– Ника, могу я попросить тебя об одном одолжении? – спросила я, сидя перед зеркалом.
– Конечно, все, что захочешь, – сказала она, немного запнувшись, прежде чем перейти на ты.
– Телефон.
Она одолжила мне его без колебаний, и я, не медля ни секунды, набрала номер Лайама, который помнила наизусть, и убедилась, что Тами уже выписали из больницы.
– Родители хотели увезти ее в Лондон, – сказал Лайам, после того как я в пятый раз повторила, что все в порядке, умалчивая, естественно, обо всем, что имело отношение к отцу и к Маркусу.
Я объяснила, что отец задолжал каким-то бандитам, и из-за этого меня пытались убить. Но не сказала о наркоторговле, потому что не хотела волновать его. А кроме того, чем меньше они с Тами знают, тем лучше.
– А что говорит по этому поводу Тами? – спросила я.
Лайам раздраженно фыркнул.
– Она не знает, что делать. Растеряна и напугана случившимся… – Лайам прервался, и мне пришлось напрячь слух, чтобы убедиться, что он по-прежнему по ту сторону линии. – Она мне очень нравится, Марфиль, – сообщил он таким тоном, словно признавался в убийстве. – Девчонка проникла мне в самую душу, и мне уж точно не хочется, чтобы она оказалась на другом краю света…
Я растерянно заморгала, не в силах поверить услышанному.
Лайам влюблен в Тами?
– Тами никогда не хотела жить в Лондоне, она ненавидела это место…
– Ее отец делает все возможное, чтобы увезти ее… Кое-что от меня ускользает, Марфиль. Тами не хочет говорить мне об этом ни под каким видом… Может быть, ты что-нибудь знаешь? Знаешь, почему она так замыкается, когда я пытаюсь с ней сблизиться?
Никогда я не слышала такой безнадежности в голосе Лайама.
– Тами очень сдержанная… – начала я, но он тут же меня перебил.
– Она ведет себя неразумно! – выкрикнул он с такой силой, что я подскочила. – Представляешь, она даже не позволяет навестить ее! Черт возьми, Марфиль, я видел, как она лежала на полу, истекая кровью, и, клянусь Богом, никогда в жизни мне не было так страшно, как в тот день!..
– Успокойся, Лайам, хорошо? – сказала я, усаживаясь на пол и глядя в окно. – Ты должен набраться терпения… А кроме того, не обижайся, но… Тами чувствует что-то к тебе?
Я должна была спросить… Несмотря на то что сама замечала перемены в Тами, которая в последние месяцы стала уделять Лайаму намного больше внимания, я все же сомневалась, что она испытывает к нему такие же чувства, как он к ней.
У них же нет ничего общего!
– Да она накинулась на меня перед тем, как в нее выстрелили!
Я ошеломленно распахнула глаза.
– Тами?..
– Ну, хорошо, может быть, это я на нее накинулся, но, уверяю тебя, она ответила на поцелуй… а теперь даже видеть меня не хочет. Она говорит, что не готова быть с человеком вроде меня, что я никогда не смогу ее понять и слишком брутален для нее… Что это значит?
– Лайам, – прервала я его тираду, – ты ничего не добьешься, если будешь давить на нее. Если ты ей нравишься, нужно дать ей время… Она сама должна сделать шаг навстречу.
– Это еще как понять?
Я закатила глаза.
– Ты должен набраться терпения. Ты привык получать все, что хочешь, при помощи одной лишь улыбки, но с Тами придется изменить стратегию… по крайней мере, мне так кажется.
– Знаешь что? – сказал он со злостью. – Пошло оно все в задницу! Ее хотят увезти в Лондон? Скатертью дорожка! Она ведет себя, как маленькая девочка, которая даже не имеет смелости признаться, что я ей нравлюсь…
Мне хотелось что-то ответить, рассказать, какая Тами необыкновенная, спокойная, нежная и очень сдержанная в отношениях с парнями, но он уже отключился.
Я недоверчиво посмотрела на экран.
– Иногда ты бываешь таким идиотом, Лайам.
Я вернула телефон Нике и пошла в гардеробную, чтобы переодеться к встрече со своим демоном. Я выбрала простое черное платье с круглым вырезом и босоножки того же цвета на высоком каблуке. Я не хотела, чтобы он думал, будто бы я наряжаюсь для него; даже напротив: чем очевиднее, что я его ненавижу, тем лучше. Затем я собрала волосы в обычный узел и даже не накрасилась.
Когда я спустилась вместе со скачущим по пятам Рико, Маркуса нигде не было. Войдя в гостиную, я увидела его сидящим на диване с бокалом виски в руке. В пепельнице на столе лежал затушенный окурок. При моем появлении в глазах Маркуса зажегся странный блеск, и он встал.
– Машина ждет, – сказал он, пройдя мимо меня к выходу.
Я молча последовала за ним и, устроившись на переднем сиденье черного «Феррари», услышала как Маркус глубоко вздохнул. Я посмотрела на него. Глаза закрыты. Казалось, его мысли где-то далеко.
Он завел двигатель, и мы двинулись в противоположную морю сторону.
Я чувствовала себя неловко. Я предпочла бы оказаться где угодно, только не здесь.
– Чего бы тебе хотелось на ужин?
Я уже привыкла к тишине и от неожиданного вопроса вздрогнула.
– Мне все равно, – ответила я, глядя в окно.
