— Комета похожа на рог изобилия, — сравнил увиденное Валдис.
Действительно, от ядра кометы широким конусом расходился ее хвост, заполняя видимое пространство.
— А по-моему, она похожа на пушечное ядро. Нам бы из этого «рога» благополучно выбраться. — Петр включил сканирование обзорного радара, уточняя координаты ядра кометы. — Вроде бы ничего опасного я не вижу, не должна она нас зацепить, да и крупных обломков не наблюдается. Так что все спокойно в нашем королевстве.
— Это хорошо, — Савелий изучал программу рабочего дня. — Валдис, не забудь — по программе открытие шлюзовой камеры № 3, там спектрометр. Он должен поработать в открытом космосе.
— Спасибо, что напомнил. Там еще и биологическая ловушка. Биологи все еще надеются на новые сенсации. Ну летят обрывки органики по дорогам Вселенной, летали и будут летать. Тащат метеориты на Землю всякую всячину. Может, и споры жизни они занесли на нашу некогда мертвую планету. А вспышки чумы, холеры, гриппа… Может, и это заносится на Землю откуда-то из глубины. В общем, они правы, надо пощупать, что тащит с собой комета. Пятьдесят с лишним лет путешествует она после последнего прихода к Земле, мало ли чего она с собой прихватила. В надежде ученые, в надежде. А как они между собой спорили! Все-таки настоящие ученые «не от мира сего». Одни одно толкуют, другие совершенно противоположное. Вот уж диссертаций понапишут, если мы что-нибудь отсюда привезем! А нам вот всегда некогда да некогда. — Валдис для убедительности даже головой качнул.
— Валдис, не криви душой, ты тоже что-то пишешь. Я бы тебе посоветовал тему: «Космические лучи и их роль в формировании личности». — Савелий хмыкнул и опять углубился в изучение программы полета.
— Пишу, Савелий, пишу. Но тему я другую теперь возьму. Например, «Виртуальные миры Савелия Павлова и влияние на них космических излучений». Как там, кстати, Петр, много частичек летает в округе? — Валдис схитрил, он хотел увести их от этой темы разговора.
— Летят частички, Валдис, летят. Мелкие, но много. Мы в них как в дожде, вернее, как в висячем, невесомом и липучем, — Петр заканчивал осмотр верхней полусферы. — Давай, Савелий, займись включением системы, Валдис, ты — аппаратурой.
— Уже работаем, командир. — Савелий включал систему за системой.
Станция приостановила свое вращение и, словно задумавшись, замерла. Вспыхнули двигатели, и она начала медленное упорядоченное вращение в хвосте кометы.
Валдис включил программу подключения научных приборов. Начались тестовые проверки. Валдис следил за контролем на дисплее.
«Опять этот проклятый спектрограф забарахлил. Сколько раз говорили, что крышка ненадежно открывается и закрывается! Хорошо, что есть дублирующий в другой шлюзовой камере», — Валдис наблюдал за информацией на дисплее. Мысли его прервал взволнованный голос Петра.
— Хлопцы, на экране пять засветок, притом приличных. Вероятность столкновения 0,5. Уже 0,6; 0,7. Господи, да что же это такое. Савелий, включай двигатель, уходить надо… 0,8; 0,9…
Удар потряс станцию, она замедлила вращение.
— Герметичность не потеряна, все системы в норме, — доложил Савелий.
— Поймали все-таки, черт возьми, — в сердцах чертыхнулся Петр. — Как двигатель?
— Отработал семь секунд, компьютер безопасности не ошибся, увел от удара другими обломками.
Подлетел Валдис.
— Сообщи на Землю, командир. Мало ли чего дальше будет. Пусть знают, что хвост кометы может ужалить, — посоветовал он.
— Это ты правильно сказал. — Петр включил систему радиосвязи. На дисплее засветилась красная точка, она мигала, появилась надпись: «Связи нет». Петр вызвал контроль радиосистем. На экране появились контуры станции, красным цветом мигала антенна связи.
— Вот тебе и на, — присвистнул Савелий. — Антенну-то слизало, как и не было.
— Да, связи не будет почти до самой Земли. Только световыми маяками объясним кое-что у Луны. Поволнуются там за нас! — рассуждал Валдис.
— Командир, смотри, опять засветки. Радар еще три обломка поймал. Вероятность попадания 0,2… уже 0,3…
— Навигация готова, все данные на возврат есть, Савелий? — громко и быстро спросил Петр.
— Есть, конечно же, есть… система так и запрограммирована, чтобы быть готовой в любую секунду… — ответил Савелий.
— Прекрати ненужные рассуждения. Импульс на возвращение. Срочно. Пока нас тут не расстреляли этими глыбами-камнями. — Петр напряженно следил за экраном. Глыбы исчезли.
Так неожиданно начался путь домой. По пути обрабатывали полученную информацию. Ядром кометы оказалась ледяная глыба, рассеивающая свою массу в пространстве. Обнаружены были и следы органических соединений — «споры жизни». Так их назвал Валдис. Из-за этого образного определения начались долгие беседы о «Великом сеятеле жизни» — кометах, о теории распространения жизни именно этим путем, путем случайного попадания молекул в благоприятную среду Вселенной.
— Интересно, что может получиться из этих «семян»? Какие формы жизни вылепят они? И где? — рассуждал Валдис.
