Взъерошенный, с шалыми глазами, голый по пояс и босой, Глюк напоминал спятившего в заключении узника одиночной камеры. Это впечатление усугублялось его белесой кожей, дряблыми боками и отвислым брюшком. На правом плече Васи наблюдалась аляповатая татуировка, на которой, по идее, изображался дракон. Но то ли Глюк накалывал ее самостоятельно, то ли это было последствие подростковой забавы, дракон этот больше всего напоминал ощипанную курицу, которой еще не отрубили голову.
Новокаин решил взять быка за рога и спросить у Глюка все напрямую:
– Вася, а что ты про новый артефакт говорил?
Глюк опять улыбнулся до ушей. И затараторил с интенсивностью пулемета:
– О, блин! Как сначала говорил, так все посылали. А теперь отбоя нету. Хабар почуяли, да? Ну хрен с вами, я не жадный. Короче, на запад никто не ходит, потому что там, типа, аномалий до чертиков, а толку мало. Так?
Сталкеры дружно кивнули. Сейчас надо было как можно дольше удерживать Васю в состоянии словоохотливости.
– Так вы не верьте. На запад пройти – как два пальца об асфальт. От блокпоста по канавке. Ну вы ж знаете эту дорогу! А потом спокойно пилите дальше. Я тоже так пошел. Потому что заколебали уже все. Ходят чуть только не табунами. Уже невозможно нормальный хабар взять, чтобы на десять ходоков не нарваться. Достали! Я подался западней. Знаю, что Зона туда растет, и никто не ходит.
Короче, эта новая хрень – как черная стекляшка. Типа увеличительная. Но нифига не прозрачная. Я на сварку через нее смотрел, так хоть бы хны – не просвечивает и все тут. Искать ее надо как грибы – просто внимательно по сторонам зырить, и все. Обязательно найдешь.
Сталкеры снова переглянулись. То, что говорил Глюк, было не просто удивительным. Фактически оно было невозможным. Ну, по крайней мере, так считалось, что если есть артефакт, то должна быть и аномалия, которая его произвела на свет. Не может он просто валяться на земле!
– Глюк, а почему он просто валяется? Так же быть не должно! – заметил Аллигатор.
Вася очень любил, когда обращаемые к нему вопросы ставились так, словно он – выдающийся эксперт в вопросах обращения с Зоной. Вот и сейчас его страхолюдная физиономия просияла. Он назидательно поднял грязный указательный палец с неровно обгрызенным ногтем и возвестил:
– А он не просто так валяется. Там что-то есть. Но только я не знаю толком, что. Оно там как бы везде. И его как бы нет. Что это – хрен поймет. Но стекляшки от него. Я же видел, как они появляются! Рассказать?
Вопрос был риторическим, поэтому Крупнер не стал дожидаться согласия или отказа.
– Короче, я иду лесом. Ну, понятно, в оба глаза смотрю, чтобы не наступить в какую хренотень – места-то незнакомые. Но чистый лес, как будто и не в Зоне совсем. Только и есть, что вот это чувство, что он не простой. Иду, значит, и тут – ветки наверху зашуршали, возле уха свистнуло, и об землю что-то – хрясь! Я так и шуганулся в сторону – хрен знает, что там падает! Потом успокоился, посмотрел – а оно лежит. Я гайками по нему побросал, оно не шевелится. Ну цапнул – и в мешок. А потом, пока ходил, еще три штуки нашел. Но уже просто на земле.
– А что эта стекляшка дает? – спросил Новокаин.
– Без понятия, – пожал плечами Глюк. – Ее у меня просто как бирюльку купили. Дескать, пойдет на Большую Землю, как украшение. Типа каменного цветка. Ну, а мне какая, на фиг, разница?
– Ты в курсе, что Клизма взял двух «чайников» и пошел на запад. А вернулся один новичок, причем – съехавший с катушек? – спросил Музыкант.
– Да откуда я могу в курсе быть? – пожал плечами Глюк. – Я тут отдыхаю беспробудно уже какой день! Блин, а что народ там лег – не удивительно. Я же говорю, там места какие-то странные. Вроде и нет ничего такого – ни «каруселей», ни «плешей», ничего. А шкура чувствует, что все неправильно. Короче, если соберетесь идти – смотрите в оба, чтоб не нарваться.
Итоги разговора повергли делегацию сталкеров в состояние озадаченности. Судя по всему, Глюк действительно вынес из западной части Зоны что-то, доселе не встречавшееся. И заодно определил, что место там непонятное и странное. А все странное вызывало у народа, ходящего по Зоне, два ощущения. Во-первых, любой нормальный сталкер опасался неизвестности. Во-вторых, его тянуло в новые места, как мотылька на огонек свечи.
Они вернулись в «Подснежник». И первым делом проверили Емелю. Тот сидел в уголке подвала, стуча зубами и издавая слабые стоны. Похоже, что в лучшую сторону его состояние не изменилось.
– Что с ним-то делать будем? – спросил Пух.
– Если до завтра не отойдет, придется в дурдом сдавать, – вздохнул Новокаин. – А так, как сейчас – он и коня двинуть может. Оно нам надо?
Все дружно согласились, что не надо.
– Я вот думаю – а может, влить в него водяры стаканчик? – спросил Аллигатор. – Вдруг поможет? Ну, по крайней мере, не навредит.