Разве он не сказал, что собирается зарезервировать стол?
– «Мне все равно» – это не ответ, – спокойно произнес он, глядя на дорогу.
– Выбирай сам, – ответила я, пожимая плечами.
Я увидела, как на его губах появилась улыбка.
– Сказать по правде, я бы съел тебя, Марфиль, – сказал он, покосившись на меня, прежде чем снова переключиться на дорогу, – но, боюсь, тебе это не слишком понравится, – добавил он, посмотрев, как я гордо выпрямилась на сиденье автомобиля. – Можешь мне не верить, но я стараюсь.
Мне было все равно, старается он или нет… Если бы это зависело от меня, я бы даже не взглянула в его сторону.
Когда мы вошли в элегантный японский ресторан с черными столиками и интенсивно-красными креслами, я поняла, что под внешним спокойствием и показным дружелюбием скрывается все тот же монстр, пытавшийся меня изнасиловать.
Нас проводили к столику, стоящему отдельно от остальных. Я заметила, что к Маркусу здесь относились так, словно он был по меньшей мере королем какого-то европейского государства. Официанты бросили все дела, чтобы подойти к столику и обслужить нас с преувеличенной почтительностью.
– Вина? – спросил он, изучив карту вин.
Мы решили заказать суши, хотя я была уверена, что ком, застрявший у меня в горле с той минуты, когда меня сюда привезли, не позволит мне проглотить ни кусочка.
Я кивнула.
Если уж мне приходится ужинать с ним, лучше выпить, но не напиваться.
– Скоро твой день рождения, – сказал он, когда нам принесли вино и поднос с суши.
– Откуда ты, черт возьми, знаешь, когда у меня день рождения?
– Тебе исполняется двадцать один, ведь так?
Я молча кивнула, поднося бокал к губам.
– Важная дата… Желаешь что-нибудь особенное?
– Уехать домой, – решительно ответила я.
Маркус так и не донес бокал до рта, поставил его на столик.
– Сейчас это невозможно, – пояснил он, пристально глядя на меня. – Я буду рад устроить для тебя праздник, или ты мне не веришь?
Я хотела что-нибудь ответить, но он продолжил прежде, чем я успела произнести хоть слово.
– Ты можешь пригласить кого пожелаешь…
Он что, и вправду думает, что сможет привезти сюда того, кто действительно для меня важен?
– Я ничего не хочу, – повторила я, тоном давая понять, что это не предмет торга.
Маркус с такой силой грохнул бокалом об стол, что стекло лишь чудом не разлетелось на кусочки.
– Когда мы познакомились, ты все время улыбалась. Я тогда сказал себе, что это редкость, чтобы красивая девушка была еще и обаятельной, но, несомненно, когда доходит до разрушения стереотипов, принцесса, ты становишься королевой… Все это была ложь?
Я с силой сжала губы. Он смеет называть меня притворщицей?
– Полагаю, у меня пропало всякое желание быть очаровательной после того, как ты попытался меня изнасиловать в моем собственном доме, – спокойно ответила я, обхватив себя за плечи. – Прости, если я оказалась не такой, как ты ожидал.
Маркус принял мою отповедь с поразительной стойкостью.
– Что мне сделать, чтобы ты наконец меня простила? Ты поверишь, если я скажу, что сожалею о том, что, по твоим словам, собирался сделать? Поверишь, если я скажу, что даже не думал ни о чем настолько радикальном, как ты говоришь? Поверишь, если…
– Нет, – перебила его я. – Не поверю.
Несколько мгновений Маркус пристально смотрел на меня.
– Я не привык, чтобы женщины мне отказывали, – предупредил он, поглаживая пальцем краешек бокала. – Сегодня вечером мне так хотелось коснуться тебя, поцеловать… А ты сказала «нет».
Я молчала, затаив дыхание.
– Мои чувства к тебе, я никогда не испытывал ничего подобного ни к одной девушке. Ты сломала все мои планы, Марфиль, я не мог предположить, что ты меня отвергнешь. Я по-прежнему не понимаю – почему, но могу помочь тебе не наступить на те же грабли.
Как можно быть настолько лживым? Он и правда думает, что я ему поверю? После того, что он отмочил в том ресторане в Нью-Йорке?
– Я понимаю, мне порой трудно обуздать свой гнев…
Мне почти удалось сдержать смех. Почти, потому что смешок все же сорвался с губ.
– Ты чуть не сломал мне два пальца.
– И попросил за это прощения! – выкрикнул он так, что несколько человек, сидевших за соседними столиками, обернулись в нашу сторону.
Мое сердце замерло. Я глубоко вздохнула, стараясь успокоиться.
«Спокойно, Марфиль», – прошептал внутренний голос.
Маркус на миг прикрыл глаза.
– Я лишь прошу дать мне еще один шанс.
Я ничего не ответила, и тогда он протянул руку через стол и нежно сжал мою ладонь. Его пальцы ласкали мои – те самые пальцы, которые совсем недавно причинили мне боль.
«Делай все, что он говорит…» – вновь прозвучал у меня в голове голос Себастьяна.
– Так ты дашь мне его, принцесса? – с надеждой спросил он.
С трудом сглотнув, я медленно кивнула.
Глаза Маркуса засияли.
– Тогда выпьем за это!
Его голубые глаза заблестели от радости, и он попросил официанта принести бутылку шампанского.