– Кто тебе разрешил прекращать? – спросил Маркус, и его ладонь, сжимавшая ручку, застыла над бумагой.
– Мне нужно отлучиться на минутку.
Несколько секунд он молча смотрел на меня.
– Отлучишься, когда я разрешу.
– Мне нужно в туалет.
Он положил ручку на стол.
– Сколько времени ты можешь танцевать, прежде чем телесные нужды окажутся сильнее твоей воли?
– Ты шутишь?
Маркус встал, обошел стол и привалился к нему.
– Мне интересно, сколько времени ты способна выдержать. Хотя, похоже, ты не понимаешь, что тебя ждет, если вздумаешь сбежать.
Я с силой сжала губы.
– Не сбегу, я же сказала. Тебе вовсе не обязательно так со мной поступать.
Маркус улыбнулся.
– Мне нравится осознавать, что я держу других под контролем, Марфиль, мне всегда это нравилось. С тобой я понял, что если дам слабину, то превращусь в полного идиота из-за влечения к тебе, и я не хочу, чтобы это случилось. С другой стороны… я рад, что в конце концов ты поняла, кто здесь хозяин.
– Мне срочно нужно в туалет, неужели не понимаешь?
– Танцуй.
Я не двинулась с места.
– Танцуй, я сказал!
Перед глазами у меня встали лица моих родных, и я заставила себя продолжать. Одна и та же музыка звучала снова и снова уже три часа, так что я уже возненавидела любимые пьесы.
Я не могла больше терпеть. У меня болел мочевой пузырь от необходимости опорожнить его. Вскоре я уже не могла контролировать себя…
Одежда намокла, как и пол под ногами.
Мои глаза наполнились слезами, и я не стала их сдерживать.
– Я уж думал, этого никогда не произойдет, – сказал Маркус, довольно глядя на меня.
– Тебя это забавляет? Нравится унижать меня?
Он медленно покачал головой.
– Мне нравится, когда все решения, включая самые простые, принимаю я.
Именно этого он и хотел: продемонстрировать, что я больше не принадлежу себе, и даже мои интимные нужды должны подчиняться его приказам. Я ела, когда он этого желал, принимала душ, когда он требовал, шла в туалет, когда он разрешал…
Я стала его игрушкой.
Стала его рабыней.
– Подойди, – сказал он, не пошевелившись и по-прежнему опираясь о стол.
Меня охватила ярость; я опустила взгляд, но все же взяла себя в руки и подчинилась.
– Я тебя помою, и будешь как новенькая.
Я посмотрела на него, стараясь понять, что он хотел этим сказать.
Именно то, что и сказал.
Он проводил меня к себе в спальню, наполнил ванну горячей водой, насыпал в нее соли с запахом гардении и плеснул особого жидкого мыла, отчего ванна наполнилась белоснежной пеной.
Когда он подошел ко мне и коснулся губами плеча, я невольно вздрогнула.
– Я позабочусь о тебе лучше, чем кто-либо другой, принцесса.
Он начал медленно стягивать с меня трико, пока не обнажилась грудь. Я в первый раз предстала перед ним голой, но, как ни удивительно, меня это совершенно не смущало. Мысли витали где-то далеко, ничто уже не имело значения. Я смотрела на синяки, оставшиеся после его ударов, и они казались пустяками. Казалось, мой разум в эту минуту упрямо разрушал сам себя, и ему это прекрасно удавалось.
Маркус опустился передо мной на колени и снял с меня балетки. Затем начал стаскивать с меня чулки, забыв, что они промокли и прилипли к ногам. Было больно, когда он резко рванул их и тут же выбросил.
– Дай мне руку, – сказал он.
Он помог мне забраться в горячую воду с нежностью, сводящей с ума. Это была его игра, лучшая игра. Он истязал меня, а потом обращался со мной как с драгоценной фарфоровой вазой. Он унижал меня, а потом утешал подарками и вниманием. Настоящий психопат, никаких сомнений.
Он сам вымыл мне голову. Затем принялся тереть губкой спину, грудь, ноги и даже самые интимные места. И я ему позволила.
– В моей комнате тебя ждет лучшая массажистка в Майами, – сказал он, укутывая меня в огромный белый халат.
– В этом нет нужды…
– Тсс! – сказал он, поднося палец к моим губам. – Для моей принцессы только самое лучшее.
И действительно, женщина в цветастом кимоно ждала меня в его комнате возле массажного стола. Пока она унимала боль в ногах и спине, втирала масло в мои раны и заботливо разминала, не причиняя боли, я задремала.
Это была первая ночь, когда я спала в его комнате.
И предполагалось, что она будет далеко не последней.
– У меня есть для тебя подарок, – сказал он, приближаясь ко мне сзади. Я увидела его отражение в зеркале туалетного столика. – Вот, возьми, – сказал он, протягивая белый конверт.
Я с сомнением посмотрела в зеркало.
– Ну же, открывай, – поторопил он.
Я открыла конверт, стараясь унять дрожь в пальцах. Ничто, исходившее от этого человека, не могло обрадовать, не могло пойти мне на пользу.
Я не сразу поняла, что это два билета на самолет.
Два билета на самолет до Нью-Йорка!
– Ты возвращаешь меня домой? – с надеждой спросила я, со слишком большой надеждой.
«Тут два билета, Марфиль», – прозвучал голос у меня в голове.