– Давай попробуем, – поддержал идею Пых. Его брат с выражением сомнения на лице пожал плечами. Кажется он скептически относился к вероятности успеха.
Тем не менее, решили, что попытка не пытка. В подвал отправились Новокаин, Аллигатор и Музыкант. Ромка нес стакан, Аллигатор – бутылку водки, у Новокаина в руках была столовая ложка, которой собирались разжимать рот Емеле, если тот будет сопротивляться.
Несчастный, судя по всему, боялся вообще всего, что двигалось. Когда сталкеры приблизились, он принялся биться в путах и визжать. Потом – упал на бок и попытался уползти. Аллигатор и Новокаин навалились на него, прижимая к полу лицом вверх. Емеля заорал еще громче, защелкал зубами, пытаясь укусить державшие его руки. Но двое здоровых мужиков все-таки придавили его к полу так, что он не мог пошевелиться. Емеля еще несколько раз дернулся, затем притих и захныкал, как обиженный ребенок.
Аллигатор, не ослабляя хватки, проворчал:
– Блин! Как первоклашку мучить, честное слово!
Сталкеры невесело рассмеялись. Музыкант попытался влить водку в рот несчастному. Емеля хватанул было прозрачной жидкости, но потом распробовал и выплюнул ее, забрызгав Музыканту физиономию. Ромка выругался и попросил, чтобы кто-нибудь из помощников прихватил Емелю за голову. Потом зажал ему пальцами нос. Разумеется, Емеля вынужден был открыть рот. Музыкант тут же плеснул внутрь водки и зажал рот ладонью. Емеля мычал и дергался, но дышать ему все-таки было надо. И он проглотил налитое. Ромка разжал пальцы – и все пошло по-новой.
Игнорируя визг и корчи безумного сталкера, они залили в него весь стакан. И оставили в покое. Емеля тут же свернулся калачиком и тихонько заплакал. Сталкеры огорченно покачали головой – было горько и жутковато видеть взрослого человека, доведенного до такого состояния. Пожалуй, это было пострашнее, чем смерть.
– Ну все, – сказал Новокаин. – Теперь остается только ждать.
Они усадили хнычущего Емелю поудобней и пошли наверх.
Вечером в «Подснежнике», как обычно, народу хватало. Эта забегаловка пользовалась заслуженной популярностью сталкеров, поскольку не было больше ни одного заведения, куда можно было бы ввалиться чуть ли не сразу после возвращения из Зоны и хорошенько прочистить организм алкоголем.
На этот счет постоянно напрягались военные, но сделать ничего не могли, так как поселок Ленинский располагался за пределами Зоны и все еще считался населенным. На самом деле подавляющее большинство местных давно свалило отсюда в более спокойные и безопасные места. Остались только старики и те немногие, кому было просто жаль бросать свое хозяйство. Их всех предупреждали, что Зона расширяется и рано или поздно придется покидать поселок. Но разумные доводы уже не могут быть приняты людьми, поставившими на себе крест.
Люди уезжали, а население Ленинского не уменьшалось. Компенсация потерь происходила за счет сталкеров. Они сюда слетались, как мухи на мед. И нагло селились всюду, где была хоть какая-то крыша над головой. Пресечь эту миграцию было невозможно. С точки зрения законов Ленинский не был запрещенным объектом, хотя вояки не раз предпринимали попытки «закрыть» поселок. Но, по слухам, на самом верху в правительстве Украины имелись люди, которым было нужно, чтобы сталкеры продолжали иметь возможность выходить в Зону с относительно надежной и безопасной базы. И поэтому у военных ничего не получалось. Единственное, что они время от времени устраивали – это внезапные рейды в «Подснежник» и еще – досмотры патрулями людей на улицах. В обоих случаях искали артефакты. Теоретически это должно было указывать на то, что человек ходил в Зону. А практически ни один суд не признавал обнаружение у человека артефакта за доказательство преступления. Мало ли, где он его взял. Так что и на облавы напрягались только новички. Или те, кто точно знал, что облава – только повод взять его за жабры.
Новокаин и компания сидели на прежнем месте. Только разговор был уже более-менее бытовым. Потому что Емеля после водки вырубился напрочь. Все надеялись, что после этого он придет в себя. Если нет, то придется несчастного отправлять в больницу, что вызовет очередной приступ повышенного внимания к поселку со стороны вояк.
Дверь громко открылась. Новокаин, сидевший спиной ко входу, подумал было, что стоило заговорить о военных, и они тут как тут – легки на помине. Но выражения лиц у сталкеров почти не изменились, то есть это был кто-то менее проблемный.
Новокаин повернулся и увидел, что в «Подснежнике» объявились достаточно редкие гости. По залу в направлении стойки дефилировали трое лбов с опознавательными знаками клана «Долг». Судя по тому, что из оружия у них наличествовали только пистолеты в поясных кобурах, они были не на работе. Иначе приперлись бы, увешанные оружием похлеще, чем новогодняя елка игрушками.
Вяло отвечая на приветствия знакомых сталкеров, «должники» проследовали к стойке, сделали заказ и плюхнулись за соседний от Новокаина и компании столик.
– Привет, коллеги! – повернулся к ним Пых. – Как оно?