— Это смотря куда и что попадет, в какой бульон, — предположил Савелий, — на планету с водой или без воды, с атмосферой или без нее, на планеты жаркие или холодные, газообразные или твердые, жидкие или расплавленные, круглые или…
— Это уж точно. — Петр подхватил идею Савелия: — На Юпитер — одно, на Землю — другое, на Меркурий — там от жары все загнется, на комету, на астероид… А вообще-то кометы, по-моему, самое удачное орудие для этих дел — сеять. Летают периодически и упорно и настойчиво «осеменяют» область Вселенной, без устали и без выходных. Запрограммировала их природа в хаосе случайностей — детерминировала, создав дорогу возможной жизни. Случайность случайности рознь — вон как чисто случайно антенну срезало. Это же надо — найти друг друга в бесконечности. Теперь на Земле с ума сходят, куда мы пропали.
— Вряд ли! То, что мы целы, они видят, а то, что мы живы, поймут по выполненному маневру.
— А почему его не мог выполнить автомат?
— Потому что Савелий переборщил с включением двигателя, и придется включить его для коррекции лишний раз. Автомат так ошибиться не мог.
— Сам шумел: срочно увод, включай двигатель. Я и включил его аварийно, вручную, — чуть обиделся Савелий.
— Да я никаких претензий не имею. Молодец, вот и все, — успокоил его Петр и продолжил, стараясь ввести разговор в другое русло: — А насчет попадания «спор жизни» на Земле — это тоже большой вопрос. Куда? В этом все дело. В горы, в воду, в пустыню, в тундру… Как они там приживутся и приживутся ли вообще? Я тоже думаю, что есть связь между вспышками эпидемий и прилетом комет или падением метеоритов. Мне кажется, что привнесение знаний на Землю было между каменным и бронзовым веком. Вспомните Стоунхендж, Пальмиру и прочее. Так что «споры жизни» — спорами, а может, кто и прилетал на Землю и след оставил, а мы — пра, пра… правнуки этого следа. Может быть, и другие явления жизни на Земле связаны с космическими явлениями: засуха, неурожай, может, и расцвет культуры. Надо бы просчитать эти корреляции. Только здесь об этом подумал. Вот что значит приближение к реальной действительности. Иные текут мысли, мышление становится более реальным, направленным.
Тема эта не иссякала. Касание с кометой все чаще держало их цепкими воспоминаниями. Тем не менее хвост кометы таял и таял, его рассеивали клубки переплетенных гравитационных и электромагнитных полей.
«Может, эти сгустки станут началом рождения новых миров, звезд, планет, жизни в конце концов, — размышлял, глядя на исчезающие в черноте пылинки, Валдис. — Кстати, как там второй гриб? Надо его забрать сюда, да сравнить их. Кстати, из другой камеры надо кассеты спектрографа забрать».
Валдис подал команду на закрытие створок третьей камеры, но с удивлением понял, что они закрыты.
«Кто же их закрыл? — подумал он и потом понял, что это сделал компьютер, обнаружив отказ спектрометра при пролете хвоста кометы. — Значит, была открыта другая камера, а ведь именно в ней находился контейнер с грибом. Интересно, что из этого получилось?»
— Петр, Савелий, а гриб-то хлебнул вакуума Вселенной!
— Ну и что! Вынь и посмотри, что с ним, с твоим грибом. Кстати, ты и про этот, который здесь висит, тоже забыл. Тоже мне пастух-грибник. А ученым наобещал: «В надежных руках они будут, я грибник заядлый, любитель…»
Савелий ворчал, а сам уже помогал Валдису.
Закрыли внешние створки шлюзовой камеры и, проверив их герметичность, открыли внутренний люк. Контейнер с грибом был на месте. Валдис извлек его из камеры и внимательно осмотрел.
«Смотри-ка, он стал больше и почему-то пульсирует, вроде как вздрагивает. И, по-моему, даже светится чуть-чуть», — отметил Валдис. Он повертел в руках контейнер и вдруг вздрогнул, брови его полезли вверх.
— Петр, плыви сюда. Савелий, ты только посмотри! На контейнере трещина. Видно, в него угодил микрометеорит. А как же?!
— Ну и что, — флегматично перебил его Савелий. — Угодил, да не разбил…
Петр рассматривал контейнер, на его лице тоже отразилось крайнее удивление. Валдис заметил это.
— Да, да. — Валдис волновался. — Ты правильно заметил, Петр, нет отверстия. Вернее, оно есть, вот оно, даже трещинки веером рассыпались, а само отверстие вроде бы как заделано, залеплено чем-то. Смотри-ка, Петр, даже питательная смесь не испарилась, да и сам гриб не разнесло на куски в вакууме, а ведь внутреннее давление у него должно быть и есть! Странно. Ведь вакуум был после пробоя! Кто же или что могло залепить пробоину?! И как?! Этот пульсирующий гриб? Но у него ни рук нет, ни инструмента, ни соображаловки!
— Ты прав, Валдис, нет у него ни Разума, ни орудий труда, — задумчиво произнес Петр.
— Может, частью массы самого метеорита закупорилось? — предположил Савелий и замолк.
— Брось ты свой скептицизм, Савелий. Дело действительно странное, необъяснимое… Так… значит, ситуация такова… что-то попало внутрь шлюзовой камеры и угодило в контейнер с грибом, пробило стенку, влетело и осталось там, потому что выходного отверстия нет. Это что-то прилетело из облака хвоста кометы, так как створки шлюзовой камеры были открыты лишь в хвосте кометы. Это раз. Во-вторых, внутреннее давление не разнесло гриб, жидкость контейнера не испарилась. Это значит, что негерметичность была очень кратковременной. Это кто-то или что-то залепило входное отверстие контейнера. А гриб жив и здоров и даже, по-моему, повеселел малость, вон как пульсирует, словно сказать что пыжится, прямо подпрыгнет сейчас. Герметизация была сделана грамотно: надежно и быстро. Это необъяснимо. Вот, пожалуй, и все, что можно отметить. Сейчас во всяком случае, — Петр смотрел на гриб и задумчиво потирал подбородок. — И ведь это что-то или кто-то здесь, в станции.