– Более или менее, – сказал он, откидывая в сторону мои волосы, чтобы поцеловать в шею. – Это будет чудесное путешествие. В честь твоего дня рождения.
Мой день рождения…
Я совсем забыла о нем, потому что прошла уже неделя с тех пор, как он обсуждали предстоящий праздник по телефону с моей сестрой.
Последнее, чего я хотела в эту минуту – это отмечать день рождения, тем более с ним.
– Не стоит…
– Ну конечно, стоит! – воодушевленно воскликнул Маркус, глядя на меня сверкающими глазами, и меня охватила дрожь. – Мы устроим самый лучший праздник на свете и пригласим всех, кого ты захочешь. Повидаешься с отцом, сестрой, друзьями.
Боже… Он даже не представлял, какой пыткой это для меня станет!
Встретиться с друзьями? С родными? Зачем? Чтобы они увидели, во что я превратилась? Чтобы подвергнуть их всех опасности?
Нет, я этого не хотела.
– Ты обещал мне… – напомнила я.
– Я обещал, что не причиню им вреда, но это не значит, что я не должен устраивать праздник в твою честь. Ты заслуживаешь лучшего, принцесса, и я сделаю это для тебя.
Я выдавила из себя улыбку и повернулась, вставая.
– А мы не можем остаться здесь? – спросила я.
Это было последнее, чего я хотела, но стоило лишь представить, что мои друзья и родные окажутся под одной крышей с убийцей, как к горлу подступила тошнота.
Маркус подошел ко мне, и его голубые, как небо, глаза внезапно стали холодными как лед.
– Мы устроим праздник, Марфиль, – сказал он, поглаживая меня по щеке. – И в этот день объявим, что ты станешь моей женой.
Хотя он уже не раз намекал на подобное, когда я услышала, с какой уверенностью он это произносит, мне стало ясно, что все всерьез. Он хочет жениться на мне. Даже не спросив моего согласия.
– Думаю, ты слишком спешишь, Маркус. Я…
– Тебе исполняется двадцать один год, ты уже не девочка. Ты совсем взрослая.
Его руки потянулись к поясу моего халата и принялись осторожно развязывать узел.
Маркус распахнул халат, и его взору предстало мое тело, прикрытое лишь белым бюстгальтером и кружевными трусиками.
– Ты так прекрасна… – прошептал он, забираясь руками под халат и задирая его на спину. – Я хочу услышать, как ты в экстазе выкрикиваешь мое имя.
С этими словами он крепко сжал мои ягодицы.
Я почувствовала его возбуждение и закрыла глаза, положив голову ему на плечо.
– Тебе понравится… – прошептал он мне на ухо.
– Что мне должно понравиться?
– Быть моей по-настоящему… Чувствовать меня внутри. Тебе это так понравится, что ты будешь умолять меня не останавливаться.
Сердце забилось от страха. Мне хотелось бежать куда глаза глядят, но я прекрасно знала, что нет на свете места, где бы он меня не нашел. Внутренне я была к этому готова, я знала, что именно этим все кончится. Но изо всех сил старалась отгонять эти мысли и чувства.
Однако тщетно.
Я принадлежала ему в эту ночь. Он делал со мной все, что хотел, а я… С этой минуты моя душа погрузилась в темную бездну.
– Марфиль…
«Я хочу спать, – подумала я. – Оставьте меня в покое!» – хотелось мне крикнуть.
– Марфиль, просыпайся! – прозвучал у самого уха шепот Ники.
Я открыла глаза и увидела ее стоящей на полу на коленях возле моей кровати. Ну ладно, возле кровати Маркуса.
Оглядевшись, я поняла, что в комнате его нет.
– Мар… – начала она, но тут же осеклась, увидев, что я плачу, уткнувшись лицом в подушку. – Успокойся… – сказала она, поглаживая меня по волосам. – Успокойся, ничего страшного не случилось…
Ника осталась со мной, пока я рыдала, обняв подушку, оплакивая собственное тело, которое он выпил досуха, выжал до самого дна.
– Где он? – спросила я спустя, как казалось, долгие часы.
– Уехал двадцать минут назад и попросил помочь тебе собрать чемодан…
Чемодан…
Ну конечно, мы же улетаем. Улетаем в Нью-Йорк. Я возвращаюсь домой. Но есть ли теперь у меня дом?
Это уже неважно.
Я была пленницей человека, который спас меня, а потом запер в клетке мои тело и душу. Я стану его женой. У меня нет выбора – уже нет. Ведь теперь ценой за мою жизнь стала сама жизнь.
Ирония ситуации почти заставила меня рассмеяться. Почти.
– Тебе что-нибудь принести? – спросила Ника, отступая, когда увидела, что я собираюсь встать.
Воспоминания о минувшей ночи до сих пор стояли перед глазами, наводя ужас, и у меня закружилась голова.
– Марфиль, – сказала она, подхватив меня, когда я потеряла равновесие. – Тебе нужно поесть, нельзя лететь голодной.
Восстановив равновесие, я стряхнула ее руки.
– Мне нужно принять душ, – сказала я.
Я направилась в ванную и пустила самую горячую воду, какую только могла терпеть.
Ника осталась снаружи, уверяя, что не сдвинется с места, пока я не поем.
От горячей воды все тело покраснело. Вода обжигала, но я молчала. Мне было больно, но я молчала.
Горячая вода не смыла то, что