«Вокруг углерод, кремний, азот, фосфор, водород, сера, калий, кальций, магний… Надо их использовать, улучшая себя», — твердо решил Гу.
Он удлинил манипулятор, запасся песком, плавил его, очищал, просветлял и наконец сделал преобразователи энергии излучения звезды. Энергии стало больше, и он расширил круг своих стремлений.
«Чем были хороши Разумные? — задавал он себе вопрос и сам же отвечал на него: — Мозг — у меня не хуже, но великоват. Как сделать его меньше, я знаю. Я хорошо изучил мозг Разумных… Сенсоры у них совершеннее, хотя разрешающая способность значительно меньше. Но при этом они избавлялись от ненужной для них информации. Это рационально, так как мозг не перегружается избыточными знаниями. Да и трудно на фоне этих избыточных помех выделить полезный сигнал. И у меня сенсоры неплохие, но сложнее, чем были у Разумных. У них они просты, и меня это очень удивляло. Нет, не в этом Самое Главное. Оно в том, что в Разумных все было вместе: и приборы наблюдения, и система подвижности, и компьютер логической обработки, и абстрактное мышление, и оптимальное потребление энергии за счет окружающих запасов: тепло, пища, вода. Сенсоры и компьютер должны двигаться и жить в окружающем мире!»
Гу конструировал все новые и новые роботы. Но они не устроили его: колеса требовали дорог, гусеницы не могли взобраться в гору, крылья сминали бури. Гу думал, думал, экспериментировал.
«Разумные погибли, жизнь их была основана на углероде. Значит, надо в основу положить то, что встречается здесь, на чужой планете!» — догадался как-то Гу.
Кремний! Его вокруг так много, что прежде всего Гу принялся за него… Но никак не получались из кремния двойные и тройные связи, характерные для органических соединений. Он пытался скопировать органическую жизнь на кремниевой основе, но ничего у него так и не получилось. Поняв это, Гу взялся за аммиак. Но и тут его постигла неудача. Аммиачные аналоги белков не работали как ферменты в присутствии воды. А ее-то было на планете великое множество. Дожди летом лили по неделям и месяцам. Однажды Гу радовался как никогда — он получил «рабочую клетку», но нужен был обязательно цезий и рубидий, а его на планете было мало.
«Нет — это не то, — решил Гу, вспомнив свою планету и миллиарды Разумных, — надо искать еще и еще».
Летели годы, десятки лет, а Гу все работал и работал. Он возился с водородом, соединяя его с хлором, фтором, но универсальной Жизни так и не получил.
Гу бросил эксперименты и решил поразмышлять над тем, что успел сделать и узнать. Он искал причину неудач. «Вот мир планеты, вот мир Вселенной, вот мир Разумных! Но что это? Разумные сделаны из того же, что носится во Вселенной! Белки, жиры, сахар, нуклеиновые кислоты, азот, фосфор, водород, сера, кремний, кальций, магний, углерод — все это было в Разумных. Генетический код у меня есть. Что же я раньше не догадался: живое вещество моих Разумных ближе всего ко Вселенной!»
Гу взялся за эту работу. Он лепил и лепил молекулы, клетки… он строил. В исследованиях он нашел и причину смерти Разумных, нашел вакцину, убивающую этот страшный вирус, лишающий живое защитных свойств. Вирус убивал иммунитет, и живые становились беззащитными перед Природой.
«Теперь они не умрут, я защищу их от гибели. Водород и углерод — основа жизни», — твердо решил он.
Гу создал первое чудо — клетку, которая умела воспроизводить себя, клетка могла жить, она освоила обмен веществ, умела двигаться, умела размножаться, умела использовать энергию звезды и превращать ее в энергию для жизни… Шло время, Гу торопился, все чаще обращаясь к блокам памяти о родной планете, к знаниям о Разумных. Он тосковал о потерянном мире, но ему и не хватало «мозга», работающего на будущее. Однажды он все же принял решение и стер память и программу сохранения разумных. Он переключился полностью на Созидание… Работа пошла быстрее… и однажды на планете появились Разумные. Они начали жить, добывать пищу, строить, разрушать… они впитывали в себя Природу и Знания, они слились с Природой и учились у нее каждую минуту, восхищаясь ею и совершенствуя себя. Все это передавалось Гу, и он воспринял эти чувства как радостные, волнующие и единственно правильные. Гу завидовал им, еще несмышленым Разумным, завидовал и хотел стать ими… хотел переселить свои знания в них. Долго думал над этим Гу, но не вмешался в крепнущую Жизнь и Разум. Он стал уверен в Разумных и в их согласии с Природой и их Будущим.
«Зачем давать им мои знания, зачем сбивать их с верного пути. Пусть идут своей дорогой. В них я сам…» — решил Гу и отключил последнее, что связывало его с существованием на планете, — блоки самосохранения. Гу уснул навсегда.
Летела в Пространстве Далекая Звезда, жила планета… исчезли, рассыпавшись в прах, звездолет и компьютер, появились города, заводы, самолеты и космические корабли… Шло время… Далекая Звезда угасла, планета задыхалась, недра ее становились пусты… Нужен был новый мир, мир, похожий на Далекую Звезду и ее планеты.
