец! Я бы тебя поцеловал, дорогая, но неудобно, люди смотрят.
— Да ну вас, — махнул рукой Балабол и укоризненно посмотрел на Шарова: дескать, я сделал все что мог, если они погибнут, их смерть будет на твоей совести.
— Ну, раз со всем определились, пора браться за дело, — хлопнул в ладоши Олег Иванович, предпочтя сделать вид, что не понял безмолвного послания проводника. — Но сперва надо озаботиться подходящей экипировкой. С оружием, как я вижу, у вас проблем нет.
— Ну почему? — прогудел Потапыч. — Я бы от хорошего ствола и сотни-другой патронов к нему не отказался.
— Вот и замечательно. Алеша, подойди сюда.
Худосочный брюнет приблизился к профессору. Олег Иванович расстегнул халат на груди, вынул из внутреннего кармана пиджака пластиковую карточку на длинной цепочке и отдал помощнику:
— Отведи гостей к складу, пусть выберут для себя подходящую по размеру зимнюю одежду и возьмут комплект для Балабола. Потом выдай каждому ПДА, и обязательно загляните в арсенальную. Через полчаса встречаемся в лаборатории.
Ассистент кивнул, сунул ключ-карту в карман халата.
— Так, парни, кому-то из вас придется идти с ними, — объявил профессор военсталам и резким взмахом руки остановил бурные протесты близнецов: — Что делать? Придется на время разделиться. Сейчас в лагере может быть небезопасно, а я не могу подвергать гостей риску. Да и нам с Балаболом охрана не помешает.
Сталкеры побурчали немного для проформы. Потом Комон вызвался идти с ассистентом, а Эврибади сказал, что останется с профессором.
Глава 18Ставки сделаны
Крапленый отделился от стены исследовательского центра. Хранитель узнал, что хотел, и теперь его целью было незамеченным выйти за пределы научной базы. Задача не из легких, учитывая большое количество камер видеонаблюдения.
Стараясь держаться вне зоны видимости недремлющих стражей, Крапленый зашагал к выходу из научного городка, с трудом заставляя себя не переходить на бег. Его буквально распирало от подслушанной информации, и он сгорал от желания как можно скорее поделиться ею с другими Хранителями. «То-то Скиталец обрадуется, — думал он, — да и Лекарь не останется равнодушным».
Собственно, в этот час Крапленый оказался в научном городке благодаря стараниям хозяина дома на болоте. С самого первого дня угасания Зоны трое Хранителей догадывались, что все это происходит не просто так, что в этом есть чей-то злой умысел. Но догадываться — это одно, а знать наверняка — совсем другое.
После «задушевного» разговора с Длинным Крапленый двинулся вслед за Балаболом. К тому времени тот в компании с туристами ушел километра на полтора от лагеря. Хранитель потерял их из виду, но с точностью до метра знал, где они находятся.
Отслеживая местонахождение проводника по экрану ПДА, Крапленый держался вне зоны видимости, чтобы не попасться на глаза Балаболу или кому-то из его спутников. Так-то в этом ничего страшного не было. Посетителям парка не возбранялось ходить, где им вздумается. Вполне могло выйти так, что один из них оказался на схожем с троицей маршруте. И все же здравый смысл требовал поостеречься. Заметив идущего за ними человека, проводник мог заподозрить неладное или просто изменить решение, а Лекарь настоятельно требовал довести дело до конца.
— Скиталец на ладан дышит, я давно себя неважно чувствую, да и ты выглядишь не лучшим образом, хоть и хорохоришься. От того, какой шаг сегодня предпримет Балабол, напрямую зависит наша судьба, — сказал Болотный Лекарь, провожая Крапленого этим утром.
«Интересно, откуда он мог знать, как поведет себя проводник? — подумал Хранитель, приближаясь к распахнутым настежь воротам. — Приду домой, вытащу из него подноготную. И пусть только попробует не рассказать».
Крапленый вышел за пределы научного лагеря, проскользнул мимо угловатой громады бэтээра и свернул в сторону от грунтовой дороги. Шагая по залитой лунным светом траве, он быстро удалялся от огороженной бетонным забором безмолвной территории и через десяток-другой шагов бесследно растворился в ночи.
Как и другие Хранители, Крапленый мог видеть аномалии во всей красе невооруженным глазом. Во времена Зоны ночные прогулки доставляли ему поистине эстетическое удовольствие. Он любовался вращающимися воронками и спиралями многочисленных «каруселей» и «торнадо», так похожими на гигантские фантастические цветы в желто-красных тонах. С замиранием сердца наблюдал за мерцающими синими искрами прозрачными куполами «гравиконцентратов». С восторгом смотрел, как в бархатистой темноте ночного неба исчезают сверкающие золотом столбы «подъемников», ослепительно искрят алмазным блеском трескучие молнии «разрядников», манят сиянием изумрудов и сапфиров заполненные «шипучками» и «ведьминым студнем» лагуны. Сейчас же из прежнего разнообразия практически ничего не осталось, а те редкие деструктивы, что сохранились до сего дня, потеряли блеск и былое великолепие. Но не это было самое страшное. По дороге к дому на болоте Крапленый с горечью отметил бесследное исчезновение еще трех деструктивов из дюжины чудом уцелевших реликтов. Наследие Зоны деградировало с ужасающей скоростью.
Болотный Лекарь накрывал на стол, когда за окном послышался хруст гравия на дорожке. Чуть позже раздался стук входной двери, заскрипела лестница под тяжелыми шагами.
— Ты, как всегда, вовремя, — сказал Лекарь, стоило Крапленому появиться на пороге. — Удачно?
— А то.
— Мой руки, садись за стол, ужинать будем.
Пока Крапленый приводил себя в порядок после долгой дороги, Лекарь положил гречневую кашу, добавил гуляш с подливой из стоящей на столе закопченной снизу кастрюльки и подвинул тарелку ближе к Скитальцу. Старик благодарно кивнул, нащупал ложку, зачерпнул ею каши и поднес ко рту.
— Осторожно, горячее, — предупредил Лекарь.
— Не обожгусь, — буркнул седобородый и сунул ложку в темный провал рта.
К тому времени, как в комнате появился Крапленый, Лекарь набухал ему порцию второго и теперь накладывал себе в тарелку.
— Ну, давай, рассказывай, — сказал он, когда старый друг сел за стол и вооружился ложкой.
— Погоди, дай поесть, — пробубнил набитым ртом Крапленый.
— Вот всегда так, только бы пожрать, — шутливо проворчал Лекарь, садясь на свое место.
Какое-то время в доме не было слышно других звуков, кроме шипения чайника на печной плите, стука ложек по тарелкам и сосредоточенного сопения. Наконец Крапленый отставил от себя тарелку со следами подливы и прилипшими по краям крупинками гречневой каши, вытер рукавом губы и рассказал, как подговорил Длинного спровоцировать драку в баре и что из этого вышло.
— Так я и думал, — сказал Лекарь, когда Крапленый поведал об установке профессора Шарова. — Слышь, старый, — он посмотрел на Скитальца. Тот трясущейся рукой наощупь собирал со скатерти хлебные крошки и кусочки выпавшей из его рта еды, складывая те в тарелку. — Если у Балабола все получится, ты опять будешь видеть, как раньше, ну и помолодеешь чутка.
— Хорошо бы. Ых-хы-хы-хы-ы-ы, — провыл Скиталец.
— Заткнись, пока ложкой по лбу не получил! Хуже маленького, ей-богу, все воет и воет. Надоел уже.
— Тебе-то хорошо-о-о-о. Ты видишь, а я не-е-т. А-а-а-а!
— Ну вот что с ним прикажешь делать, а? — всплеснул руками Лекарь. — И выгнать не выгонишь, и терпение на исходе.
Крапленый пожал плечами. В этот момент на печке засвистел чайник. Лекарь с кряхтением встал из-за стола, пошаркал в совмещенную с кухней прихожую. Зазвенел чашками, доставая их из шкафчика. Вскоре он вернулся с подносом в руках. По комнате поплыл запах ароматного травяного взвара. Лекарь составил чашки на стол. Подвинул одну из них Скитальцу, кивком указал Крапленому на другую и сел на место.
— Я до сих пор не могу понять, как ты догадался, что это Шаров во всем замешан? — спросил Крапленый, отхлебнув горячего настоя из чашки. — Я думал, это из-за гибели Колдуна Зона исчезла.
— Я тоже так думал, — прошамкал Скиталец и так сильно подул на чашку, что из нее выплеснулось немного темной жидкости на скатерть.
— Скажу честно, эта мысль и меня не раз посещала. Я даже подумывал над тем, как бы распечатать портал и можно ли сделать это вообще. О том, что к угасанию Зоны непосредственное отношение имеют ученые, я узнал от профессора.
— Шаров сам тебе это сказал?!
Крапленый замер с удивленным лицом. Выпученные глаза напоминали шарики для пинг-понга, а раскрытый рот походил на дупло в стволе старого дерева. Скиталец же был сама невозмутимость. Казалось, его сейчас кроме парующей в руках чашки ничего не интересовало. Он попивал травяной чай маленькими глотками, щурясь, как довольный кот.
— Ну не так чтобы прямо в лоб заявил. Когда мы беседовали во время одной из наших встреч, к нему подошел лаборант и сказал что-то насчет быстро снижающейся мощности сферических излучателей. Профессор мигом раскланялся, сославшись на непредвиденные дела. Тогда я не придал этому значения. Ученые постоянно что-то исследуют, экспериментируют, ставят опыты, вот я и подумал, что это один из таких случаев.
Лекарь шумно отпил из чашки, причмокнул от удовольствия, сделал еще несколько глотков и продолжил:
— Возвращаясь от профессора, я заметил, что уцелевшие на болотах ловушки стали более активными. Как будто их подзарядили аномальной энергией. Но в том-то и дело, что выбросов нет не первый год и этой самой энергии попросту неоткуда взяться. А еще дома меня ждал приятный сюрпри