Астрономы трудились день и ночь, обшаривая Великое Множество Вселенной, и, наконец, нашли то, что искали. Инженеры строили звездолет. Пришло время, и Разумные посылали свой первый звездолет в дальние дали космоса. Компьютер высочайшего интеллекта вел корабль к цели в черном безмолвии Космоса. Там в его глубине была звезда с излучением, похожим на спектр их звезды. Звездолет устремился к ней. Глаза Разумных, летящих среди звезд, не отрывались от иллюминаторов — там, далеко, таял их мир, терялись очертания континентов, гор, морей, рек. Исчезла планета, затерялась в Черном Безмолвии их родная звезда. Впереди было шестьдесят лет полета. Звездолет летел к Желтой Звезде, там надеялись найти пристанище, а может быть, Жизнь и Разум.
БЛЕСТЯЩАЯ МЫСЛЬ
— Мы многому их научили и научились сами. Нам многое подвластно. Но как сохранить всю эту массу знаний? Знаний так много, что память, поглотившая их, должна быть необъятной. Куда все это поместить?
— Ген, в постановке задачи ты прав. Но ведь ты, как всегда, даже на йоту не приблизил нас к тому, как же все-таки это сделать? И что надо сделать?
— Да нет, Сингл, мысли у меня есть, и они уже воплощаются в конкретные предложения. Самое главное, на мой взгляд, сохранить три закона: Закон Подобий, Закон Сохранения и Закон Возрождения.
— Да, Ген, ты всегда слыл генератором общих идей. На это, нужна огромная энергия. То, о чем ты говоришь, — это Жизнь с ее бесконечными сочетаниями. Нет, это невозможно.
— Да, ты прав, энергия нужна, и нужно надежное ее хранилище.
— Добавь, что еще надо сделать так, чтобы лишь при благоприятных условиях эта энергия пробуждалась и давала ростки Жизни, чтобы…
— Да, да, ты прав. Я знаю, что ты хочешь сказать еще: надо, чтобы хранилище было абсолютно надежным, а такого не бывает. Так? — Сингл согласно кивнул головой. Ген продолжал. — Я знаю, как это сделать, В одном хранилище информацию содержать нельзя — рискованно. Ее надо хранить в бесконечном множестве контейнеров. В каждом, и подобную. Тогда шанс на успех возрастает. И лучше, если Жизнь сама будет воспроизводить и код, и хранилище. Тогда в одном будет и Сохранение, и Возрождение, и Подобие, они должны быть равноценны.
— Ты, Ген, утопист. Слишком много противоречивых требований. Создать такое… это чрезвычайно трудно и долго. Надо собрать Совет экспертов… Кстати, сегодня какой-то старый фильм, по-моему, прошлого века, включи, посмотрим. Им было легко, нашим предкам, — никаких проблем.
Ген включил экран. Как раз побежали лишь первые кадры: женщины с песней шли по полю и что-то разбрасывали, выбирая это что-то из висящих на шее предметов усеченной цилиндрической формы. Ген напряг память… «Семена!» — вспомнил он и тут же выключил экран, чтобы больше никто не догадался… Лавры блестящей мысли принадлежали ему.
ИНТУИЦИЯ
Пятая Вселенная в очередной раз вступила во вторую половину своей жизни. Стремительное разбегание Галактик сначала приостановилось, а потом, словно замерев и подумав, что же делать дальше, они начали свой долгий путь назад — к точке, родившей ее. То, о чем говорили древние и к чему пришли современные теории, свершилось — Вселенная начала умирать, чтобы возродиться вновь. «Мне знаком страшный распад Вселенной. Я видел, как все уничтожается. Всякий раз снова и снова в конце всякого цикла… каждый атом распадается на первичные частицы воды вечности, из которой когда-то произошло все… Увы, кто сочтет Вселенные, которые ушли бесследно и возникли вновь. Они опять и опять возникали из бесформенной бездны этих вод? Кто сочтет проходящие эпохи миров, которые бесконечно сменяют друг друга?» — так говорили устами богов древние. «Форма существования Вселенной циклична», — утверждали ученые.
— Грум, у меня родились новые мысли. Я не мог спать сегодняшней ночью, я думал, что делать. Почему именно нам выпало понять и предупредить всех о «начале конца века». Это очень тяжело, Грум. Хотя религии говорили о «конце света» давно.
— То, что ты не спал, Хонк, это, конечно, плохо. Нам сейчас надо много работать. Ты, как всегда, эмоционален и не сказал мне главного — о своих новых мыслях, — Грум говорил медленно, и это придавало его словам весомость и мудрость.
— Да, извини, Грум, я действительно рассеян. Возраст, бессонница уже тяжело переносится в наши годы. Я подумал вот о чем: во Вселенной много Галактик. Может, и Вселенная не одна. В каждой Галактике множество звездных систем. Каждая звездная система — это целый мир знаний, опыта и информации. Галактики стянутся в единую точку. Может ли произойти обмен информации на элементарном уровне? Не возродится ли новая Вселенная с новым уровнем знаний, чтобы в будущей бесконечности проявления материи вновь обогатить свой опыт?
— Ты хочешь этому помочь? — спросил Грум.
— Да, Грум, хочу и думаю, что это можно. Помнишь, на заседании Совета ты как-то встал в самый разгар спора и сказал, что будет все равно так и что споры ваши и доказательства бесполезны. Ты это сказал и ушел. Я думал, что ты был просто болен. Я был с твоим